Семь Нагибов на версту часть 4 (СИ) - Машуков Тимур

— Беги, переодевайся. Будешь присутствовать при нашей встрече с императором в качестве консультанта.

— Да как же?.. Я же простолюдинка и…

— Ты слуга рода Нагибиных, — грозно посмотрел я на нее. — Нам никто не указ. Императоров много, а мы такие одни. Вот и веди себя соответствующе. И не переживай — я тебя в обиду не дам.

Легкий шлепок по упругой попке придал ей нужное направление в сторону двери, ну и я сам принялся одеваться.

Броня пикси — это хорошо, но ее мне почему-то сейчас не захотелось одевать. Некого тут опасаться. Если смогут пробить мои щиты, то никакие артефакты не спасут. Поэтому я выбрал легкие штаны полувоенного фасона — они мягкие, удобные и не мнутся. Добавил к ним футболку с рисунком богатыря и с кричащей надписью «Нас рать!!!». Ну, на этом, собственно, и все. Образ для встречи с императором готов.

Ну да, я шел против правил и общепринятого дресс-кода. Но это я. Мне можно, потому как мы придумываем новые правила, когда не можем вспомнить старые. Или если их не знаем, что в принципе одно и то же. Нагибины и этикет — понятия строго противоположные. Это я весь такой правильный, а дед, например, при встрече с дамой не целовал ей ручку, а сразу лез к губам. За что был многократно бит по роже, но все равно продолжал делать так, как хотел. Многие вздохнули с облегчением, когда он подох, подавившись рыбьей костью.

Тем временем в поместье уже вовсю хозяйничали люди из личной охраны императора. Бегали везде, совали нос во все щели. Попытались сунуться ко мне, получили пиз**лей и больше не лезли. Нет, я все понимаю — люди работают, но есть же личные границы, за которые преступать нельзя!

И вот спустя еще полчаса мне доложили, что Его Величество прибыл. По всем правилам я должен был встречать его у порога, но я забил, потому как очень обидчивый. Мне пару раз пытались намекнуть, а один раз даже приказать, чтобы я поднял свою жопу и шел на выход, но опять все были посланы. Овес, как говорится, к коню не ходит. Ему надо, вот пусть и чешет сюда сам.

Я вот он, сижу в удобном кресле, пью чай с бергамотом и с умным видом смотрю в даль. Ну, в окно, в смысле, но взгляд у меня точно одухотворенный. Я знаю, я его пару минут перед зеркалом репетировал.

Рядом сидит заметно нервничающая Амалия. Ручки вон как дрожат. Но выглядит на мильен процентов и даже больше. Нежно-зеленое платье с глубоким декольте так и манило пощупать качество ткани именно в районе груди.

Сбоку на диванчике притаилась Катя. Кажется, она пытается сиюминутно освоить магию маскировки. Тоже трясется так, что под ней даже ножки мебели чечетку отстукивают.

И чего, спрашивается, его так боятся? При всех его возможностях, он им физически сделать ничего не сможет — семья и слуги Нагибиных неприкосновенны. И если за себя я еще могу простить, стребовав компенсацию, то за остальных точно не прощу. Ладно, это у народа в крови, поэтому поймем и простим.

— Его Величество император Протороссийской империи Павел Пятый! — торжественно провозгласил ворвавшийся к нам глашатай. — Ее Высочество Елизавета Павловна Романова.

Черт, и Лиза тут? Чую, будет драка.

Мы дружно встали, чтобы поприветствовать правящую династию. Сидеть при их появлении — это уж совсем отказать ему в уважении. А это плохо для будущих переговоров. Я ж собирался его поиметь на неприлично большую сумму, а ради этого можно и оторвать свой зад от удобного кресла.

Стремительным шагом он вошел к нам походкой человека, привыкшего повелевать. Высокий, худощавый, с мягкими чертами лица, напоминавшими эльфийские. Строгий мундир гвардии с золотыми погонами смотрелся на нем несколько щегольски. Да и весь его вид кричал, что, мол, мы равны, и я приехал просто поговорить, а не на серьезные переговоры. Однако красные от недосыпа глаза, в которых иногда мелькала злость, явно показывали, что все это поведение напускное, и Его Величество изволит пребывать в ярости.

Ну да, не любят сильные мира сего, да и любого из миров, когда их макают в собственное дерьмо и заставляют прогибаться. А я как и собирался его максимально нагнуть, не будь я Нагибин.

Лиза была затянута в строгий деловой костюм бежевого цвета. На меня не смотрела. Ну, или как бы смотрела сквозь меня. Глаза пустые, холодные. Ну и ладно. Не мне лезть в их семейные отношения.

