Между добром и злом. Том 7 (СИ) - Кири Кирико

— Но…

— Никаких «но», мистер Брилль, — тише и твёрже произнёс он. — Вы хороший сыщик, вы раскрыли это дело. Вы можете быть свободны. И больше не задавайте вопросов, как не задавали вопросы к вам мы.

Не угроза, но предупреждение, чтобы он не копал больше. В другой раз Кондрат бы и не понял, с чем это связано, однако сейчас было понятно, что Манхауз кого-то покрывает. Не даёт раскрыть дело. Кого? А кто участвовал в этом? Только человек из разведки, которого убили. А если вспомнить слова Вайрина про Манхауза и его давнего непримиримого товарища Риплейна, то становится если не очевидно, то очень похоже, что он прикрывает своего друга.

Зачем? Для чего? Разве что потому, что его друг затеял опасную игру и едва не засветил всю свою затею. Затею с тем, чтобы кого-то отравить. Кого-то очень важного. Но вот вопрос, кого именно? Ведь, если верить словам принца и ведьмы, то Манхауз был на их стороне, а вот Риплейн, как представитель силовых ведомств, относящийся к министерству войны или как там правильно, поддерживал короля.

Так что это значило? Что Манхауз переметнулся на чужую сторону или Риплейн решил пересмотреть свои взгляды на будущее империи? Кто из них переметнулся? И что за операцию они планировали, раз пришлось создавать как человека под прикрытием, так и рабочую группу, которая состояла частично из не самых надёжных и законопослушных людей?

Хотел бы Кондрат знать ответ на эти вопросы, но ему ясно дали понять, что развивать эту тему не стоит. Учитывая, кто участвует в этом, и что подстрелили даже Дайлин, они явно не постоят за ценой, чтобы удержать всё в секрете. Кондрату было плевать на политику, ему было плевать на моральную точку вопроса, он просто видел преступление и видел возможных участников, а потому хотел раскрыть его.

Но ещё хуже то, что он видел последствия этого. Они были готовы убить даже случайного человека без лишних слов. Убить Дайлин, которая просто оказалась на пути. Они могли сразу убежать, но выбрали стрелять на поражение…

Да, Кондрат бы соврал, если бы не признался, что в этом есть и кое-что личное. Мораль моралью, но, когда борцы за справедливость становятся теми же палачами, против которых борются, решая единолично, кому жить, а кому надо умереть, словно властители судеб, оправдываясь громкими словами о справедливости, их борьба теряет смысл. Один тиран сменяется другим, не более.

К тому же, а кто был жертвой? Король или принц? Тут любой под ударом, и Кондрат не скрывал, что не один из них пусть и не вызывал симпатии, но всё же определённые предпочтения будущего, которые рисовал каждый из них, у него были. А потому, когда ситуация прояснялась и становилось понятно, в какую сторону двигаться, оставалось только копать дальше и внимательно смотреть по сторонам в поисках подсказки. И кто бы подумал, что эта самая подсказка найдёт его сама.

Признаться честно, Кондрат несколько раз проходил мимо какой-то женщины, стоявшей на ступеньках здания специальной службы. Один раз она спускалась, в другой поднималась. Да и часто кто-то обращает внимание на многолюдной работе на людей вокруг? Вот и он её не замечал, пока на следующий день после разговора с директором, не увидел её плачущей на тротуаре перед ступенями ко входу в здание.

Интерес к непонятной персоне, проливающей слёзы на пороге здания специальной службы расследований, возник сам собой…

Глава 22

Что можно было почти точно сказать — это не работница центра. Пусть в специальной службе расследований как такового дресс-кода и не существовало, тем не менее от сотрудников требовали довольно консервативный строгий наряд, даже для работниц отдела кадров или криминалистики. К тому же зачем обычной сотруднице плакать на крыльце здания, а не дома или, скажем так, внутри?

Кондрату было просто интересно, кого занесло к специальной службе, поэтому он без задней мысли подошёл к женщине. Не старая, лет тридцать, приятно одетая и явно не бедствующая. Лицо было опухшим, но не от алкоголя, а от постоянных слёз.

— Прошу прощения, я могу вам помочь? — спросил Кондрат, слегка наклонившись над ней.

Женщина подняла заплаканные глаза.

