Ведьмы.Ру (СИ) - Демина Карина

— Несите меня, мыши! — повелела она.

И мыши потащили.

— Эм… а мы? Реально пойдём? — Данила сунул палец в ухо и поскрёб, прислушиваясь, не переключится ли реальность на что-то куда более реальное. А то даже для глюков конкретный такой перебор.

— Конечно, пойдём, — Тараканова дёрнула за руку. — Или всё? Запал иссяк?

— Кто запал? — встрепенулась Ляля.

— Иссяк, — машинально ответил Данила. — Тьфу… тебе это всё не кажется… слегка странным? Нереалистичным, я бы сказал… не подумай, что я критикую… просто вот как бы… понимаешь… ощущение, что я ещё под кайфом.

— Я так и знала, что ты что-то принимаешь, — Тараканова потянула его за собой.

— Да ни в жизни! Я… я ж знаю, что магам даже пить нельзя. Это Стасик вон… теперь в лечебницу засунули. Закрытую. Честно, даже и не знаю. Вроде бы и правильно, потому что последняя дрянь, которую он потреблял, конкретно так на мозг давила. А всё равно неспокойно.

— Переживаешь?

На него поглядели с удивлением.

— Ну да. А что?

— Ничего. Просто… не обижайся. Не походил ты на человека, который будет за кого-то переживать.

А это уже совсем обидно.

— Не отставайте! — крикнула Физечка. — А то пропустите всё интересное. Так, мне опахало нузно! Цтоб совсем роскошно явиться. Предстать, так сказать, во всём своём великолепии… император зе з, а не так вам просто!

— За кого-то не буду, — Данила посторонился, пропуская десяток мышей, которые бодро потащили вперед метелку с деревянною ручкой и пучком химически-зеленых прутьев. Опахало из неё получилось своеобразным, но Физечка, кажется, была довольна. — Но это ж Стас. Мы с ним с детства вместе. Сколько себя помню. Он, конечно, раздолбай.

— Кто бы говорил.

— Больший раздолбай, чем я, — поправился Данила. — Но… не знаю… я после выпуска уехал. Отец отослал опыта набраться.

— И как?

Вторая метла была синяя. Правильно. Опахал должно быть два. Ручки их укоротили, наглядно продемонстрировав, что зубы стальные не только с виду.

— Что-то мне это всё напоминает, — сказала Ляля презадумчиво.

— Набирался регулярно, но не опыта… там потом отдыхал. Ну и сюда. Стас же изначально тут остался. Должны были вместе ехать, но что-то там случилось. И его отец передумал. Нет, мы созванивались. Переписывались, конечно. Он всегда любил веселиться. Только раньше в компании, а я вернулся — компания новая. Я там никого почти не знаю.

— Точно напоминает.

— Из наших кто в бизнесе, кто за границей вот. Кто уже семью… да и так, не скажу, что я там с кем-то сильно дружил.

— Знаешь, а вы со стороны всегда такой сплочённой компанией казались.

— Казались. А ты вечно одна.

— Ну… кому интересно общаться со слабосилком.

— Вот знаешь, уровень силы — это последнее, что меня интересовало…

— В девицах? — поддела Тараканова.

— В людях. Но… да, компания у нас сложилась. Более-менее сплочённая, наверное. Во всяком случае то у меня на квартире, то у Стаса… потом помог устроиться кому-то. Денег подкинул. Проблемы разрулил. Там свёл с людьми нужными, там рекомендацию попросил у бати или просто место на практику…

Только вот до него самого никому особо дела не было. Это Данила сейчас понимает. Но говорить? Получиться нытьё несчастного мальчика за жизнь.

— Стас… Стас — другое. Я как-то заболел… не поверишь, ветрянкой. Только она на переломе силы случилась. Тогда как раз и организм ослаблен, и применять ничего особо нельзя. Может, помнишь, пропал на две недели?

— Такое забудешь. Целых две недели тишины.

— Ну да… тогда только Стас ко мне и наведывался. Точнее он раз приехал, потом второй и вовсе переселился жить. Меня тогда крепко жарило. Я с кровати еле-еле встать мог. Он и еду заказывал. И грел её, и выпаивал. И в целом.

— А родители?

— Ну… мама была на Гоа. Не прерывать же отдых из-за ерунды. Детская же болячка. Тем более сперва даже и неплохо было, так, высыпало и чесалось. А целитель наш, универовский, сказал, что для жизни не опасно. Оно-то и не опасно. Просто плохо, особенно потом, на третий день, когда хорошо накрыло.

