Перевернутая звезда (СИ) - Нелин Дмитрий

В какой-то момент лестниц стало просто катастрофическое количество. Нам пришлось прыгать по ним, будто в компьютерной игре. Некоторые из них при этом начинали двигаться. Другие срывались в бездонную черную бездну шахты. Я знал, что эти лестницы будут сниться мне в кошмарах еще долго. Одни просто торчали из стен, другие вели в никуда. Будто пьяный проектировщик с похмелья натолкал их целую пачку, чтобы попилить деньги. Или их сгенерировала глючная нейросеть?

Тем не менее Беаче знала куда идет, и ее это не удивляло. Когда чертовы лестницы кончились, мы смогли перевести дух.

— Мы почти пришли, — сказала кошка.

— Ты говорила то же самое еще до этих чертовых лестниц и ужасных прыжков, — не выдержал я.

— «Почти» в Бездне имеет очень расплывчатое значение, — усмехнулась кошка, — это скорее стимул, а не размер времени. Если бы я сказала, что нас ждет, вы бы приуныли и были бы не так собраны.

— Мы бы все равно пошли. Так или иначе, — возразил я, — у нас нет выхода. Мы не можем не идти.

— Поразительная решимость, — сказала Беаче, — я вам даже в чем-то завидую. Я вот хочу поспать например, но понимаю, что вы устанете меня ждать. Будь я одна, то спокойно бы свернулась калачиком вон на том парапете.

Наше путешествие по шахтам продолжилось. Но на этот раз никаких лестниц больше не было. Только очень узкие туннели, по которым пришлось ползти уже лежа.

— Некоторые из них оснащены ловушками типа лазерных сеток и циркулярных пил, в других подается снотворный газ, — говорила Беаче, — но это последний рубеж.

— А как понять, куда ползти, без твоей помощи? — спросил я.

— Можно купить карты или особенный компас у торговцев. Но цена будет слишком высока. Обычно «ангелы» начинают работать на местных богатеев.

— И тут гребаный гринд! — выпалил Кайл, — почему нам об этом не говорили?

— Нам бы сказали об этом, если бы мы застряли и не встретили Беаче, — ответила ему Ирэн, — смирись с тем, что информация выдается только по месту и делу.

— Зачем вам знать то, с чем вы можете никогда не столкнуться? — спросила кошка, — ваше начальство все делает правильно. Если дать вам всю информацию о Бездне, то ваши юные головки лопнут от напряжения в безуспешной попытке переварить все разом.

С этим заявлением можно было бы поспорить, но мы уже чертовски устали от акробатики на лестницах и однообразных кишок вентиляционных шахт, так что даже Кайл решил промолчать.

Оставался финальный рывок. Музей Агонии. Самое жуткое и стремное место во всей Башне Желаний. Именно здесь госпожа Барло выставляла свои произведения больного искусства, в прямом смысле этого слова. Сюда можно было войти только в трех случаях — вы очередной экспонат для коллекции, вы — редкий и очень высокоранговый гость, и третий — вы лазутчик, ищущий проход на следующий локал. Первыми мы быть не хотели, на вторых не тянули, так что нам оставался только третий вариант.

Беаче сразу предупредила нас о том, что все, что мы увидим, может сильно искалечить нашу юную психику, а поэтому нам нужно сохранять хладнокровие и думать, что все это сон.

Конечно, с какой-то стороны все так и было. Прямо в данный момент наши физические тела спали под воздействием препарата, но разум отказываться верить в нереальность всего увиденного, тем более, что все ощущения в этом осознанном сне были чересчур настоящими.

— Я рекомендую вам просто смотреть вперед, — предупредила Беаче, когда мы оказались перед круглым люком с винтовым засовом, — иначе вас может стошнить. И пусть первые экспонаты Галереи Боли и Залов Ужаса не так страшны, но дальше начнутся по-настоящему мерзкие картины.

— Хорошо, — кивнул я, — есть еще что-то, что мы должны знать?

— Не подходите к экспонатам, даже если они умоляют вас. Там повсюду охранные системы. Не пытайтесь никого спасти, иначе разделите их участь. Барло умеет мгновенно перемещаться между уровнями своей Башни. Не забывайте, что она мастерица, и вы в самом центре ее владений. Она подпитывается гаввахом всех истязаемых ею жертв, а значит, абсолютно непобедима в данный момент. Лишь их смерть или освобождение смогут ослабить ее, но нам это не под силу. И делайте все, что я говорю. Одна ошибка, и нам всем конец. Ясно?

