Первый Артефактор семьи Шторм (СИ) - Окунев Юрий

Я прищурился, проверяя его на Дар, которого, к слову, не оказалось. Зато теперь я заметил тонкую длинную сумку, переброшенную через плечо.

— Анхельм Дестреза! — вдруг вырвалось из меня.

Широкая улыбка заискрила на его лице.

— Для тебя маэстро, ученик.

Я отодвинул охранников в сторону и подошёл к мужчине.

— Салют! — поприветствовал я его типичной фразой, которую используют перед поединком.

— И тебе, ниньо. Ты какого cabron пропускаешь занятия? Думаешь, у меня больше нет дел, чтобы стоять под забором чужого поместья? Понимаю, что твои родители не поддерживали твоё увлечение, но так поддаваться им — это не по-мужски.

Я посмотрел ему прямо в глаза, и вдруг он вздрогнул.

— De puta madre, что у вас произошло?

— Muerte, — сказал я по-испански. У нас произошла смерть.

Анхельм широко перекрестился и пробормотал краткую молитву Деве Марии. Судя по всему, в этом мире испанцы оставались более набожными, чем в моём.

— Понятно, ученик. Ты был в трауре, понимаю. — Тут его глаза стали злыми. — Но мог бы предупредить учителя, чтобы я лишний раз не таскался!

— Были обстоятельства, которые не позволили. Прошу меня простить, маэстро. — Я степенно поклонился. — У меня частичная амнезия, поэтому я мог забыть о наших встречах. Предполагаю, что сейчас у нас должен был быть урок?

Испанец сделал шаг назад, будто разрывая дистанцию перед боем.

— Должен был быть⁈ — рявкнул он. — Ну уж нет, alumno, он будет. Ещё никто так не увиливал с уроков маэстро Дестрезы, согласившись быть его учеником.

В следующую секунду он сделал какое-то движение, моментально сократил дистанцию, подсёк мне ноги, а затем, взвалив на левое плечо, как обычный мешок, потащил обратно в дом.

— Эй, а ну отпусти его! —рявкнул Сухов, и с его пальцев сорвались молнии.

В ту же секунду из чехла за спиной вылетела шпага, приняв на себя удар электричества. Анхельм ударил клинком по земле, стряхивая молнию.

— У нас договор с ним. Который ни он, ни я не можем разорвать. Я положу вас обоих прямо здесь, а затем проведу для него урок, который он так долго прогуливал!

Ситуация выходила забавная, конечно. Не знаю, о чём там договорились Сергей и Дестреза, но теперь расхлёбывать мне. Причём тогда, когда времени не так, чтобы много.

— Маэстро, мы можем перенести урок на следующую неделю? Готов отработать сразу за четыре занятия. Сейчас у нас нет времени на…

— Нет времени на что⁈ — Он нарочно уронил меня на землю и сразу приставил к моему горлу шпагу. — То есть все твои мольбы, просьбы и мечты — лишь кусок mierdo?

Затрещала молния, накатил ужас от приближающейся песчаной бури, но пригвождающий к земле гнев фехтовальщика никуда не делся и даже не пошелохнулся под давлением.

Я поднял руку, успокаивая охранников.

— Какую мечту я преследовал?

Повисла напряжённая тишина, лишь кузнечики в траве продолжали надрываться. Шпага у моего кадыка замерла, будто передо мной была статуя, а не человек. А затем медленно опустилась.

— Ты действительно не помнишь? — его голос прозвучал искажённо, будто испанский акцент стал резко сильнее.

Я покачал головой.

— Ты мечтал стать достойным, — весомо сказал Анхельм. — Мужчиной, достойным своей семьи, своей женщины, Пути предков. Ради этого ты готов был пахать, как вол. Что могло сбить тебя с этого пути, Серхио⁈

Я спокойно поднялся, отряхнул руки, а затем глубоко, в пояс, поклонился.

— Спасибо, маэстро, что напомнили мне об этом. Это действительно достойная цель. Тем более сейчас, — грустно улыбнувшись ответил я.

— Серхио наш, — вставил своё слово Кефир. — У нас действительно не так много времени. Три дня на спасение мира — это не слишком много, особенно если не знаешь, где спасать.

Проигнорировав его, я обратился к фехтовальщику.

— Маэстро, я действительно забыл о нашей встрече и очень рад, что она состоялась вновь. Мои обстоятельства кардинально изменились, поэтому сегодня я обязан уйти, как раз ради семьи и её будущего.