Да, я помнил, о чем она говорила. Но раз не хватило мозгов добраться до братьев, это ее проблемы. Впрочем, если уж папаша начнет ее слишком сильно прессовать, то вмешаюсь. Все-таки она почти не чужая, хоть я ее и компанию прогнал.

Не спрашивая разрешения, он легко примостил свой зад напротив меня. Лиза села рядом с ним, откинулась назад и прикрыла глаза. Не выспалась, что ли?

Слуги безмолвно зашли, накрыли легкий стол и испарились. Павел сделал жест рукой, и комнату окутал щит, заблокировавший все звуки снаружи.

— Надеюсь, — он пристально посмотрел на Амалию и Катю, — все вами услышанное здесь не покинет ваших губ. Иначе смерть ваша будет лютой. Я вообще не понимаю…

— Не стоит угрожать моей невесте и помощнице, — тут же оскалился я. — Раз они тут присутствуют, значит, я им всецело доверяю. И несу ответственность за все сказанное и сделанное ими.

— А ты не слишком ли смел, чтобы перебивать императора?

— А ты не слишком оборзел, чтобы командовать в моем доме?

— Зря мы дали Нагибиным столько воли. Ох, зря.

— Ну так забери — что мешает? Вот прям выйди отсюда и громко крикни — лишаю род Нагибиных всех привилегий. Отныне они изгои и дела с ними вести нельзя. А я как раз таймер включу — максимум через сутки местные дворяне притащат твою голову мне на блюдечке, и все вернется на круги своя. Так чего приперся, твое величество?

— Ты бы хоть толику уважения проявил к монаршей фамилии.

— Не за что мне тебя пока уважать. Косяков за тобой, Паша, много. А как ты их исправлять будешь, даже представить не могу.

Я видел, что каждое мое слово вызывает в нем неописуемую ярость. Не привык он, чтобы с ним, сильнейшим правителем этого мира, разговаривали в таком тоне. Но еще больше его бесило, что изменить он ничего не может. Я был в своем праве, и от меня зависело, что будет дальше и будет ли это дальше вообще. И да, выводил я его из себя целенаправленно. В гневе мы все совершаем ошибки и говорим то, что в иное время бы не сказали. Так можно узнать много чего интересного.

— Ну, хотя бы за то, что сидишь ты тут, такой здоровый, а не поломанный валяешься в камере.

— Так в этом твоей заслуги нет. Кстати, да, интересная мысль. То есть, этот идиот действовал по твоему приказу? Ой, топишь ты себя, Паша, ой, топишь. А знаешь, что я сделаю, если мы не договоримся? Громко и на весь мир сообщу, что пока ты у власти, я ничего делать не буду. Как думаешь, через сколько твоя пустая голова покатится по ступенькам тронного зала?

— Угрожаешь? — сощурился он.

— Еще даже не начал. Ты думаешь, я не знаю, что это ты подослал убийц к Александре Ленской? Но не получилось, ага. Иначе мы бы тут с тобой сейчас не разговаривали. Или то, что меня в тюрьму кинули — скажешь, не ты посодействовал? А дочь еще твоя… Кстати, я вот смотрю на нее и не могу понять — с хера ли у нее мощнейший ментальный блок стоит? Кто это решил использовать запрещенную ментальную магию? Я, знаешь ли, против любого морального насилия над личностью. А если так…

Присмотревшись, я щелкнул пальцами, разом убирая все барьеры в ее голове. В этом мире, наверное, только я и способен был проделать подобное. А вот то, что случилось потом… Сказать, что я охренел — это значит скромно промолчать…

Глава 23

Глава 23

— Стой!!! — рявкнул Павел, но было уже поздно. Лицо Лизы исказилось, по ее телу прошла судорога, словно толчком её выкинуло из кресла, она стала кататься по полу. Изо рта у девушки хлынула пена.

Я равнодушно смотрел на все это — внешне, конечно. Внутренне я следил за ее состоянием, иногда незаметно подлечивая.

Ну да, нельзя вот так резко срывать ментальные блоки — но кто ж знал, что их так глубоко засунули. И я их раньше, наверное, и не заметил бы, но тренировки у столбов не прошли даром. Все узнанное там усваивалось и здесь. И там, в одном из миров, мне как раз довелось поучаствовать в войне с магами-менталистами, и я очень хорошо научился видеть их влияние и освобождать от него людей. Правда, магом я был боевым, а в бою не до политесов. Вот и убрал их резко, как привык.