— Хорошо, — ответила Ирэн и сглотнула комок, подступивший к горлу. Сабрина вытерла липкий пот со лба, и даже Рэй сделал тяжелый и глубокий вдох. Мы были готовы. Или нет? Кайл вот явно пребывал в растерянности. Он поджимал губы и его слегка потрясывало.

— Бро, мы справимся, — шепнул я ему, — вот увидишь.

— Да уж хотел бы я в это верить. Я просто подумал, а что будет, если мы решим напасть на Барло?

— Вы умрете. Кто-то быстро, а кто-то нет, — ответила за меня Беаче.

— Спасибо, вот уж ободрила, — хмыкнул Кайл и взялся за винтовое колесо люка.

Рэй помог ему, и мы открыли крышку. Снизу ударил тусклый алый свет.

— За мной, — Беаче спрыгнула первая, и мы последовали за ней.

Зал, в котором мы оказались сразу же поражал своими размерами. Я удивился тому, что мы не разбились, прыгнув почти с шестиметровой высоты.

На потолках не было люстр, как таковых — только тонкие светящиеся линии, будто светодиодная подсветка. Красные и белые, они расчерчивали весь потолок, который уходил как казалось в бесконечность. Стен мы не увидели тоже. Гениальный дизайнер все устроил так, что тьма скрывала от нас все, кроме алой ковровой дорожки и постаментов, на которых расположились экспонаты. Все они были очень хорошо подсвечены компактными светильниками в стиле лофт.

— Охренеть, — прошептал Кайл и указал пальцем на первый же экспонат, — он живой?

И пусть никто из нас не хотел смотреть на него, но удержаться от этого мы не могли.

«Первый среди первых» называлась эта экспозиция. Высокий и худой мужчина с большими голубыми глазами был пронзен длинной и толстой иглой. Она входила в его тело откуда-то снизу и выходила из черепа.

— И тут все через жопу, — пробормотал Рэй и поморщился.

Рот первого из первых был забит тонкими иголками, так что он даже мычать не мог. По самой игле стекали капли золотистой светящейся влаги. В глазах читалось угасающее страдание. Интересно, сколько вообще лет он страдает здесь? Это ли не настоящий ад?

— Вот и вся суть ее искусства, — пояснила Беаче, — меня, как вы понимаете, таким творчеством не удивить. Я тут бывала не раз и видела все экспонаты. Тут есть люди, иномирцы и даже животные. Одиночные композиции и групповые. Есть отдельный зал посвященный похоти и страсти. Думаю, не стоит говорить, что там изображено.

— Да она просто больная на всю голову! — воскликнула Ирэн.

— Скорее старая и уставшая, — усмехнулась кошка, — развлекается как может. Я не хочу, чтобы вы ее понимали. Ее идеи за пределами вашего понимания. Она совмещает ужасное с тем, что ее развлекает. Почти все мастера занимаются чем-то подобным. Лорд Асей, к примеру, любит создавать химер.

— Чего? — нахмурился Кайл.

— Представьте себе, что он поймает вас всех и соберет в одно целое. При этом все ваши сознания останутся самостоятельными. Один будет управлять руками, другой ногами. Иногда получаются забавные кадавры.

— Он — мастер шестого локала? — вспомнил я.

— Верно. Но он очень лоялен к ангелам. А вот «Заслон» не очень.

— Про это я уже знаю, — сказал я.

Мы двинулись по ковровой дорожке, и очень быстро поняли, что Музей Агонии — это тоже лабиринт. Только без карты и каких-либо указателей.

— Барло лично устраивает экскурсии и некоторые нерадивые гости часто становятся частью этой выставки, — пояснила Беаче, — однако, есть карты и этого места. Правда, залы иногда меняются, так что нам нужно быть бдительными. Вы уже оценили лаконичный дизайн этих залов?

— Чего? — удивился Кайл.

— Даже в самом ужасном и омерзительном кроется нечто величественное и прекрасное, — сказала кошка, — подумайте об этом. Жители Бездны знают это и наслаждаются тем, что видят. Разве вам не кажется, что госпожа Барло — поклонница супрематизма? Красное и черное. Вкрапления белого. Строгие линии во всем, даже в освещении. Все эти фигуры и формы. Многоугольники во всем их великолепии.