Лицо Дестрезы темнело с каждым моим словом, но я всё-таки закончил:

— И всё же я не могу оскорбить вас и вашу шпагу, маэстро. Поэтому позвольте мне пробиться к выходу, как воину.

Лица Антона, Андрея и Анхельма вытянулись, а Кефир сделал закрыл глаза лапой и покачал головой.

— Если я смогу пробиться — в следующий раз будет одно обычное занятие. Если нет — вы опустите меня униженным и в следующий раз я готов буду заниматься весь день. Как смотрите, маэстро?

Испанец задумался, а Кефир проворчал из-под лапы:

— Если миру ещё будет дело до таких тренировок.

— С любой стороны плюсы, Кефир, — мысленно ответил я.

Анхельм тем временем перестал хмуриться и улыбнулся.

— Ну что ж, Серхио. По рукам. — И протянул руку для рукопожатия.

Я подал руку тоже.

— Товарищ Сухов, будьте добры, сходите за шпагой. Она в коридоре.

— Больше мне делать нечего.

— Я схожу, —вызывался Черкасов и быстро скрылся в доме.

Пока он шёл, я огляделся.

— Предлагаю драться прямо на этой площадке. Условия моей победы: победить вас, коснувшись вашего тела клинком или если смогу пересечь линию ворот. Я проиграю, когда не смогу драться от усталости или боли. Согласны, маэстро?

Дестреза кивнул и сделал два шага назад. Он встал, широко расставив ноги, как мечник. Тут же появился Черкасов со шпагой. Он передал её мне, похлопал по плечу.

— Давай, Шторм, прорубай свою дорогу. — И отошёл к Сухову, встав на траву за пределами площадки.

По телу прошла приятная дрожь. От поддержки. От адреналина грядущей схватки. От ощущения контроля, которое появляется, когда берёшь в руки оружие.

— Начнём, маэстро! — объявил я и занял стойку.

Левая нога сзади, правая — впереди, перпендикулярно левой. Колени чуть согнуты, центр тяжести посередине. Правая рука вытянута вперёд, чуть согнута в локте для лёгкости. Кисть сжимает рукоять шпаги, а эфес прикрывает её от ударов. Тонкое треугольное жало клинка целит прямо в горло противника, готовое колоть и наносить порезы.

Сейчас нет цели убивать, мне необходимо просто коснуться противника. Я бы никогда и не пробовал убить наставников. Даже тех, в прошлом мире, которые затем ступили на тёмную сторону, я просто старался обходить стороной, нанося смертельные удары лишь тогда, когда иного выхода не было.

К тому же я могу попробовать просто пересечь линию ворот. Хотя… Глядя на лёгкую, даже расслабленную позицию испанца, я понимал, что драться может оказаться проще: потому что обычную беготню вокруг него он воспримет как оскорбление и сделает всё, чтобы я не смог встать с земли до следующего занятия.

Что ж, значит бой.

Лязгнул металл, коснувшись металла, прошло несколько проверочных ударов: слева снизу, справа сверху, ткнуть в грудь и отвести клинок в сторону. Разбежаться.

— Основы помнишь, ученик. Неплохо. Ускоримся.

Он начал атаковать в два раз быстрее, но сделал атаки зеркально: справа снизу, слева сверху, ткнул с другой стороны, заставляя меня делать шаг назад.

— Отвлёкся, забыл про стойку, потерял равновесие, — прокомментировал Анхельм и снова пошёл в атаку.

Сидя в обороне, я не продвигался вперёд, а наоборот отступал к дому. Пока мне удавалось отвести удары и защититься, но так долго продолжаться не могло: выносливость этого тела была чуть лучше, чем у корзины из варенных макарон.

Пришлось хитрить.

В следующую атаку я отбил удар справа и второй рукой, в которой могла бы быть дага, нанёс удар ладонью в открывшееся плечо маэстро. Он не уклонился, принимая удар, поскольку мы оба сейчас не могли нормально использовать шпаги. Но он не ожидал, что в последний момент я коснусь его не ладонью, а запущу тонкий и максимально мощный поток воздуха.

Пусть мой Дар слаб, но тонкий как карандаш поток всё равно сильнее, чем мои кулаки, по крайней мере сейчас. Я увидел, как дёрнулся Дестреза, почувствовал, как ослабло давление его шпаги. Пользуясь инерцией от своего шага, скользнул шпагой по его клинку и ударил эфесом по его, сбивая отсохшую руку.