Когда солнце начало садиться за горизонт, почти вся площадь была заполнена людьми. За исключением огороженного пространства для проезда Анте и проведения самих дебатов.
Море живых огоньков — вот что было видно из верхних окон администрации. Горожане смотрели в телефоны, общались с близкими, искали друзей в толпе или снимали происходящее.
Мы с Софией стояли у выхода. Она была напряжена до предела и это было понятно.
Волнение перед выступлением на тысячи зрителей, вживую. Первые в жизни политические дебаты. Впрочем, как и для Анте Зринского.
— Как думаешь, я справлюсь? — София подняла на меня взгляд ясных зеленых глаз.
Волновалась. Это придавало ей особое очарование. Неприступная княжна сейчас выглядела, как девочка перед своим первым танцевальным вечером.
— Определенно да. Говоришь ты куда лучше Анте. Тем более, ты борешься за правду, за жизнь своего отца и братьев. А Анте? За амбиции своего дяди, — я фыркнул. — Это смешно. К тому же народ поддерживает именно тебя. Твою речь и аргументы прорабатывали лучшие политтехнологи российского посольства. Ты победишь. Знай.
Я сделал паузу, давая ей это осознать. Это была правда, в любом случае.
Единственное, что могло стать проблемой — провокации. Но мы к ним готовы, насколько это возможно.
Я добавил, коснувшись её руки.
— Остальное оставь на меня.
Она посмотрела на меня долгим, безмолвным взглядом, а потом с легкой улыбкой кивнула.
— Я тебе верю, Виктор.
Повисла тишина. Мы ждали сигнала к выходу. Но София неожиданно сказала:
— Виктор.
— М?
— Я хочу снять печать.
— Зачем?
— Если сегодня меня убьют, я не хочу, чтобы ты тоже умер.
— Ты не погибнешь. Для этого здесь есть я и несколько сотен первоклассных бойцов.
— Все равно, — настаивала она, — никто не может дать гарантий.
— Давай сразу разберёмся, — серьёзно сказал я. — Снайперы — исключены. На дебатах вас будет защищать магический барьер. А все возможные точки для выстрела под контролем солдат. Чтобы добраться до тебя вблизи, придётся пройти через меня. То есть — убить. В этом случае ты тоже умираешь. Поэтому, снятие печати не увеличивает мои шансы на выживание, но увеличивает их для тебя.
— Логично, — она нахмурилась.
— Поэтому если хочешь снять — снимай.
— Нет, тогда не буду.
— В чём причина? — я скосил на неё взгляд.
— Не хочу, — отвернулась она.
— Ты только что хотела.
— Перехотела, — она отвернулась.
И что это значит?
Нервное? Да, пожалуй.
Но было кое-что, что было действительно опасно — заговорщики. Те, кто пытался дважды убить Софию и из-за которых исчез князь со своими сыновьями.
Эту тему мы отдельно обсудили и с безопасниками из посольства, и с самим Непчичем. Так что меры защиты были предприняты: часть бойцов будут снабжены звукоизолирующими наушниками, чтобы вероятный гул их не парализовал; а ряд телохранителей ближней охраны заранее используют стимуляторы, чтобы не впасть в оцепенение; а для меня, Софии и её охраны, достали артефакты психической устойчивости.
Хотя мне в прошлый раз они не понадобились.
Прозвучал сигнал, открылись двери. Наша группа — я и София в центре, окруженные охраной — вышла на улицу под вспышки фотокамер. Мы двинулись к центру площади, где успели возвести сцену для двоих выступающих.
Неподалёку, под охраной угрюмых гвардейцев клана Зринских — тех самых, что перешли на сторону Кнежевича, — стояли несколько бронированных автомобилей. Граф Михаэль отправил сюда гвардию Зринских, чтобы поддержать образ Анте? Разумно. Но я бы готов поспорить, что под формой гвардейцев Зринских скрывались гвардейцы самого Кнежевича.
Мы поднялись на сцену под оглушительные крики толпы и остановились за ширмой. Через минуту Софии предстояло выйти к кафедре.
— Я хорошо выгляжу? — нервно спросила она.
— Превосходно, — улыбнулся я.
— А чувствую — паршиво, — призналась она и глубоко вздохнула.
