В оковах Судьбы II (СИ) - "Vivian2201"

Этот факт заставил меня остановиться и задуматься. Увы, но способа убрать Тьму, проникшую внутрь юной ведьмы я не находил.

— Как интересно, не правда ли? — вырвал меня из раздумий голос Вишейта, — С одной стороны, она опасна для тебя… Такая юная, но уже такая лицемерная и хитрая… А с другой… Ты прекрасно знаешь как можно сделать ей вернейшей слугой, Лорд Реван… Всего одно вмешательство в глубинах её разума. Один штришок… И она будет твоя. Вся без остатка. Что же тебя останавливает?

Подняв взгляд на Императора, я хмыкнул:

— Почему же ты не поступил так со мной? Почему дал мне и Малаку уйти тогда и освободиться от твоего влияния?

— Кто тебе сказал, что вы освободились? — оскалился Вишейт, — Или ты думаешь, что я все эти десятилетия стал бы терпеть возле себя совершенно неконтролируемый фактор?

Сказанное Императором стало сродни кубу ледяной воды, вылитому на меня.

«А кто сказал, что я свободен сейчас? — билась в сознании мысль, — Как-то же он тут появляется?»

— Верно, Реван, — усмехнулся Вишейт, — Я всегда буду рядом с тобой.

Подойдя к Гермионе, Император коснулся её лба. Один короткий импульс энергии, переданный девочке и Тьма внутри неё прекратила разрушать всё, чего казалось. Личность школьницы принялась перестраиваться, меняясь по легко узнаваемому мной шаблону.

— Запомни это, мой…

— Ученик, — закончил я за исчезнувшего Вишейта фразу.

Звуки мира тут же ударили по ушам, а Гермиона попросту отключилась, свернувшись в позу эмбриона и прижимая к себе покрытыми кровью руками голову своего отца.

Неожиданное появление Императора и осознание его власти над моим разумом и телом стали неприятной новостью. Как и его возможность воздействовать не только на меня, но и на окружающих людей. Можно сказать, что Вишейт своего добился. Он проник в этот мир. Как того и хотел.

«Как он это сделал? — задался я вопросом, — Дело не в моём теле. Тут нечто иное… Разум! Он что-то сделал с моим разумом!»

Понимание того, что моя психика далека от идеала и нуждается в дальнейшем восстановлении, было и без того. Однако, произошедший разговор с Императором показал, что мне необходимо перестать действовать расслабленно и начать вкалывать, как это было когда-то.

— С ней всё хорошо? — спросил Вернон, перекинувшийся несколькими фразами с Крэббом и принявшийся накладывать жгут какому-то мальчику, лишившемуся ноги из-за чьего-то заклинания.

— Да, — кивнул я, проверив состояние Гермионы.

Что с ней сделал Вишейт ещё предстоит выяснить. Учитывая его повадки, не исключено, что она станет его слугой и каким-то образом поможет проникнуть в этот мир.

«С другой стороны, — вдруг подумалось мне, — Если он что-то и сотворил, то я смогу наблюдать за процессом со стороны и на основе этой информации выявить его детище внутри меня.»

— Тогда помоги заклинаниями, — выдохнул Дурсль, — У меня не получается остановить мальцу кровь…

В конечном итоге я и Крэбб, а потом ещё несколько магов, что присоединились к нам, начали оказывать помощь выжившим пострадавшим. Случайных жертв этой бойни было немного, но их состояние вызывало серьёзные опасения.

После этого мы стали свидетелями работы Аврората… Если эти индивиды таким же образом действовали во время здешней гражданской войны, то не удивительно, что местный Тёмный Лорд умудрился поставить страну на колени, командуя кучкой более-менее подготовленных и организованных волшебников.

После удивительно быстрого опроса, меня, Петунию и Вернона отпустили, а вот выживших Грейнджеров продолжили мучать вопросами. Гермиона выглядела подавленной, но совсем уж откровенная истерика у неё прошла, чего не скажешь о её матери Эмме. Её аврорам пришлось успокаивать то зельями, то оплеухами, то усыпляющими заклинания. В конечном итоге, женщиной занялись целители, вызванные оперативниками из Госпиталя Мунго. Почему этого не сделали изначально было совершенно не понятно. У простецов медики всегда прибывают на место происшествия едва ли не в числе первых.

Лишь оказавшись дома и тщательно проанализировав всё произошедшее, я смог отследить то, что раньше мне не удавалось. В момент появления Императора Тьма внутри меня будто бы дёрнулась, словно предупреждая об опасности, а затем замерла. Точно так же, как замер мир вокруг, пока мы с ним разговаривали…

Усевшись в медитацию, я стал погружаться в себя, намереваясь разобраться в этом вопросе.