Всё плывёт. Сушняк во рту. И голова кружится, кружится. Пару раз в обморок отъезжал. И первую неделю вовсе мог только пить. Стас и поил.

— А отец?

— А ему и не звонил даже. Он всегда занят. Сказал бы, что если так плохо, езжай в больничку и всё. Может, разве что скорую прислал бы, чтоб уж точно увезли. А я не хотел в больничку. Я… не люблю больницы. Да и Стас сказал, что обойдётся. Даже капельницы мне ставил. С глюкозой там, физраствором… Савельева мы дёргать не стали, он бы точно упёк. А как-то оно… Стас справлялся. Он вообще хотел на целительский. У него сила сродственная. Но отец на управление магпотоками направил, с экономическим уклоном. Ему они никогда не интересны были, да только разве докажешь.

— Никогда бы не подумала.

Коридор свернул влево.

Потом к лестнице. Траволаторы не работали, но мыши весьма бодро и как-то даже с немалой сноровкой поскакали по ступеням. Причём корзина с Физечкой покачивалась, а над Физечкиной головой покачивались и опахала из метелок. Сама же Эмфизема обзавелась ещё парой шарфов, в которые закрутилась от носа до розовых пяток, и теперь из шелковых складок выглядывал лишь хвост.

— Стас на самом деле нормальный парень. Не знаю, с чего ему так крышу снесло. Я сперва подумал, что это из-за женитьбы отца. Но там вроде нормально. Стас давно живёт отдельно, да и с мачехой неплохо ладит. В их отношения никогда не лез. Не хамил. Не… он лёгкий весёлый парень. Но до моего отъезда он и пил-то очень умеренно. Со стороны, конечно, выглядело иначе, но на самом деле мы почти всегда безалкогольные коктейли брали. Алкоголь с силой плохо сочетается. Деградировать начинает. Помню ещё, что перед отъездом Стас сказал, что готовится начинает. Что новая жена родит его папочке нового наследника, и от Стаса, наконец, отвяжутся с бизнесом. И он всё-таки попробует по медицинскому пути. Понимаешь? Он бы сам в жизни не стал травиться. Целителям ведь и сила нужна, и контроль.

Данила замолчал, осознавая, что действительно не складывается. Никак. И что оно не просто так не складывается, а есть причина.

Он посмотрел на Тараканову, которая слушала превнимательно. И явно желала продолжения. Только чего продолжать?

— Слушай… а если я твоего дядю попрошу помочь?

— В чём?

— Он ведь как-то сумел сделать так, что нас не увидели.

Мыши выбрались наверх. А ведь их прибавилось. Более того, прямо сейчас мышиные ручейки стекались со всех сторон. Чешуя при свете ламп — значит, не все провода погрызли — поблескивала серебром и золотом. Кое-где слышался хруст, иногда и скрежет, но стены не кренились, потолок тоже держался, что внушало надежду.

— Физя, ты уверена… — робко поинтересовалась Ляля, переступая через пару чешуйчатых мышей, которые бодро волокли куда-то кусок трубы.

— Император созвал всё своё воинство. Они с цудовисцем договорились, что будут биться. И он хоцет, цтобы подданные узрели его во всём великолепии. Цтоб сердца их наполнились благоговением, и мышиный народ осознал свое сцастье. Ну или как-то так. С крысами тоцнее вышло бы, всё-таки у мышей оцень суетливые мысли.

Зато, судя по всему, глобальные.

Но пока мыши не пытались нападать, то и пускай.

— А где биться будут? — уточнил Данила, замедляя шаг, чтобы не наступить на очередную мышь. Эта была толстой и больше напоминала броненосца.

— Тут недалеко. На ледовой арене.

— На катке что ли?

— Ага, — откликнулась Физечка. — Они нас подоздут. Император готов явить себя людям во…

— Всём великолепии?

— Ага…

— Ты хочешь, чтобы дядя тебя спрятал? — дёрнула за руку Тараканова. — И что дальше?

— Пробраться в эту «Птицу» и поговорить со Стасом. Я хочу понять, что случилось. И… можно ли ему помочь. Понимаешь, я про эту «Птицу» слышал. Она совсем для конченных. Ну или для тех, кого хотят убрать законными методами. Скажем, объявить сумасшедшим или вот… ну… нечего Стасу там делать! Он, если и начал потреблять, то не так давно. Можно ведь в какое нормальное заведение отправить, то и вытащат. Хватает же рехабов. А туда — это почти приговор.