Адвокат Империи 13 (СИ) - Фабер Ник

Услышав это, у меня отлегло от сердца. Когда Молотова только доставили сюда неделю назад и Распутин его осмотрел, то вынес довольно мрачный диагноз. Параплегия или что-то в этом роде. Поражение спинного мозга, повлекшее за собой полную потерю двигательной и чувствительной функции ниже поясничного отдела. Это если медицинским языком. Говоря это, Распутин выглядел довольно серьёзным, что почти сразу навело меня на мрачные мысли. Правда, тогда он довольно быстро успокоил меня, сказав, что для него ничего непоправимого нет — просто лечение займёт некоторое время.

Видимо, именно это он и имел в виду.

— Значит, скоро снова сможешь расхаживать по своему ресторану с самодовольным видом, — усмехнулся я, садясь на кресло рядом с его постелью.

— О, я с нетерпением жду этого момента, — с явным удовольствием от этой мысли кивнул он. — Подумать только! Стоило мне слечь в больницу, как мою главную диву тут же попытались сманить конкуренты!

— Что? В каком смысле…

— Армфельт, Александр, — сообщил мне Молотов. — Только представь! Вчера она выступала в другом заведении!

— У Евы вчера было выступление? — удивился я.

— Да. В «Синей Звезде», — произнёс Вячеслав и поморщился. — Хорошее место, но до «Параграфа» ему, уж прости, как до луны. Оказывается, Армфельт сообщили о том, что я сейчас в крайне затруднительном положении, и она решила не беспокоить меня. Беспокоить, Александр! Можно подумать, что такая ерунда, как паралич, помешали бы мне организовать её выступление! Как подумаю о том, что её голос пел в другом ресторане — так оторопь берёт от злости!

Говорил он это с таким возмущением, что я не смог сдержать улыбки. Похоже, что его это действительно беспокоило. Хотя чего это я. Его это и беспокоило, если верить переполненным возмущением и негодованием эмоциям Молотова.

Эх, жаль, что я не знал о выступлении Евы заранее. Тогда точно постарался бы выбрать место, где она пела. Глядишь, и вечер прошёл бы куда лучше, чем-то, что вышло вчера.

С другой стороны… как бы всё ни получилось, имелись и светлые пятна. Взять хотя бы этих ребятишек. Надеюсь, что Браницкий не ошибся в своей оценке Меньшикова и тот действительно не поступит с ними, как бабушка с ненужными котятами. А то с этого маньяка станется.

В общем, я рад, что с Молотовым всё было хорошо. Несмотря на всё — этот мужик мне нравился. Да с учётом того, что мы всё ещё не обсудили с ним то, как он докопался до моего прошлого. А это, между прочим, весьма важный вопрос. Сам же Молотов пообещал мне, что информация об этом никуда дальше него не уйдёт, но… Я ему не верил. Нет, не потому, что он врал мне в лицо. В том, что он говорил правду и сам в неё верил, я не сомневался. Но сам Молотов явно испытывал сомнения относительно того источника, откуда это узнал.

Ладно. Время для этого разговора ещё придёт. Когда он полностью поправится. И уж точно я не хотел вести его здесь, в вотчине самого Распутина.

Уже спускаясь по лестнице на первый этаж клиники и достав телефон, чтобы вызвать себе такси, я вдруг заметил знакомое лицо.

— Виктор!

Точно! У него же сегодня смена в клинике. Идущий мне навстречу друг поднял взгляд, оторвав его от планшета с бумагами, и посмотрел на меня в ответ. И этот его взгляд мне не понравился.

— Привет, Саша, — сухо сказал он, явно стараясь скрыть свои эмоции и не пустить их «на лицо».

— Привет, — немного растерянно кивнул я. — Подожди. Что случилось?

— Саша, с чего ты… — начал было он, а затем вздохнул и закатил глаза. Явно вспомнил, что я могу читать его эмоции. — Слушай, давай потом поговорим, у меня сейчас много работы и меня пациент ждёт.

И больше не говоря ни слова прошёл мимо него, продолжив подниматься по лестнице.

— Вик, подожди, — я тормознул его, поймав за локоть, когда тот попытался пройти мимо меня. — Я знаю, что вчерашний день…

— Что ты знаешь, Саша? — резко прошипел он. — Что ты вообще можешь знать⁈

Так. Его реакция меня удивила. Нет, понятно, что вчерашний день был столь же далёк от определения «нормальный вечер», как Земля от Луны, но всё-таки. Вчера он выглядел и вёл себя иначе. А сейчас в его эмоциях царила с трудом сдерживаемая агрессия, которой вчера не было.