Тьма…

Это не что-то чуждое.

Это я сам. Мои темные устремления, желания, чувства и эмоции… Животная составляющая и нечто… Нечто. Оно проявилось в тот момент, когда я понял кем являюсь… Даже не так. Мне удалось ощутить это внутри себя. Эту Тьму.

Погрузившись в транс, я сконцентрировался на обиталище своего сознания, где и находилось то место, куда когда-то и была загнана моя темная составляющая.

— Ты пришел… — это не было голосом, но и потоком мыслей не являлось.

— Да.

— Входи.

Этот короткий диалог заставил меня на мгновение дрогнуть, а затем решительно метнуться в ту часть моего внутреннего мира, что когда-то отделилась от остальной, став клеткой… Для чего? Или кого?

Тьма… Она была всюду. Везде и нигде. Я ощущал её, словно часть себя.

— Я и есть ты, Реван.

Тьма исчезла, оставив вместо себя всё то же обиталище сознания, но лишь отделенное от остальной его часть неким барьером, завязанным на мою волю.

— Долго же ты соображал, — раздался искаженный динамиком голос.

Обернувшись, я увидел перед собой высокого мужчину в изрядно переделанной мандалорской броне, покрашенной в черный цвет. Поверх неё были одеты классические черные одеяния ситхов из тонкой бронеткани. Глубокий капюшон скрывал голову и лицо, оставляя видимой лишь часть смутно знакомой маски… Маски с очень характерным визором…

— Покажись, — произнёс я, — Мне нужно увидеть твоё лицо.

Усмехнувшись, ситх откинул капюшон, а потом и снял маску, являя мне моё прежнее лицо. Вот только… Оно было мертвым. Незаживающие раны, открывающие кости скулы, виска и челюсти, пересекали лицо по диагонали. Сквозь разорванную щёку было видно переломанные зубы, а на месте левого глаза находилось кровавое месиво.

— Они так и не дали мне восстановиться и отрезали меня от моего же тела, заперев здесь с помощью моей силы, — произнёс мой собеседник, — Из-за этого я продолжил умирать уже тут… В темноте. В тени самого себя.

— Но почему тогда я…

— Мы одно целое, как бы джедаи не пытались этому помешать. То, что они сделали — противоестественно для Силы… И за это Орден таки заплатил… Пока не весь, но у них всё впереди.

— Ты же понимаешь, что рано или поздно… Мы либо станем одним целым, либо…

— Понимаю, — кивнуло моё прежнее «Я», — И я видел, что ОН делал. Вишейт. В каком-то смысле, он даже помог джедаям, создав предпосылки для нашего разделения. Именно его вмешательства в разум стали причиной грядущего разделения личности. Ублюдки из совета тоже не святые. Они, как я понял после ухода из Ордена, ещё в оды обучения неплохо так нагадили в наш разум. Собственно, конфликт между воздействиями Императора и магистров создал раскол внутри нас, который и запустил процесс разрушения личности. Им-то и воспользовались после предательства Малака.

— Ты знаешь как он управляет нами? — поинтересовался я, — Вишейт…

— Ты на верном пути, — усмехнулась моя старая личность, — Император не появляется здесь сам, а использует нас в качестве проектора. Всё дело в том, что ему удалось засунуть в наши мозги. В наш рузум. Ты правильно поступаешь, избавляясь от всего этого. Только, можешь не успеть.

— А мне и не надо, — принял я решение, — Тебе не кажется, что ты тут засиделся?

Золотой блеск целого глаза и кривая усмешка искаженного раной рта стали мне ответом.

— Будет больно, — предупридил меня мой мертвый двойник.

— Не первый раз.

Подойдя ближе, мы просто коснулись друг друга.

А дальше была боль. Не физическая, а моральная.

Я-Реван, что был заперт джедаями, помнил очень многое из того, что оказалось стерто из моей памяти. Да, постепенно он умирал, разрушаясь, что и отразилось на его внешности в моем внутреннем мире. Однако, даже в этом состоянии столь сильной личности удалось создать для себя выход, пусть и временный. И именно его ментальная сила и духовная мощь помогали мне и уничтожали крестаж, постепенно сжирая его, чем и поддерживали существование моего первоначального «Я». Это была долгая агония того, кто уже не мог жить, лишившись всего, включая собственное тело. Но даже в этой ситуации Я-Реван продолжал бороться за своё существование.