Юсупов (СИ) - "Гоблин - MeXXanik"

— А с телефоном что?

Петр Феликсович сунул руку в карман пиджака, вынул аппарат, повертел его в пальцах:

— Вот жеж. Не уследил, вот он и разрядился. Не привык я к этим вашим мобильным.

Он положил телефон на стол и продолжил:

— Так вот, за трапезой этот знакомый про фонд и рассказал. Основали его отставные военные. В благодетелях несколько видных семей промышленников и дворян, которые в дурных делах замечены не были.

— То есть, можно договариваться о переводе? — с надеждой, осторожно уточнил я.

Петр Феликсович помедлил с ответом:

— Дела там будут интересные и полезные, — произнес он, — Но тяжелые. В основном, работа с отставными или служилыми ветеранами гвардии. Многие из них помнят еще Гражданскую Войну. И копаться тебе придется в делах старых, но очень… страшных. Самое тяжкое это убивать братьев по оружию. Тех, с кем еще вчера были близкими.

Я кивнул и произнес:

— Ты прав. Это полезное дело. Герои, которые спасли Империю от Смуты не должны быть забыты и оставлены. И я хочу оказать им посильную помощь.

Дядька удивленно взглянул на меня:

— Взрослеешь, Василий Михайлович, — покачал головой он. — Меняешься.

Я хотел было ответить, что успел многое обдумать с тех пор, как нашел и прочитал дневник из отцовского кабинета, но не стал. Вместо этого встал с кресла и произнес:

— Спасибо тебе за помощь, дядь. Отдыхай. А я пойду поставлю на плиту чайник. Ты небось голоден?

— Поел в городе, — скривился мужчина. — Когда так скверно начали готовить в этих едальнях? Раньше вкусно было. А сейчас подают такую гадость. Насыпали специй всяческих, накидали зелени сверху, принесли на какой-то разделочной доске и думают, что я должен этому быть рад? Они бы мне еще в собачью миску положил еду. Наша Любавушка лучше готовит. Да что там, даже ты, криворукий, и то кошеваришь лучше повара из того места, где мне пришлось побывать.

— Может, тогда Любавушке добавим к окладу денег?

— Нечего глупости делать, — скривился старик. — С зарплаты налог платить надобно. А вот премию не обязательно заявлять, как доход. Да и ей проще наличные получить и за подкладку сумки спрятать.

— Все же мудрый ты человек, Петр Феликсович, — отметил я. — И добрый.

— И голодный, — проворчал он и откинулся на спинку кресла. — Если ты не сильно устал от молитв, то накрой на стол. Не сочти за труд.

— От молитв? — удивился я.

— От тебя светом Высшего за версту несет, — прокряхтел дядька, а потом все же решил пояснить, — видели тебя у храма Николашке. И доложили мне. Думается, что ты там встретился кое с кем, с кем встречаться не стоило.

— Так надо было, — буркнул я, уже выходя из комнаты.

— Не мне тебя учить, Василий. Ты, главное, не забывай, что доверять можно только самому себе.

Глава 22

Семейный ужин

— Благодарствую, — произнёс Петр, когда я поставил поднос на стол.

— Не меня нужно благодарить, а Любавушку которая приготовила нас все еще вчера. Я всего лишь разогрел еду, а потом разложил по тарелкам, — с улыбкой ответил я. — И принес ее сюда.

Дядя кивнул:

— Ты прав. Зря я тебя хвалю. Была бы у меня нога здорова, я все сам сделал.

— Пора признать, что ты просто ленивый. А на колено сетуешь, чтобы отлынивать от работы

— Раскусил меня, — хмыкнул старик. — К слову о придуманных болячках. Приготовь мне мазь со снадобьем, которое передал Толстой. Хоть в быту ты и бестолковый, но годный лекарь. Этого у тебя не отнять.

— Сделаю, — согласился я.

Некоторое время мы ели молча. А затем я произнёс, осторожно прощупывая почву для предстоящего разговора:

— Хорошая у тебя агентурная сеть, раз тебе уже доложили про мой поход в храм.

Петр прервал трапезу, пристально взглянул на меня, но я постарался придать лицу самый невинный вид.

— Да, это кое-кто из старых знакомых. Тех, кто еще что-то значит, — ответил дядя после недолгой паузы. — Город только с виду кажется большим. А на деле все друг друга знают. Или видели. А тебе зачем это знать?