— Что случилось? — спросил я.

— Ничего…

— Виктор, я же вижу, что что-то не так…

— Да! — вспылил он и резко вырвал свой локоть из моей руки. — Видишь! Конечно же ты это видишь! Всегда всё видишь! Всё чувствуешь своей этой… этим чёртовым даром! От тебя же нет никаких секретов, верно? Ничего от тебя не укроется! Ты что? Вообще не замечаешь ничего странного⁈ Нас вчера похитили!

— Виктор…

— Что, Виктор⁈ — вскинулся он. — Что, Саша⁈ Ты вообще нормальный⁈ Я вчера стоял и смотрел, как мой лучший друг продолжает играть в чёртову русскую рулетку! А что, если бы ты себе мозги вышиб⁈ А? Ты вообще подумал об этом? А о Ксюше? Что мне пришлось бы ей сказать? Прости, Ксюша, но твой брат оказался безумцем и вышиб себе мозги в идиотской игре! Это я должен был бы ей сказать⁈

— Виктор, пистолет бы не выстрелил…

— ТЫ НЕ МОГ ЭТОГО ЗНАТЬ! — огрызнулся он, а затем махнул рукой, будто пытался вышвырнуть мои собственные слова прочь из диалога. — Ты бы себя вчера видел! У тебя взгляд был точно такой же, как у этого ублюдка! Саша, ты стоял там и жал на курок с выражением маньяка на лице. Улыбался, как сумасшедший! А мы на это смотрели… Боже, да когда появился тот мужик, ты мог остановиться! Ты должен был это сделать! А вместо этого ты продолжил это безумие! Что у тебя вообще в голове было⁈

Ему было тяжело это говорить. Я чувствовал это. Каждое слово, которое произносил Виктор, вызывало у него почти что физическую боль. Ему даже просто вспоминать всё это было тяжело.

А ещё я видел, что дело абсолютно не в этом. Даже не близко.

Как бы он ни пытался скрыть это сейчас от меня, прикрыв свои истинные эмоции беспокойством обо мне, у него это получалось плохо. Может быть, год назад он и обманул бы меня, но сейчас, после всего произошедшего, у меня было достаточно практики с такими зубрами по части сокрытия своих намерений, что Виктор на их фоне казался ребёнком на велосипеде с тремя колесиками.

Его волновало не то, что я из-за своего безумного азарта и желания наконец окончательно переиграть Браницкого в его же игре чуть не пустил себе пулю в голову. Нет. То есть не только в этом. Главная причина была иной. Куда более личной и болезненной. И имя этой причины — разбиты надежды.

— Саша ты должен был…

— Всё дело в Александре, да? — негромко спросил я и понял, что попал в точку.

Он замолчал настолько резко, что мне показалось, будто друг подавился своими словами. Я почти глазами видел, как внутри него растёт гнев, быстро и неумолимо. Словно вулкан, готовый вот-вот взорваться.

Виктор открыл было рот для того, чтобы высказать мне… что-то, но так и не сказал ни единого слова. Ведущая на лестницу дверь первого этажа открылась, и через неё прошла группа из четырёх человек, одетых в форму персонала клиники. Видимо, только из-за появления коллег он сдержался, не вывалив на меня всё, что кипело внутри него.

Мы отошли к стене, чтобы пропустить идущих по лестнице людей. После того, как они чуть отошли, я негромко спросил:

— Что случилось?

— Она меня бросила, — глухо произнёс Виктор.

После этого он отвернулся и направился вверх по лестнице.

— Вик, подожди. Давай поговорим…

— У меня пациент, Александр. Мне не до разговоров.

С этими словами он свернул на лестничной площадке и скрылся с моих глаз.

Что, чёрт его подери, сейчас произошло⁈ Хотя нет. Не так. Что у них случилось? Хотя… чего я спрашиваю? Достаточно лишь вспомнить вчерашний вечер, чтобы понять — всё произошедшее должно быть показалось ей форменным безумием. Мне даже напрягать память было не нужно для того, чтобы вспомнить тот страх, что тогда царил в её глазах.

Дерьмо…

Хотелось догнать Виктора и поговорить с ним. А лучше вместо этого приложиться пару раз головой о стенку. Так хоть какой-то толк будет. Друг всем своим видом явно дал мне понять, что разговаривать у него сейчас желания нет.