Водитель голема (СИ) - Денисов Константин Владимирович

При этих словах координатор сразу сник. Но кто же ему виноват, если он сам не смог предложить рабочую схему обмена информации на жизнь. Правда, отпускать его живым я всё равно не хотел. Слишком уж ушлый и опасный тип. Рядовой отморозок куда менее опасен. Тот причиняет вред отдельным людям, а такие как координатор, собирают банды и начинают кошмарить целые районы. Вон, даже на гуманитарный конвой напасть собирались. Таких нужно истреблять под корень.

Затолкав тряпку координатору обратно в рот, я отвязал его от столба и, связав руки за спиной, пустил вперёд, чтобы он шёл сразу за големом. Пленник, конечно, был не очень доволен таким соседством, ведь эта махина внушала страх одним своим размером. Но деваться ему было некуда.

Наверное, Рита услышала наше приближение издалека и уже понимала, что всё в порядке. Хотя скорее всего, происходящее её озадачило. Ведь с нами шёл голем, толпа мертвецов и множество незнакомых людей. Но в нашей жизни постоянно происходит не то, чего ожидаешь. Вот и здесь. Она ждала возвращение четверых человек, а пришла огромная толпа.

Когда я пролез в квартиру через «Нарнию», то первый же вопрос Риты был очень лаконичным:

— Зоя? — спросила она с радостной надеждой, ведь голем вряд ли мог прийти сюда сам.

— Жива! — кивнул я.

— Слава богу! — она приложила руку к груди.

— Но есть проблема, — вздохнул я, — она вообще ничего не помнит.

— Главное, что жива! — сказала Рита, не приняв мои слова всерьёз.

— Как ребёнок? — спросил я.

— Лем, иди сюда! — крикнула Рита.

— Лем? — удивился я, — его так зовут?

— Нет, — Рита улыбнулась, — это рабочий вариант. Единственное, что я смогла от него добиться, чтобы он произнёс, так это «голем». Но слово полностью у него не выходит, получается только «лем». Вот я так его и называю пока.

— То есть ребёнок ничего из того, что знал раньше не произносит, а только совершенно новое слово «голем»? — удивился я.

— Он не просто так его говорит, — сказала Рит, — просто его эта штука очень сильно впечатлила. Он, видимо, только про неё и думает, и говорит, следовательно, тоже. Вот смотри! — она повернулась к дверному проёму и крикнула ещё раз, — покажи голем!

Малыш робко выглянул из-за косяка, посмотрел на меня и чуточку поколебавшись, растопырил руки в стороны и, покачиваясь, большими и медленными шагами пошёл в нашу сторону.

— Ле-е-ем! — произнёс он.

Рита захлопала в ладоши!

— Молодец! Какой ты молодец! Очень похоже! — радостно сказала она.

— Если бы я не знал, что это голем, я бы подумал, что он показывает медведя, — сказал я.

— Медведя он никогда не видел, а голем видел. Что видел, то и показывает, не придирайся, — сказала Рита.

— Мы там устроили небольшую бойню… — начал я.

— Небольшую бойню? — Рита удивлённо вскинула брови, — очень странный речевой оборот!

— Возможно, но суть не в этом, — сказал я, — мы уничтожили банду, которая контролировала этот район, и освободили довольно много людей, которых те держали в плену. Они сейчас направляются в убежище, откуда мы пришли. Думаю, что ребёнка нужно отправить вместе с ними.

— Нет! — сказала Рита, и рукой притянула Лема к себе, а он обхватил её за ногу и крепко прижался к ней щекой.

— Стоп! — я потряс головой, — что значит, нет?

— Нет, это значит, нет! — решительно сказала Рита.

21. Неожиданный подарок

Сказать, что я был озадачен, это значит ничего не сказать. Пришлось взять паузу, чтобы обдумать случившееся.

— Рита, — наконец, собравшись с мыслями, начала я медленно, — я понимаю, что ты хочешь этому ребёнку добра. Только вот взять его с собой, это вовсе не добро! Мы постоянно подвергаемся опасности, и ребёнок, находясь с нами, тоже постоянно будет рисковать жизнью. Тем более что о нём нужно постоянно заботиться, ведь он же совершенно крохотный. Да, не грудничок, но до самостоятельности ему ещё очень далеко.

— Алик, ну ведь я же не дура! — сказала спокойно Рита.

