Огонек во мраке (СИ) - Ласточкин Дмитрий

Прошагав часа два по развалинам, мы вышли на довольно большую площадь, явно примеченную армейцами заранее. Скомандовали устроить привал, все стали разбивать палатки и устраивать костры, используя древесину из растущих там и сям деревьев и кустов.

И тут выяснилась страшное — поохотиться никто уже не успевает! Смеркалось, никто не хотел рисковать заблудиться в Руинах, даже ради еды. Воду-то многие могли создать, а вот с едой так не получалось! И, как я и говорил раньше, примерно половина студентов даже не подумала запастись провизией. Теперь они лазали от костра к костру, где кто-то ужинал, и набивались в соедоки. Как правило, безрезультатно — те, кому хватило мозгов купить консерв или ещё чего, понимали, что подобное может быть не в последний раз. Значит, запасы надо беречь!

Вот и к нам с Юлей, сидящим перед костерком, уже третья компания подошла, капая слюной на разогретую на костре гречку с говядиной. Облезут! Маги — существа выносливые, на одной воде могут все две недели практики продержаться, в следующий раз умнее будут!

— Мне кажется, Саша, ты всё же чуть более сурова, чем надо. — Юля посмотрела на меня жалостливыми глазами.

— Ничуть! Я в детдоме росла, там было гораздо хуже! Поварихи воровали еду безбожно, с тех порций, что нам давали, насытиться было нельзя. Так что те, кто сильнее, отбирали у тех, кто послабее. И только тогда наедались. Защищать свою еду — это инстинкт, который навсегда со мной! — чтоб подтвердить свои слова, я вылизал опустошенную консервную банку.

— Но ты же уже не в детдоме! — резонно заметила девушка.

— Согласна. Поэтому я буду есть досыта!

Хотя, конечно, что-то я себя слегка возбуждённей чувствую, все ощущения обострены, реакции более резки. Видимо, окружающая опасность сделала меня слегка возбуждённым. Вот я и реагирую так резко. Нет, менять поведение я не стану, пусть ленивые задницы в следующий раз будут умнее! Но себе я могу признаться, что моя реакция слегка преувеличена.

После ужина армейцы провели с нами занятие по общей защите — показывали, как устанавливать артефактные защитные и сигнальные системы вокруг стоянки. И даже кустарные методы — собрали консервные банки, которые образовались после ужина, и заставили всех проделывать в них дырочки и подвешивать на нитк4ах гроздьями. Мол, это уж совсем примитивно, но иногда самые примитивные методы и срабатывают.

С утра кто смог позавтракал, и нас стали строить. Разбивка на десять групп так и осталась, но теперь нас послали в разные стороны, чтоб мы больше прочувствовали Руины. Мол, весь день шляйтесь по развалинам под присмотром кураторов и армейца, к вечеру возвращайтесь сюда.

— И всегда всё берите с собой! — наставлял нас Старовойтов, пока мы сворачивали палатки и паковали рюкзаки. — Никто не будет рисковать своей жизнью ради ваших вещей! Поэтому, возвращаясь в лагерь, вы можете наткнуться на уничтоженные остатки вместо своих запасов, трофеев или места ночёвки! К тому же, никто не может гарантировать, что вы не задержитесь в своей вылазке. А ночевать в удобной палатке куда лучше, чем голым задом на холодном камне!

Вскоре наша группа, из двух кураторов и армейского инструктора, уже собралась вместе. Не хватало только кретина с откушенной ногой, его оставили в лагере под присмотром одной из групп, студенты-Целители весь прошлый день и вечер отращивали ему ногу, так что нужен был покой.

— Ну-с, господа. — посмотрел на нас армеец, сержант Кудякин, как он сам представился. — Куда желаете направиться?

— А у нас есть выбор⁈

— Конечно. Я же вам не нянька, вы можете идти, куда хотите, я просто буду следить, чтоб вы при этом не убились до конца. — сержант хмыкнул.

— Тогда давайте пойдём к вон тому небоскрёбу. — одна из питерских девушек показала на вонзившийся в небо шпиль.

— Почему нет? — пожал плечами армеец. — Все согласны? Тогда направляемся туда! Впереди Подмастерья с Щитами наготове, следом за ними Ученики, я с кураторами замыкаем группу. Всем ясно? Вперёд!

Мы построились, как было сказано, и затопали к небоскрёбу.

