Как приручить дракона 5 (СИ) - Капба Евгений Адгурович

Этот молодой румяный парень явно скучал на перроне, перебрасывался ничего не значащими фразами с проводницами, курил… А тут — такое прекрасное видение в леггинсах и совершенно лишний рыжий поджарый парень следом. Поэтому, с одной стороны, мне захотелось дать ему в морду, а с другой — появилось некое чувство гордости. Моя!

— Ты не поверишь, — я даже притормозил на секунду. — Это она меня нашла. Два раза на обочине, и один раз — посреди реки. Всего хорошего!

И полез в вагон, краем глаза увидев, как молодой милиционер покрутил пальцем у виска. Действительно, звучало, наверное, дико, но уж как есть!

Утром проводник прошел по коридору, стуча в двери:

— Через полчаса — Москва! Москва через полчаса! Просыпаемся!

Безжалостно загорелся свет, я встал рывком, разгоняя дремоту. Вишневецкая эротично потягивалась на соседней полке.

— Гео-р-р-ргий… — промурлыкала она. — Обратно тоже поездом поедем, у меня на тебя есть интересные планы!

— Да? — сразу не понял суть посыла я, а потом тут же согласился: — Да!

— Пойду душ приму, — решительно заявила она, вставая с постели и подхватывая с полочки косметичку. — В Академии я должна блистать!

Я хотел напомнить, что душей в купейных вагонах не водится, а потом закрыл рот, потому что моя невеста — маг воды, и ей душ принять в местном санузле, просто открыв окно и сконденсировав влагу из воздуха — проще простого! Не то, что нам, бедным драконам — зубы вот это чисти, полотенцем вафельным вытирайся…

— ТЫ ПРЕКРАСНО ЗНАЕШЬ, ЧТО МОЖЕШЬ НЕ ЗАНИМАТЬСЯ ПОДОБНОЙ ЧУШЬЮ, — если бы Дракон умел закатывать глаза, он точно сделал бы это. — ВСЕ ЦЕПЛЯЕШЬСЯ ЗА ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ПРИВЫЧКИ И ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ЖЕ СЛАБОСТИ! НЕ БУДЕТ У ТЕБЯ КАРИЕСА НИ-КОГ-ДА, ЕСЛИ ТЫ САМ ЭТОГО НЕ ЗАХОЧЕШЬ. И ИЗО РТА ТОЛЬКО НАПАЛМОМ ЗАВОНЯТЬ МОЖЕТ, А БОЛЬШЕ НИЧЕМ!

— Что есть мы, если не наши привычки и не наши слабости? — философски заметил Гоша.

А я пошел зубы чистить, пастой «Дракоша». Если все равно какой — то пусть будет «Дракоша». Это как минимум прикольно, а еще — на вкус как жвачка!

Яся чмокнула меня в щечку, сделала ручкой и упорхнула прямо с перрона. Вот ведь! На самом деле: кошка, которая ходит где вздумается и гуляет сама по себе! На сей раз ей на смартфон пришло сообщение, что представители каршеринговой кампании уже пригнали на парковку какой-то особенно мощный суперкар, экспериментальной модели — вот она и не смогла сдержать душевного порыва. В конце концов, могут быть у женщины маленькие слабости или нет? Хочется ей по Садовому кольцу подрифтовать, и кто ей слово против скажет? Штрафов она заплатит сколько угодно, сбить кого-то и врезаться куда-то — это вообще не ее тема…

А я закинул на одно плечо рюкзак, на второе — костюм в чехле и двинул в другую сторону — туда, где виднелась большая буква М, обозначающая вход в метро. Белорусский вокзал в обоих мирах практически не отличался: такой же голубовато-зеленый, с кучей башенок и контрфорсов… Разве что здесь, на Тверди, он был раза в три выше. В Москве имелся свой монорельс — для избранных. И, очевидно, свои юридики… Я чуть притормозил: наученный горьким опытом Минска, принялся искать ларек или сувенирную лавку, где можно было бы найти карту города вместе со схемой метро и обозначениями районов действия разной юрисдикции. Попасть в лапы какому-нибудь местному высокородному любителю инициаций мне не хотелось!

— Пепеляев? — раздался внезапно мужской голос у меня прямо над ухом. — Муниципальная полиция Московского сервитута. Пройдемте!

— Однако! — я резко развернулся на каблуках. — Это вы мне?

Меня сверлили взглядами три киборга в полицейской форме, с явно видимыми следами аугментации. Хромированные кисти рук у одного или терминатороподобная нижняя челюсть у другого — все это прямо говорило о ветеранском статусе этих мощных мужчин. Вчерашний земский милиционер на перроне рядом с ними вообще не смотрелся сколько-нибудь внушительно и угрожающе.