Хотя она была действительно прекрасна. В элегантном, но скромном белом платье. Без драгоценностей и любых атрибутов благородной аристократки. Почти монашка. Только золотые волосы рассыпались по плечам.
— В женской красоте я разбираюсь лучше. Всё отлично.
Она чуть покраснела и посмотрела на меня с прищуром.
— Вы хотите смутить меня? Не выйдет.
— А соблазнить? — тихо засмеялся я.
Её лицо вспыхнуло, а веки затрепетали: хлоп-хлоп-хлоп.
— Виктор!
Но я лишь улыбнулся.
Лёгким флиртом я переключил её в другую эмоцию. Так, она будет поменьше волноваться. Конечно, если не зациклиться на моих словах слишком сильно.
Но этого не будет. Потому что впереди — десятки тысяч глаз.
Я взглянул на вторую половину сцены, за другую ширму. Там показался Анте в строгом костюме с гербом клана Зринских на груди. Мы встретились взглядами. Он был хмур, напряжён. Его взгляд не выражал ни капли дружелюбия. Наоборот, так, как смотрел он, смотрят на врагов.
Это хорошо. Я одарил его широкой улыбкой, больше похожей на оскал.
Он нахмурился сильнее, сжав челюсти. Тогда я помахал ему рукой и подмигнул, заслужив взгляд искренней ненависти.
Да… он проиграет.
Прозвучал голос арбитра. София сделала вдох-выдох и направилась к своей кафедре. Анте — пошёл со своей стороны.
Прожекторы сразу взяли их в лучи своего света и проводили до кафедр. Битва слов началась!
Но позади меня послышалась голоса охраны:
— Не положено, — услышал я голос Гришки. Он неотступно сопровождал меня всё это время.
— У меня срочное сообщение для господина Добрынина от воеводы Непчича, — произнёс знакомый голос. Это был тот самый офицер, который приходил с Непчичем в посольство. И с ним же я недавно столкнулся в коридоре. Я посмотрел на него, он — на меня. — Господин Добрынин, срочное сообщение от воеводы. Устное. Без лишних ушей.
Но тут над ним навис второй безопасник, со словами:
— Что с магией? — он провёл перед ним рукой, с перчаткой распознавания магии. — Почему не показывает? Ты был одарён, я это помню.
Тот холодно взглянул на него:
— Пришлось выпить подавитель.
— Зачем? — твёрдо спросил охранник.
Во мне зашевелилось подозрение. Что-то в этом офицере было не так. Смотрел по-другому, отвечал по-другому… во взгляде читалась абсолютная решимость.
Надо проверить.
Я активировал видение Связей. Последним Зацепленным человеком была София. Все связи, идущие от неё, я сейчас видел. Пусть они и были не слишком яркими, всё же нас разделяло несколько метров. Но достаточно чёткими, чтобы я увидел любого знакомого ей человека.
И этот офицер был ей знаком.
Вот только Связи… не было.
Это не он!
Пальцы на моей правой руке начали активировать отцовское кольцо…
— ВЗЯТЬ! — рявкнул я.
ВЗМАХ!
Во все стороны от него брызнули капли воды. С такой скоростью, что пробивали кожу!
Двое охранников, стоявшие ближе всего, с криками отстранились, закрывая поражённые лица. Я едва успел прикрыться рукой, чтобы защититься. Сразу же боль от водяных «пуль» обожгла руку, бок и ноги.
Я направил в него кольцо парализации. Белая вспышка!
И гул… тот самый, который звучал перед усыпальницей. Он перебил всё: крики толпы, шум схватки. И заставил моё тело оцепенеть.
Рука водяного одарённого деформировалась. Она превратилась в водяной клинок, похожий на лезвие косы. И устремилась к моей шее…
Позади раздался приглушённый вопль Софии.
Глава 19
Что есть сил, я заставил своё тело сделать шаг назад.
Водяной клинок пронесся прямо перед горлом, рассекая кончиком кожу. Буквально миллиметр.
Моя кровь смешалась с водяным лезвием, окрашивая его в алый.
Вспышка кольца парализации моего отца!
Водяной ублюдок застыл на секунду. И тут с него спала водяная пелена. Вода рухнула вниз и вместо облика офицера передо мной стоял водяной фантом.
Но я уже активировал кольцо по второму разу.