— Да так просто, — произнес я, но Петр только усмехнулся и покачал головой:

— Просто так ты редко бываешь любопытным. Итак, что ты хочешь узнать на улицах?

Я замялся, подбирая слова. Решил, что будет лучше, если я зайду издалека. Но дядя сходу предугадал мою хитрость:

— Да говори как есть. Не надо со мной играть. Я же тебе не девка красная, которую обхаживать приходится, — буркнул он, и я вздохнул:

— Ладно. Допустим, я хочу найти продавца оружия с бесцветными кристаллами.

Дядя испытующе посмотрел на меня:

— Если ты надумал купить пистолет, чтобы застрелить кого, то я тебя разочарую, — спокойно ответил он, отложив вилку и отодвинув тарелку. — Там умение надобно. А ты стреляешь скверно. С твоим уровнем навыка я не уверен, что ты попадешь в дверь сарая.

В этом Пётр был прав. Я освоил основные техники фехтования. Как говорил дядя «на базовом уровне». Потому что все серии приемов у меня были заготовленными. А по словам родича «фехтование это искусство, в котором требуется импровизация». Стрелял же я из рук вон плохо. На уровне мастера бойцы могли палить с двух пистолетов и с любого расстояния. Были даже техники ближнего боя с ножом и пистолетом. Вроде танца пуль, где один человек мог выступить против нескольких бойцов. И признаться, зрелище это было завораживающе красивое.

— Так зачем тебе торговец оружием? — повторил дядя. — Для чего нужен продавец кристаллами, которые нельзя отследить?

— Тут так в двух словах не расскажешь.

— А ты попробуй начать с трех, — сурово предложил дядька. — Или считаешь, что я не смогу понять твоих планов? Думаешь, что я слишком стар для подобного*

— Надо начать издалека, — ответил я, и Пётр развел руки:

— Если у тебя больше нет срочных дел в храме Святого Николая, у нас весь вечер впереди. Можно краткий курс «Истории Государства Российского» пересказать.

Я вкратце рассказал все, что мне удалось узнать про убийство Столыпина. Резонно умолчав о секте, которую посещала Ксения.

— Тю, паря, — усмехнулся Юсупов, когда я закончил рассказ. — Всех, кто хоть какую-то причастность к продаже оружия имеет, уже перетрясло Братство. А может, и семья Столыпиных. Так что если торговец не дурак — он уже давно затаился, а скорее всего бежал из города. Или случайно помер, чтобы хвосты зачистить.

Я замолчал, глядя в тарелку. Действительно, о такой простой версии, как исчезновение человека, который продал оружие убийцам, я не подумал.

— А вообще интересная выходит история, — продолжил дядя со странным выражением на лице.

Он словно оживился и приосанился. Глаза его засияли.

— Пацан, который отродясь в руках пистолет не держал, вдруг решился на убийство, — продолжил Петр. — Интересно, почему?

Я вдохнул. И рассказал вторую часть истории. И при упоминании о секте, родич нахмурился. Он откинулся на спинку кресла и потер переносицу.

— Дом Удовольствия, говоришь, — задумчиво произнес старик и покачал головой. — Знавал я о таких местах. Там творятся жуткие вещи. И то, что во гадкой истории замешено такое сообщество — это очень скверно.

— Почему? — не понял я.

Дядя усмехнулся и потер колено.

— Знаешь, не ожидал, что ты окажешься втянут в подобную историю. Хотя… — он махнул рукой, — рядом с Кругловым, можно ждать всякого.

— Расскажи, что ты знаешь об этом, — попросил я.

— Лучше бы тебе об этом не знать, парень, — вздохнул Петр, а потом тяжело поднялся на ноги.

Он прошелся по комнате, оставив трость. Мне даже показалось, что боль ненадолго была им забыта. Остановившись у камина, оперевшись на полку и коснулся пальцами семейного герба, висевшего на стене.

— Я бы хотел, чтобы тебя обошла эта доля. Чтобы тебя не коснулась грязь мира. Ты вырос лекарем. Ты в этом хорош, и я верю, что однажды ты преуспеешь на данном поприще. Что станешь одним из лучших. Я слишком хорошо помню, как ты накладывал ладони на похмельную голову твоего отца и вливал в него светлую силу. Однажды ты исцелил его настолько хорошо, что Михаил не мог употреблять алкоголь больше трех месяцев. И его это ужасно раздражало. Над ним потешались все в Братстве, когда она даже укрепляющую настойку выпить не смог.