— Стоп, я такого не говорил! — на всякий случай сразу уточнил я.

— Не говорил, но объясняешь мне очевидные вещи, — сказала Рита, — всё то, что ты сказал, я обдумала в первую очередь. И я в здравом уме. Ты, может быть, думаешь, что я хочу оставить его себе, но это не так. Я просто хочу не скинуть его на первых встречных, а осознанно передать в надёжные руки в месте, где о нём смогут позаботиться. Ты ведь сам сейчас идёшь, чтобы помочь другому ребёнку!

— Ну да, — немного растерялся я, — только тот ребёнок уже самостоятельный, с ним не нужно нянчиться. И отправить этого малыша в убежище это, на мой взгляд, не самая плохая идея. Там есть другие дети и есть, кому о нём позаботиться. А эти люди, которые туда направляются, они нормальные. Это ты их первый раз видишь, а мы уже вместе побывали в заварушке, а в таких ситуациях люди обычно сразу раскрываются. Так что, думаю, им можно доверять.

— Можно, нельзя, это всё рассуждения. А ребёнок живой и настоящий, который к тому же многое перенёс. Ещё неизвестно, какой след всё это оставит на его психике, — сказала Рита, — ну, подумай сам. Мы прошли уже не меньше половины пути до Перово. Не думаю, что на каждом шагу нам будут встречаться какие-то банды, с которыми придётся выяснять отношения.

— Напрасно ты думаешь, что это маловероятно. К сожалению, скорее всего, так и будет, тем более… — я осёкся.

— Что? — тут же ухватилась за это Рита, — ты уже опять куда-то вляпался? И когда ты успеваешь?

— Просто есть одно дело. Важное! От него зависит много жизней. Это нужно сделать обязательно. Правда, всё может пройти вообще безболезненно и свестись к одному разговору. Мы предупредим нужных людей об опасности, и всё.

— Но-о-о-о? — вопросительно взглянула на меня Рита.

— Пока никаких, но, — развёл я руки в стороны, — но они всегда могут неожиданно появиться. Когда влезаешь в чью-то чужую игру, сюрпризы очень даже возможны. Тут их быть вроде бы не должно, но мы можем просто обладать не всей информацией.

— И вы всё равно в это полезете? — кивнула Рита, потому что вопрос этот был риторический.

— Не «вы», а «мы», — поправил я её, — мы в это полезем. И подумай сама, ты сейчас хочешь помочь одному-единственному ребёнку, даже в ущерб себе. Хотя более простое решение есть. Я понимаю, если бы его не было, но оно есть! А проблема, которую мы хотим решить, может спасти жизнь многим детям. Да, мы их сейчас не видим, но от нашего вмешательства может зависеть, будут они жить дальше, или кто-то из них умрёт. Конечно, они не обнимают нас сейчас за ногу, и это трудно представить, но от этого их жизни не менее важны.

Лем по-прежнему стоял, обхватив ногу Риты, и смотрел, то на неё, то на меня, в зависимости от того, кто говорил в этот момент.

— Я сама найду кому отдать Лема, — упрямо сказала Рита.

— Если ты к нему так привязалась за сутки, то что будет дальше? Ты его никогда не отдашь. Готова ли ты стать приёмной матерью? Мы ведём слишком рискованный образ жизни, чтобы таскать с собой ребёнка. Да, помочь ему, выручить из беды, это одно. Но забирать с собой… мы не можем устраивать передвижной детский сад, — сказал я.

— Я всё равно не умею драться и очень от всех вас отличаюсь, — сказала Рита, — я могу заниматься ребёнком. Это будет моя забота.

— Эта твоя забота будет нас всё время тормозить и ограничивать в действиях, — вздохнул я, — Рита, это ошибка. Объективно, ошибка. Решение в корне неверное. Я не могу тебе приказывать, ты взрослый человек и можешь сама решать, что тебе делать. Но проблема в том, что, находясь в коллективе, ты автоматически принимаешь решения не только за себя, а и за других. Потому что нахождение с нами ребёнка не может не повлиять на остальных. И не исключено, что рано или поздно из-за него кто-то погибнет. Собственно, Зоя уже погибла…

— Ты же сказал, что она жива! — опешила Рита.

— Да, — смутился я, потому что сболтнул лишнего, — ты ей только этого не говори, но я уверен, что она погибла, просто её вернули.