Призрачный отель (СИ) - Криптонов Василий

— К себе вербовать не стану, не бойся, — это было первое, что сказал Кондратий, когда я уселся на пассажирское сиденье фургона.

— Эх. Жаль. А я уже торговаться настроился, чтобы продаться подороже.

Кондратий улыбнулся, давая понять, что шутку оценил. Пояснил:

— Мы с Мстиславой — давние друзья. И давно поняли, что всяк хорош на своём месте. А уж где его место, это он пусть сам решает. Бывало, что с постоялого двора ко мне в Обход переходили. Бывало, что мои обходчики — к ней на постоялый двор…

— В отель, в смысле? — уточнил я.

— Ну да. В отель. Что ни век, то названия меняют! Такая суета — тьфу. Поди в голове удержи. Суетятся, суетятся… А чего суетятся, спрашивается?

— Тоже никогда не понимал, — поддержал беседу я.

Кондратий солидарно кивнул и продолжил:

— Если мы с Мстиславой и пытались чего делить, то давно прекратили. Никого не уговариваем, никого не держим. По сути-то — одно ведь дело делаем. Хотя обидно, конечно, если уходят. Денис, вот, к примеру, из обходчиков к Мстиславе ушёл. Жаль мне было, сильный видящий. И вояка — каких поискать. Недаром полком командовал.

— Денис из обходчиков ушёл? — изумился я.

— Ну да.

— Я скорее бы поверил, что он просился к вам, но вы не взяли. Склад характера у него… не сказать чтобы склонный к ведению задушевных разговоров. Как-то с первого взгляда понятно, что морды бить приятней и привычнее.

— А ты с первого взгляда не суди, — улыбнулся Кондратий. — Ты вторым погляди. Потом третьим. А потом, может, и понимать начнёшь чего-то. Ихнее благородие не так просты, как кажутся. А насчёт разговоров — Ван, к примеру, вовсе помалкивает. Делает вид, что русского не знает. А спасенных душ у него на счёту — поболе, чем у многих.

— А он знает русский?

— А кто ж его знает, — Кондратий рассмеялся. — Это ж Ван.

Фургон неспешно катился по Гагарина в направлении центра.

— Мы куда едем-то? — спросил я.

— Да просто район объезжаем. Сообразить пытаюсь, куда Маэстро лёжку свою перетащил. И ты тоже по сторонам поглядывай. Вдруг почуешь чего — как в тот раз девчонку почуял.

— Угу. А пожрать мы заедем? А то у меня на голодный желудок чуйка барахлит.

— Обязательно. Я и сам с утра не евший. Тут вот, на Советской, трактир скоро будет, туда и зайдём.

В момент, когда Кондратий, припарковав фургон возле «трактира», вылезал из машины, у него зазвонил телефон.

— Алло?

— Степаныч! — слышимость была превосходной. — Маэстро вернулся! Со всеми своими падальщиками. Чего делать-то?

Кондратий застыл, сидя на водительском кресле боком.

— И девка с ним?

— Да откуда ж мы знаем?

— Понял. Сейчас буду.

Кондратий развернулся к рулю. Захлопнул дверь. Я захлопнул свою.

Через четверть часа мы стояли возле дома-коммуны, примерно в том месте, где Изольда схватила меня за руку и заставила остановиться.

— Ну? — напряжённо спросил Кондратий.

Рядом топтался Ким — он был оставлен возле обиталища Маэстро на посту. Сообщить, если тот вернётся. Собственно, вот и вернулся.

Я покачал головой:

— Ничего.

— Может, поближе подойти? — азартно спросил Ким.

— Да не, без толку. В прошлый раз я, получается, её услышал гораздо раньше. А сейчас почти вплотную подошли — и хоть бы хны. То есть, либо Маэстро усилил защиту — и в этом случае я ничего не услышу, даже если под дверью буду стоят. По логике. Когда мы лезли сюда, целью Маэстро было нас запутать — и поэтому он увёл своих. Он знает, что мы ищем девчонку. Знает, что не успокоимся. Но зачем ему искать новое логово для пожирателей, если можно перепрятать её одну? Запереть где-нибудь, а самому вернуться. Нам ведь не драка с пожирателями нужна, а похищенная душа. Полезем сейчас к ним — Маэстро скажет, что девчонки в здании нет, и, скорее всего, не соврёт. Ну, то есть, мне кажется, что гораздо проще перетащить душу куда-то, где мы даже не подумаем искать, чем городить мегасложную защиту.

— Согласен, — вздохнул Кондратий. — Снимай засаду, Кимушка. Чего уж.