— Что? О, нет, я… простите… — она бросил взгляд на здание, после чего пробормотала. — Извините…

И пошла прочь. Но смогла сделать шагов десять под пристальным взглядом Кондрата, прежде чем вновь расплакалась. Кондрат подошёл ближе.

— Точно всё в порядке?

В ответ послышался всхлип, сквозь который отчётливо прозвучали слова:

— Нет, не в порядке, мистер… со мной ничего не в порядке… Мой муж пропал, а никто даже пальцем не пошевелит, чтобы найти его…

— Тогда вам стоило обратиться в отдел стражей правопорядка. Это они занимаются поиском про…

— Он работал здесь! — воскликнула она обижено. — Он работал в этом здании! Работал в центре специальной службы расследований! А потом он пропал, и никто его не ищет! Всё просто отмахиваются! Будто он здесь и не работал!

— Он работал здесь? Кем?

— В какой-то службе… Служба, которая помогает сыщикам и… там охрана и безопасность…

— Внутренняя безопасность.

— Да, что-то такое. Он был сотрудником, солдатом… я не знаю, как это называется, но он работал там! — ткнула она пальцем в здание. — Он. Там. Работал! — чеканила она каждое слово. — Но, когда он не вернулся, и я пришла к ним, они сказали, что ничем помочь не могут! Просто ничем! Обращайтесь в отдел стражей правопорядка! Так они сказали!

И разревелась.

А вот это несколько выбивалось из картины. Специальная служба расследований тем и была грозна, что, если кто-то посмеет что-либо предпринять против любого из её сотрудников, даже будь это несчастная уборщица, они придут за этим человеком. Придут и покарают с особой жестокостью в назидание другим, напоминая, что не стоит с ними играть. Не стоит даже пытаться прикасаться к сотрудникам. Да, это не спасает от смертей тех же сыщиков, однако их могло быть куда больше, не бойся другие незавидной участи.

И что сейчас видит Кондрат? Специальная служба принципиально игнорирует пропажу сотрудника. Почему? Хочет скрыть что-то. Что-то, что не для чужих глаз. У них нет ни трупа, ни сведений, где тот может находиться, иначе бы давно сообщили жене о его смерти, и сейчас они всячески пытаются это скрыть.

Естественно, у Кондрата закрались определённые соображения, однако он всё равно уточнил:

— Когда именно пропал ваш муж?

— Неделя. Если точнее, восемь дней, — всхлипнула она.

И у Кондрата внутри будто что-то щёлкнуло. Не похолодело, как у других людей, а скорее напряглось, будто ток пробежал. Потому что это чертовски хорошо совпало с…

— Он каждый день возвращался после работы?

— Да, каждый, — кивнула она в слезах.

— И это был первый раз, когда он не вернулся?

— Да! Я же говорю, что он пропал!

Пропал восемь дней назад. Ровно тогда Кондрат убил двух человек, которые его преследовали. Совпадение? Можно, конечно, списать на чудовищное совпадение, однако в возрасте Кондрата люди давно престают верить в чудеса и сказки, а в такой профессии в совпадения.

Один из тех, кого убил Кондрат, был из службы безопасности специальной службы расследований.

Кондрат виду не подал, однако внутри всё перевернулось. Сказать, что он влип — это очень мягко выразиться. Потому что это был конкретный залёт. Как минимум, преступление, но в свете происходящего это всё будет поддано под соусом предательства. Но ещё больше это было похоже на подставу.

— Я вас понял… — вздохнул Кондрат.

— Вы мне поможете? Поможете, да?

— Я посмотрю, что можно сделать, мисс, а вы пока идите домой и успокойтесь. Как ваша фамилия?

— Широкски, — всхлипнула женщина.

— Широкски. А имя мужа?

— Муд.

— Хорошо, идите. Стоя здесь, вряд ли делу поможешь, — подтолкнул он её в сторону улицы.

— Мистер…

— Идите, — настойчиво повторил он.

В голове летало тысячи мыслей, однако первая и самая главная — что делать. Пока никто не знает о произошедшем, раз за ним не пришли. Или, по крайней мере, не имеют или доказательств, или чёткого понимания произошедшего. Возможно, посчитали, что кто-то другой, например, те, что стреляли в Дайлин, убили их. А может они и стреляли, чёрт знает…