Не доводите женщин до греха (СИ) - Артемова Елена

В его глазах плескались страсть, и нежность, и ожидание. Взволнованно оглядывая мое задумчивое лицо, он склонился и оставил легкий поцелуй на моих губах. А в моей голове в это время, как спринтеры на соревнованиях, неслись мысли, наскакивая одна на другую. Горький опыт предыдущих отношений заставлял сомневаться. Да, наверное, было бы странно скрывать, что я привязалась к этому мужчине. Но то, что люди называют любовью, еще только зарождалось во мне и было хрупким, как молодой стебелек. А больше всего я боялась, что Лео растопчет его, и я снова почувствую эту невыносимую боль. Леонард заметил замешательство и сказал, вкладывая в мою руку что-то холодное и железное:

— Я не тороплю тебя. Возьми его, пожалуйста. И когда будешь готова, просто надень. Я подожду столько, сколько нужно. Пусть это даже займет целую жизнь.

Когда Лео вышел, оставив на губах горячий и колючий поцелуй, я разжала ладонь. На ней лежало маленькое изящное кольцо из сплетенных стебельков золотистого цвета. Посередине сиял кристально прозрачный камень, а внутри кольца я прочла:

— Lux intenebris. Свет во тьме.

К горлу подкатил комок, и я стерла непрошенную слезу со щеки. Я посмотрела на закрывшуюся дверь, куда скрылся Леонард, и вздохнула:

— Ты тоже.

В гостиной особняка собралась почти вся компания. Подруги с интересом разглядывали друг друга в новых нарядах, которые откуда-то притащил продуманный Марик. Обтягивающие брюки и легкие сапоги не стесняли движений, на груди у всех поблескивали крепкие нагрудники из легкого металла. Одна лишь Саня была одета в добротный камуфляжный костюм, заправленный в высокие ботинки. Демоны отводили глаза, когда она, прохаживаясь, меряла шагами гостиную около них. Ведь по той причине, что она отказалась от доспеха, из военного костюма с несходящимися пуговицами выставлялась ее полная грудь. Заметив странную реакцию мужчин, она фыркнула и попыталась прикрыться, но ничего не вышло.

— Да блин, — шикнула она и подошла к Асмодею.

Мужчина сидел, отгородившись от всех и уткнувшись в камин. На нем был похожий костюм цвета хаки, за исключением тяжелых наплечников. Саша легонько провела по его голове, нащупывая в кудрях наросты от рогов, и шепнула:

— Асмодей. Все будет хорошо.

Прищурившись от удовольствия, мужчина окинул ведьму желтым огненным взором и неожиданно притянул к себе на колени. Уткнувшись носом в ее грудь, он глухо сказал:

— Не оставляй меня.

Ей почудилось, что в голосе демона промелькнуло отчаяние. Саня снова провела рукой по его кудрям и шепнула в ответ:

— Никогда.

Марбас и Нибрас перебрасывались недовольными взглядами и, кажется, пытались прожечь в головах друг друга дырки. С одной стороны, Миле льстило внимание сразу двух мужчин. Но их соперничество начинало надоедать. У нее в прямом смысле кружилась голова и двоилось в глазах от их отчаянных попыток задвинуть брата. Решив окончательно разобраться с этим после битвы, ведьма обхватила их руки и прижала к своей груди. Этот жест, наконец, немного успокоил спорящих близнецов, и они молча замерли подле нее.

Ника и Минджун, не обращая внимания на собравшихся, целовались и обнимались на одном из кресел. Люцифер обреченно отвел взгляд от сладкой парочки и посмотрел на Яну. Та, нервно щелкала пальцами, поджигая над ними маленький огонек, а потом по щелчку снова гасила. Принц ухватился за ее руку, прервав метания любимой, и проговорил:

— Яна. Я люблю тебя.

Такие простые слова, сорвавшиеся с губ мужчины, заставили ведьму напрячься, и она, взмахом развеяв пламя, повернулась к принцу.

— Я… Да, я тоже, — неуверенно сказала она, отводя взгляд.