— Видимо, вам! — у их старшего имелся аугментированный глаз — с красной подсветкой, и, кажется, нечеловеческая грудная клетка. — Унтер-офицер Кабаргин! Пройдемте в ЖОП!

— А? — удивился я.

Мне показалось, что я ослышался.

— Железнодорожный отдел полиции! — рявкнул киборг. — И не делайте резких движений!

Я и не думал делать резкие движения. Я думал о том, что меня все-таки достали! Интересно было только — эти или те? Те или эти? С другой стороны — я в оливе, военных ботинках, с рюкзаком, бородат и хмур. В нашей Москве этого вполне могло хватить, чтобы тебя отвели в… Я понятия не имею, как у нас назывался ЖОП. В Беларуси и в двадцать первом веке продолжала существовать милиция, так что аббревиатуры были совсем другими. Так или иначе — в здешней Москве порядочки, похоже, не слишком отличались от шапочно знакомой мне Белокаменной.

Двери из обычного стеклопакета закрылись за моей спиной, отделяя самое обычное помещение с двумя столами, стульями и парой шкафов от внешнего мира. Сержант Кабаргин остановился посреди комнаты и скомандовал:

— Сайгаков! Садитесь за компьютер, печатайте протокол…

— Что за идиотизм, Панкратыч? Давайте, я напрямую… — возмутился Сайгаков с хромированными руками.

— Мунтжаков, объясни ему, а? — со страдальческим выражением лица попросил киборг Кабаргин. — А вы, Пепеляев, доставайте вещички из рюкзака, будем проводить осмотр. И из карманов тоже всё…

Мунтжаков в это время что-то злым матерным шепотом объяснял Сайгакову. Я распознал только пару слов про «конченый интерфейс» и «гребаный адаптер». Судя по всему, их модные киборгизированные системы не стыковались со здешним допотопным компом.

— Записуй! — скомандовал Кабаргин. — Задержанный — Пепеляев, Георгий Серафимович, земский мещанин, школьный учитель, нулевка…

Сайгаков застучал железными пальцами по клавиатуре, а я откашлялся:

— Однако, ошибочка вышла… — но вещички из рюкзака доставать не переставал.

Там у меня много всего было. Еда, вода, аптечка, мультитул, пара смен белья, пара книг, пауэрбанк, корзина, картина, картонка и маленькая собачонка. А еще — костюм в чехле, клетчатый. И трость, намертво там же к вешалке приспособленная.

— Какая ошибочка? — спросил Мунтжаков.

— Меня зовут Георгий Серафимович Пепеляев-Горинович, вольный рыцарь, владетель имения Горынь. Ну, и что касается нулевки… Теперь без паники, сейчас будет фокус! — я вдохнул немного воздуха и сказал: — Ху!

В комнате запахло напалмом. А я, не мешкая, достал жалованную грамоту и перстень — из кармана и предъявил всё это полицейским.

— Ять! — сказал Кабаргин, вытирая копоть с лица. — Нас подставили.

— Эт чего — не тот Пепеляев? — удивился Сайгаков. — А как так-то?

— Каком кверху! — гаркнул унтер-офицер. — Видишь — этот дворянин, фамилия у него двойная и огнем пышет! Не бывает таких земских учителей, дурында! Учу вас, учу… Никак вы, ять, не научитесь!

На этом моменте я чуть не засмеялся: голос незабвенного Ведьмака очень явственно прозвучал в моей голове.

— Так что — я прав? Ошибочка? — спросил я, не торопясь, однако, складывать вещи обратно в рюкзак.

— Ошибочка, ваше благородие, — признал Кабаргин. — У нас в ориентировке точно значится: мещанин, нулевка. А что физия на вас похожа — так мало ли в России рыжих?

— Действительно, — я покосился на портрет Государя в углу.

Киборг тоже покосился и зачем-то перекрестился, как на икону. Интересно, а в моем мире бы это сработало? Понятия не имею, на сколько процентов здешние полицейские — машины, а на сколько — люди. И уж тем более не знаю, какие-такие ветры электронные веют в их головах. Наверное, не имелось у них встроенной системы распознавания лиц типа фейс-айди, или текстовая ориентировка была важнее визуального изображения… А может — никакой ориентировки в природе не существовало, а где-то когда-то прозвучала личная просьбочка, например. И, столкнувшись с некими грозящими проблемами несоответствиями, команда робокопов с оленьими фамилиями решила со мной не связываться?