Первый Артефактор семьи Шторм (СИ) - Окунев Юрий

— А во-вторых? — Не выдержав моей паузы, Роксана привстала со стула, наблюдая, как огонёк становится всё больше и ярче.

Она сделала движение рукой, видимо собираясь уничтожить огонёк, но я поддал воздуха, разжигая его сильнее. Зато теперь я чётко видел Роксану во всех деталях и запоминал. Она нахмурилась, взмахнула второй рукой, вызывая другой огонёк и направила его в меня.

Ой-ёй! Не надо!

Я всё же отвлёкся, руку обожгло от спонтанного использования артефакта, и тонкая струйка воздуха моментально превратилась в мощный поток.

Упав на пол, я крикнул:

— А во-вторых…

Первый огненный шар взорвался. Взрывная волна снесла не ожидавшую этого Роксану, впечатала в стену. Девушка упала без сознания на каменный пол.

— … что посеешь, то и пожнёшь.

Встав и отряхнувшись, я выхватил у Роксаны кулон, благо длина цепи позволяла, повесил на шею, спрятав под одежду, после чего забился обратно под кровать.

Через мгновение в камеру влетели охранники и, целя в меня автоматами, — ух ты, обычные люди! Без магии! — осмотрели девушку и вынесли из помещения. Она так и не пришла в себя.

— Что произошло? — сурово спросил у меня усатый мужчина, видимо главный.

На его ладонях сидела чёрная птица небольшого размера. Её молчаливого взгляда я опасался больше, чем болтливых людей и даже магов. Птичка то точно сразу выклюет мне глаза.

С трудом отводя от неё взгляд, я развёл руками:

— У неё что-то случилось с пламенем.

Мужчина недоверчиво осмотрел стены, покрытые копотью взрыва. Покачал головой.

— Спец-кандалы. Пусть теперь всё будет по протоколу.

Мне надели на руки металлические рукавицы, которые плотно обхватывали пальцы и не давали им активно шевелить. Да и сами рукавицы весили будь здоров — замаешься махать руками.

— На выход, пусть Госпожа сама решает, что с ним делать.

Он пошёл впереди, а меня, свернув в скрюченную позу, потащили прочь из камеры. Видимо на последний суд. И ожидания от него у меня были самыми низкими. Особенно после того, как охранник слева прошептал мне в ухо при пересменке:

— Не надейся, до неё ты не дойдёшь.

* * *

Странное состояние, давно забытое: вроде бог, а сделать ничего не можешь. Такое было после первого перерождения, когда я понял, что не обычный человек, а что-то большое. Тогда я смотрел по сторонам и пытался понять, почему никого не узнаю и что я вообще из себя представляю. Пришлось потратить почти десять лет, чтобы разобраться в основах: я бог, не могу умереть, есть магия контроля над материей и Взгляд артефактора, люди вокруг подобным не владеют. Только такие же как я могут обладать Даром.

Сейчас же голова шла кругом: вокруг люди, у них аура обычных людей, но некоторые обладают Даром, причём мощным. С одарёнными мне и так всегда было непросто, в силу узости моего Дара, но там хоть можно было оправдаться, что это боги, у них свои правила. А здесь — людишки…

— Стоять! — приказал усатый. Судя по обращениям других охранников, его звали Марк Константинович.

Мы встали в длинном коридоре около высокой двери. Меня, наконец, разогнули, дав спине отдых. Вспомнилась предыдущая жизнь, где я дожил почти до девяноста, и возраст первым делом бил именно по спине. Почудились фантомные боли. Чтобы отвлечься, огляделся. Белые стены, высокие стрельчатые окна, между которыми — картины. Вполне нормального качества.

Моё внимание привлекла ближайшая к нам: на ней была нарисована классическая битва добра со злом: мрачные силы в левом углу, с искажёнными лицами и тёмными флагами, на небе красные молнии; справа — светлые лица, сияющие доспехи, солнечные лучи. Единственное отличие от классических полотен: силы добра были вооружены автоматами, пушками и прочей техникой, а силы зла пускали молнии, искры, туман и прочую магическую силу.

— Нравится? — хмыкнул в усы Марк Константинович. — Твой прадед нарисовал, по следам тех событий.

— Славные были времена, — в тон ему ответил я. Что ж тут творилось и творится вообще? — А почему она здесь, а не у нас?

