Чужая сила (СИ) - Васильев Андрей

– Добрый вечер, – наконец вставил слово я. – Есть «Четыре сыра». Вон в той, левой.

– Неужто есть станешь, Силыч? – не выдержал Родька, сунувший чайник под кран. – Вот это вот?

– Чайник кипяти! – не выдержал я. – Тебе же сказали!

– Верно тебе хозяин говорит, – поддержал меня Вавила Силыч, цапнув кусок желтой, как солнце, пиццы. – Я, Александр, это дело с чайком уважаю. Со сладким.

– Что творится на свете! – как бы себе под нос сказал Родька, но усугублять свое положение не стал.

Мы съели еще по нескольку кусков, в тишине, как и положено степенным людям. Разговор хорош, когда голод заморен, до того он ни к чему.

– Стало быть, достал книгу и нож? – первым нарушил тишину Вавила Силыч, к тому времени ополовинивший свою коробку. – Причем нож сразу в дело пустил. Молодец.

– Видели уже его? – уточнил я.

– Нет, – покачал головой подъездный. – Почуял. Такой предмет да в своем доме не распознать – это кем надо быть? Да и не я один, между прочим.

– Что «не вы один»? – уточнил я.

– Учуял, – усмехнулся подъездный. – Тут кое-кто у твоих дверей надумал ошиваться, черный, с хвостом. Только этот кое-кто к ней подошел – и его как ветром сдуло.

– Кошак! – даже перестал жевать я. – Тот самый?

– Он, – подтвердил подъездный. – Проскочил как-то, пакость такая. Но все, можешь не беспокоиться, ни он, ни его хозяйка сюда больше не сунутся. Они себе не враги.

– Хоть что-то, – обрадовался я.

– А с этим делом поосторожней будь, – Вавила Силыч цапнул еще один кусок пиццы и с уважением посмотрел на фолиант, который я сдвинул на край стола, чтобы не дай бог не заляпать. Почему-то мне показалось, что книге это не понравится. Я знаю, что она неодушевленный предмет, но тем не менее. – Те, кто эту книгу писал – они знали, о чем говорят. У них опыт был и память предков. У тебя ни того, ни другого. Сделать ты, может, что и сможешь, а вот в обратную сторону развернуть то, что сотворил – это вряд ли. Понимаешь, о чем я говорю?

– Вроде как, – я кивнул. – Да оно мне и не надо пока. Не дурак, понимаю, что сначала надо азы выучить.

– Понять, Александр, – покачал головой подъездный. – Не выучить. Понять. И принять. Тут одной памятью не обойдешься, тут кое-что посерьезней надо. Эх, тебе бы наставника хорошего.

Я доел очередной кусок пиццы и вздохнул.

Прав он. Во всем прав. Только от правоты его совсем уж тошно становится.

– Не печалься, – Вавила Силыч верно расценил мое состояние. – Перемелется – мука будет.

Он посмотрел на Родьку, который притулился в углу, у батареи.

– Эй, мохнатый, – гаркнул он, подмигнув мне. – Еще раз говорю – попробуй. А то скоро мы все съедим, голодным спать пойдешь.

– Только если за компанию, – независимо буркнул мой слуга и поспешил к столу.

Глава двенадцатая

Самое забавное – после всех этих забубенных выходных я в понедельник спокойно отправился на работу. Нет, на самом деле забавного ничего тут нет, мы все где-то служим, так или иначе, жить на что-то надо, правда? Просто я поразился тому, насколько легко моя психика приспособилась к данной ситуации, отделив одно от другого. Сами посудите – сутки назад я стоял, сжимая колдовской нож в руках на темной лесной поляне, а надо мной парили три исчадия тьмы, собираясь вырвать сердце. И, возможно, его даже сожрать.

А сегодня я как ни в чем не бывало сижу за компьютером и просматриваю пятничные платежи, отыскивая в них признаки сомнительности.

Вот как это? Может, я моральный урод, лишенный нормальных человеческих инстинктов? Или наоборот – может, я всегда подсознательно был готов стать кем-то вроде Человека-паука? А что? Он тоже днем был среднестатистическим офисным планктоном, а по ночам в латексном костюме по городу бегал. Хотя нет, им я быть не хочу. Мне в трико по крышам скакать неохота. Это у них, за океаном подобное считается привычным явлением, у них даже бородатые женщины в норме вещей. А у нас если техник-смотритель на чердаке тебя в таком виде прихватит, то своим ящиком для инструментов до смерти забить может.