В кабак Ким поехал вместе с нами. Сказал, что на обед у него была сосиска в тесте. По дороге Кондратий поглядывал на наручные часы. Толстый металлический корпус, на белом циферблате — крупные цифры, красная звездочка и ещё какой-то рисунок. Я подумал, что если бы у меня был живой прадедушка, он мог бы носить такие часы. В молодости. Когда ехал в танке на Берлин.

— Мы торопимся? — спросил я.

Кондратий вздохнул.

— Уже да… Ну, ничего. Обождёт.

Как выяснилось вскоре — обождал.

В ресторане девушка-хостес поздоровалась с Кондратием, как со старым знакомым, и провела нас в отгороженное помещение в глубине зала. Такие называются отдельными кабинетами. Мне в них заглядывать до сих пор не доводилось.

В «кабинете» за столом сидел мужчина, на вид — ровесник Кондратия. Вкушал из глиняной миски борщ. Перед мужчиной стояла опорожненная рюмка, на большой тарелке лежали тончайшие, заворачивающиеся вверх ломтики сала, зелёный лук и ржаные булочки. Отдельно стояла крошеная вазочка со сметаной.

Когда мы вошли, мужчина поднялся. Протянул руку Кондратию, потом Киму. На мои дреды посмотрел с непроницаемым выражением лица.

— Новенький, — объяснил Кондратий.

— Понял, — сказал мужчина. Протянул мне руку. — Николай.

— Тимур.

Не сказать, чтобы мне так уж часто доводилось сталкиваться с представителями структур, но почему-то сразу стало ясно, что Николай — из их числа. Если он, конечно, Николай.

— Что слышно? — усевшись за стол, спросил Кондратий.

Мы с Кимом взяли по книжке-меню и начали делать вид, что изучаем.

— Зацепок пока ноль, — отозвался Николай. Он снова принялся за борщ. — Боюсь, что ничего и не найдём. Район — условно один и тот же, орудие убийства и почерк схожи. Но это всё. Ничего, что могло бы указывать на убийцу.

— А связь между девчонками?

— Никакой. Слава тебе, господи.

— Почему?

— Потому что, была бы связь — пришлось бы предположить, что будут и другие жертвы.

Кондратий мрачно вздохнул.

Николай встрепенулся:

— Ты мне не каркай тут!

— Да я даже не сказал ничего…

— Знаю я тебя, ага! Что там у вас случилось? Мне докладывали, что тебя на рассвете в Реадовке видели. С каким-то патлатым парнем, — Николай посмотрел на меня.

— Да активировался один псих, — проворчал Кондратий. — Ни с того ни с сего! Три года спокойно сидел и вдруг как с цепи сорвался.

— Обезвредите?

— А чем, по-твоему, сейчас занимаемся?

— Понял. Помощь нужна?

— Пока нет. Надо будет — обращусь.

— Уж обращайся. Лови своего психа поскорее. А то мне только ещё одного серийника не хватало, от Сигнальщика-то едва отдышаться успел… А у меня, между прочим, отпуск в конце июля. Имей в виду.

Кондратий кивнул:

— Опять в Астрахань? На рыбалку?

— Ага.

Николай отодвинул опустошенную миску. Попрощался и ушёл.

— Капитан? — глядя ему вслед, спросил я.

— Майор, — буркнул Кондратий. — Скоро должен подполковника получить. Если всё нормально будет.

— Но он…

— Нет. — Кондратий покачал головой. — Не видящий. Вообще. Даже не как ваш Даниил Петрович, чтоб он был здоров.

— А почему же тогда?..

— Сынишка у него видящий. Ну, как сынишка… Сейчас-то взрослый парень. А когда способности прорезались, ему лет пять было, малой совсем. Понятное дело, тут же побежал родителям рассказывать — про то, что рядом с собой непонятных людей видит. Родители — к врачам. Бегали-бегали, добегались до Вадика. Ну, с Заднепровья который, ты его знаешь. С взрослым человеком другой бы разговор был, а тут пацанёнок. Исключительный случай, я про такое не слыхал. И Вадик тоже — не знал, как к нему подступиться-то. А папаша — мент, сыскарь от бога. Мигом сообразил, что с Вадиком нечисто. К стенке припёр — Вадик и раскололся.

— А Николай так вот запросто ему поверил?

— Ну, при другом раскладе — вряд ли поверил бы, конечно. Сразу-то обычно никто не верит. Ты тоже поначалу не верил. Но тут, выходит — либо соглашайся с тем, что призрачный мир существует, либо с тем, что ребёнок у тебя чокнутый, и дурка по нём плачет.