Усатый покачал головой:

— Родители держали тебя в уюте и заботе, не подготовили к реальности. За что и поплатились. — Он вздохнул. — «Битву с Богами» я выкупил у них по сильно завышенной цене, чтобы поддержать. Они же использовали полученные деньги не для стабилизации ситуации, а на то, чтобы её раскачать.

— И за это их сожгли? — спросил я, видя перед собой картинки из воспоминаний.

Марк Константинович отвернулся, сжав губы. Интересно, он приходил в дом? Ведь получается, что он был дружен с моими родителями. В смысле, с родителями Сергея. Мда, именно из-за этого я предпочитал готовить тела заранее — чтобы не было этих сопутствующих проблем с родственниками, друзьями и ипотеками. Умер и умер.

Я попробовал пошевелить пальцами, но перчатки сделали их медленными и неуклюжими. Даже дуновения ветерка не возникло. Что ж, значит теперь я беззащитен, если только Сергей не тренировался боевым искусствам и владению пулемётом. Но по ощущениям тела и по обрывкам воспоминаний, что приходили редкими картинками, Сергей был домашним ребёнком, увлекаясь больше чтением и резьбой, нежели тренировками. Развлечения со Светланой — не в счёт. Даже от них у него кружилась голова.

Дверь перед нами слегка приоткрылась и оттуда выглянула женщина средних лет.

— Проходите, Госпожа ждёт, — почти шёпотом сказала она, и предупредила: — Она очень недовольна.

Усатый оглянулся на меня, нахмурился, после чего открыл двери широко. Охранник, что обещал мне «не встречу» с Госпожой вдруг сжал мне руку в районе локтя. Обернувшись, я увидел, как по его лицу течёт пот.

— Эй! У вашего тут… — начал я, как мой голос прервал грохот взрыва, где-то за спиной. — Это не я!

Моих оправданий никто не услышал: с рук усатого сорвалась чёрная птица и унеслась в начало коридора. Охранники уложили меня на пол. Двери захлопнулись и покрылись какой-то синей субстанцией, похожей на гель.

— Прочесать территорию. Шторма — изолировать, — командовал Марк Константинович.

— Открыть! — раздался командный голос из-за двери.

— Но, Госпожа, там опасно! — залепетала привратница.

— Живо! — рыкнули в ответ, и гель стёк вниз растаявшим желе.

Дверь распахнулась и наружу вылетела девушка лет двадцати пяти. Красные глаза сузились в гневе:

— Кто посмел?

Вокруг неё взвился ураган из чёрных перьев.

— Кто-то заложил бомбу! — отчитался усатый, но Госпожа его не слышала.

— Ты! — она махнула руками и перья облепили потного охранника, подняв его над полом. — Ты посмел применить запрещённую магию в моём доме?

— У вас вообще что-то не то с магией в доме, — добавил я.

— С тобой, Шторм, мы позже поговорим. Держите мальчика, — сказала Госпожа.

Потеющий охранник дёрнулся. Поняв, что он висит в урагане перьев, он побледнел ещё сильнее. Охранник начал изгибаться и мычать, но перья забили ему рот, не давая говорить.

— И откуда вы такие берётесь, — покачала головой девушка. Она выглядела в своём белом пиджаке облаком на фоне грозовых чёрных туч. — Контроль запрещён. Ты хоть понимаешь, что теперь ты должен умереть?

— Вы не имеете право, — пробубнил он сквозь перья.

— Имею, как глава Вороновых и отдела по борьбе с терроризмом, мальчик. У меня санкция от Совета князей на подобные решения.

— Неплохая позиция в столь юном возрасте, — хмыкнул я. — А у вас случаем нет свободных позиций для не слишком опытного оперативника?

Воронова перевела на меня мрачный взгляд.

— Соглашусь и на менеджера по кофе, — мило улыбнулся я.

И тут она сделала это:

— Правом, данным мне девятью, за использование запрещённой магии контроля ты приговариваешься к смерти. Запись твоей казни будет отправлена в суд, вместе с доказательствами твоей вины. У тебя нет права на последнее слово.

И ураган из перьев начал сжиматься вокруг бедолаги коконом, пока не раздался стон боли. Закончилось всё треском костей, и тело безвольным мешком упало на пол.