Сердце гулко забилось в груди, а к лицу прилила кровь. Она подумала, что Люцифер обидится на ее сухой ответ, но он лишь обнял девушку покрепче, зарывшись в рыжие кудри. Признаваться ему было куда проще, чем себе. Все предыдущие отношения сводились к тому, что она тащила на себе все. Училась, работала, еще и успевала поддерживать идеальный домашний быт, но ни один этого не оценил. А потом просто было выгорание. После очередных потребительских отношений она вычеркнула мужчин из своей жизни. В конце концов, даже от вибратора больше удовольствия, чем от никчемного самца. Но Люцифер не позволял ей быть сильной, как она привыкла. «Твоя сила, Янка, это твоя слабость. Отпусти себя и будь счастлива», — сказал наставительно внутренний голос, отчего-то принадлежащий Таньке. Девушка усмехнулась и, наклонившись к принцу, смело шепнула:

— Я люблю тебя, Люцифер.

Пока по дому бродило удушающее ожидание неизбежного, в зале для приемов, тихо переливаясь нотами, играл рояль. Как только Таня увидела инструмент, ей нестерпимо захотелось пробежаться по нему пальцами и теперь, скрывшись от всех, она выводила трагическую мелодию, прикрыв глаза от удовольствия. Еще никогда за весь ее музыкальный опыт Русалка не встречала такого чистого звука, исходящего из глубин этого инструмента. Когда мелодия достигла наивысшей точки, девушка поняла, что у нее появился незримый слушатель. В углу, скрываясь в полумраке, разгорелся огонек сигареты. Таня оборвала музыку, сорвавшись на высокой ноте, и посмотрела на нарушителя. Затушив окурок, с кресла поднялся Барс и подошел вплотную к ведьме:

— Это было невероятно. Что это за произведение? — спросил он, опершись на рояль.

— Это Шопен, ноктюрн номер 19, — тихо ответила Таня, смущенно пряча руки.

Мужчина задумчиво кивнул и показал на клавиши:

— Почему остановилась? Мне нравится слушать, как ты играешь.

Неожиданно Таня замялась, словно мужчина застал ее за чем-то постыдным. Хотя она часто выступала перед публикой и каждый день занималась с учениками, перед ним она оробела. Барс, не дождавшись, взял ее за руки и осторожно вернул на клавиши. Тихонько вздохнув, девушка снова заиграла, уже другую мелодию, стараясь отгородиться от внимательного взгляда.

Спустя минуту Барбас не выдержал. Легко ухватив девушку, он поднял ее на руки и усадил на рояль. Клавиши жалобно взвизгнули, когда он прижался к губам любимой, быстро избавляя ее от одежды. Дыхание сбилось, и Русалка громко простонала от моментально подступившего возбуждения. Мужчина вклинился между ее ног, крепко прижимая к своему телу. Нетерпеливые губы нашли нежную шею, и он жадно впился в кожу, царапая ее щетиной. Подхватив девушку под бедра и сдавив их, он потерся окаменевшим членом сквозь ткань. Таня плавно откинулась назад, открывая брюнету соблазнительный вид ее изгибов. Приспустив штаны, он приставил нежную головку к промежности и стал медленно водить, размазывая смазку и заставляя ее вздрагивать от отрывчатых прикосновений к клитору.

Тепло и ноющее желание окатили тело Тани невыносимой волной. Скользнув рукой вниз, она подхватила тяжелый член мужчины и легко ввела его в себя. От яркого удовольствия спина прогнулась, и девушка еще плотнее прижалась к обнаженному телу. Первый толчок выбил из нее стон и мелодичную жалобную ноту из рояля. От вибрации инструмента и от приятной наполненности тело задрожало как струна. Барбас и не думал останавливаться. Обхватив ее талию, он начал насаживать хрупкую девушку на свое возбуждение. Какофония звуков — беспорядочные ноты, неприличные шлепки и глухие стоны — наполнили огромное пространство зала. Разрядка неожиданно настигла их обоих финальным аккордом, и Таня почувствовала, как уплывает сознание от ошеломляющих ощущений. Барса сотрясала дрожь, и он, едва вытащив член, кончил прямо на живот девушки. Обессиленно опершись на инструмент, мужчина достал носовой платок и бережно вытер свои следы.

Только они успели привести себя в порядок, в зал заглянула Яна и, кивнув, глухо сказала:

— Пора.

Глава 29

Ваал и Вельхигор, два единокровных брата, хоть давно стали главами двух независимых друг от друга домов, но все важные решения принимали сообща. Когда Мамон пришел с предложением присоединиться к войску Сатаны, то Ваал, старший из братьев, не задумываясь, спустил его с лестницы, а младший Вельхигор настучал по рогам. И сейчас они заперлись в кабинете в доме старшего из них, решая, как правильно поступить — отсидеться или встать на сторону Люцифера.