Ладно, шутки шутками, но не мог же я за неделю настолько измениться? Ну да, я, как и все остальные современные люди, готов ко всему, от цунами до наступления Золотого века, но не настолько же?

Я так и эдак размышлял над этой темой какое-то время, а потом просто выбросил ее из головы. Оно вообще мне надо? Ну вот так у меня психика устроена, не склонен я к излишней экзальтации. Меня пара подруг в свое время «бесчувственным» называли, и, похоже, были правы.

А может, дело в том, что все, с чем я столкнулся, было не таким уж и непривычным. Сами посудите – явись передо мной баба-яга – костяная нога или там Кащей Бессмертный в хрестоматийном виде – реакция могла бы быть другой. А так что я увидел? Ведьм, которые смотрят сериалы? Домового, который с аппетитом уплетает пиццу? Призрак, цитирующий Шекспира? Это, скорее, похоже на книгу из жанра «городское фэнтази». И чего тут переживать? Ну да, тогда было жутковато, а теперь это кажется вполне себе нормальным.

Вносила свою лепту в адаптацию и книга, которую я теперь добросовестно изучал по вечерам. Она вообще выполняла роль некоего проводника в тот мир, который теперь стал и моим тоже. Пусть и против воли, но стал.

К моей великой радости, я обнаружил, что не все мои предшественники оставляли заметки в стиле «Возьми яд трех гадюк и сотвори ядреной мощности зелье», а иногда писали что-то и на отвлеченные темы. Причем, зачастую очень даже полезные.

Например, один из них, судя по ряду признаков, живший где-то на стыке пятнадцатого и шестнадцатого веков, оставил подробное описание свойств ножа, который, кстати, он и выковал. Причем даже с картинками. Что особенно порадовало, там был указан тот самый заговор, который нейтрализовывал его действие и излечивал раны им нанесенные. Полезная вещь, всегда пригодиться может.

Этот умелец, которого звали Савва, вообще, похоже, был интересным человеком, из тех, что называют нонконформистами. Большинство ведьмаков, насколько я понял из книги, тогда избирали стезю травников или ведунов, общающихся с живой природой. Понятно, что этим дело не ограничивалось, они, даже будучи травниками, могли и повоевать, и что-то другое учудить, но основная специализация все равно была в приоритете. Оно и ясно – дикость, средневековье, хвори в ассортименте и все такое. Востребованными были лекари в те времена.

Савва же подался по мастеровой части. Он предпочел путь, на который ни до него, ни после него никто не ступал. Он стал кузнецом. Точнее – «ковалем», так в книге было написано. В общем – он пытался постичь природу металлов, изучал алхимию и вообще занимался очень интересными вещами. Интересными даже с позиции дня сегодняшнего, отдельно замечу.

Кстати – нож был одним из лучших его творений, он и сам так считал. Сковал он его из «железа небесного, в Вопь-озере найденного карлами подземными, и мной у них вымененага на лалы». Что такое «лалы», я так и не понял. Сеть любезно сообщила мне, что это устаревшее название рубинов, но что-то я сомневаюсь в том, что карлы подземные стали бы на них железо небесное менять. Если это гномы – а речь, похоже, о них идет, то они не такие дураки, они-то в металлах понимали, если верить книгам и сказкам. Хотя, может, лалов был мешок, а железа небесного всего ничего?

И еще – интересно, а куда потом эти карлы подземные подевались? И существуют ли они сейчас?

Так вот – основой для ножа послужил метеорит, именно им, как я понимаю, и являлось железо небесное. Потом он его ковал «три по три ден, да с отдыхом на седмицу, апосля же сызнов три по три ден». При этом он закалял его в «кровях пяти гадов, да пяти зверей диких, да пяти птиц небесных, да пяти слуг человечьих, да пяти дев непорочных, да пяти детей невинных». Последние два пункта, к слову, меня изрядно смутили. Надеюсь, дело там, у Саввы этого, до смертоубийства и детоубийства не дошло?

Последующие стадии, увы, для меня так и остались тайной, поскольку во всех этих «аже отправился к ринсу, где слова нужные говорил» и «с того гада очи не отводил» смысл явно имелся, но до конца он мне понятен не был. Знаний не хватало. Причем не только у меня, но и у интернета тоже. Никогда бы не подумал, что в сети не всегда ответы на вопросы можно найти.