Архитектура руин непредсказуемо менялась. Вот только недавно мы были среди изб и саманных зданий, как уже идём через городские кварталы века эдак восемнадцатого, с вычурной лепниной, острыми шпилями на крышах и узкими окнами. Только всё полуразрушено, без окон, пропитанное какой-то тревожной аурой. Казалось, чтоб из окон на нас смотрели недобрые глаза, кто-то хихикал, но так тихо и осторожно, что ты ловил это лишь краем уха, а прислушавшись — ничего уже не слышал.

— Тут очень неуютно. — поделилась со мной Юля.

— Ага, мне тоже. Тут какая-то нездоровая аура. — согласился с ней.

— Психовоздействие. — угрюмо заявил один из питерских. — У меня повышенная чувствительность к этому. Кто-то тут есть живой, он нас таким образом выгоняет со своей территории.

— Это опасно⁈

— Если долго тут пробудем, могут пойти галлюцинации. А тогда всякое может быть… — обнадёжил нас парень.

Но до галлюцинаций дело не дошло, минут через двадцать мы выбрались из проклятого места, облегчённо выдохнули — такое ощущение было, будто камень с души свалился, два солнца стали светить ярче, а проблемы все развеялись.

— Фух! Как классно! — радостно зашептались вокруг.

— Кстати, а вы заметили, что наше солнце заходит, хоть сейчас и полярная ночь? — поделился своим наблюдением кто-то.

— С чего ты взял, что хотя бы одно из этих солнц — наше? — ошарашил ответом другой голос.

— Сашка, смотри! — Юля дёрнула меня за руку, ткнула пальцем в сторону.

Вместе со мной повернулись почти все. Там был обычный пятиэтажный панельный дом, в таких часто живут бедные простолюдины. Только весь дом был увит стеблями неизвестного растения. Огромными, толстыми стеблями, они едва-едва протискивались в окна, вылезая наружу! Стебли оканчивались огромными, трёхметровыми бутонами кроваво-красного цвета, очень похожими на жадно открытые рты.

— Жуть какая. — одна из наших дворяночек поёжилась.

— Они следят за нами! — прошептала питерская. — Смотрите, мы идём, а бутоны поворачиваются!

Мы все стали следить за бутонами, а они, и правда, поворачивались, не спуская с нас… Не знаю, сказал бы «глаз», только у растения их не было! Наверное. Но чем-то же оно следило за нами! Десятки красных ртов, я каждую секунду ожидал, что они сейчас начнут облизываться, пуская слюни.

— Бррр, ну и гадость!

Вскоре мы подошли к небоскрёбу — уходящему в высь зданию из стали и бетона, возле которого неожиданно обнаружилось небольшое, метров сто диаметром, озерцо.

— Не подходи! — успел крикнуть Кудякин, когда один из питерских побежал к воде.

— Что? Здесь есть рыба, я её чувствую! А я есть хочу!

— Но ты же не хочешь, чтоб тебя съели? — хмыкнул сержант.

Оглянувшись, вырвал пучок травы вместе с корнем и налипшей землёй, размахнулся и кинул в озеро. Трава не успела упасть, как из воды вынырнула здоровенная пасть, похожая на лягушечью, только метра в три шириной. Пасть распахнулась, показам нам солидный набор треугольных зубов в несколько рядов, проглотила пучок травы и с клацаньем захлопнулась. Туша рухнула в воду, круг волн разошелся в разные стороны, затихнув буквально метров через пять, и нам снова предстала безмятежная гладь озера.

Питерский сразу же отбежал обратно к группе, слегка побледнев.

— Запомните! Тут всё опасно для вас! Любое здание может стать ловушкой. Любое озеро будет кишеть монстрами. Даже любое дерево, которое вы захотите пустить на костёр, может оказать очень голодной тварью! Поэтому никогда, никогда не теряйте бдительность! И тогда, может быть, у вас появится шанс на выживание! — Кудякин обвёл нас всех тяжелым взглядом.

В небоскрёб мы зашли, обойдя озеро по солидной дуге. Никому не хотелось стать обедом засевшей там твари!

Внутри небоскрёба оказалось неожиданно пусто. Пустые пыльные комнаты, в которых ни следа мебели, лишь иногда бывали покосившиеся столы или поломанные стулья. Пустые коридоры. Пустые окна. Голые стены и бетонный пол, наши ботинки и сапоги глухо стучали по нему, что порождало неприятное глухое эхо.