Город упавшей звезды (СИ) - Нарциссова Сана

Единственное, что хотелось сейчас Чио — это уснуть и не просыпаться, чтобы её навсегда оставили в покое.

— Выходи, — сказал Кадзу, кивнув ему на выход. Садао оторвал свой взгляд от Чио, которая давилась от вливаемого лекарства и пыталась вырваться. Он не хотел её бросать. Не хотел уходить, но Кадзу был прав. Ей нужно было время. К тому же он сам не планировал задерживаться здесь надолго. Дела Редан не ждут, оставлять Киро одного было безответственно. Нужно скорее решить, что делать с завоеванным городом, пока он снова не вышел из-под контроля.

На пороге он увидел Даики, который смотрел на Чио, терроризируя свой разум от чувства вины. Он выпал из реальности и даже не двинулся с места, чтобы пропустить босса.

— Оставьте её, я сообщу, когда её можно будет увидеть, — повторил Кадзу, уже обращаясь к Даики.

— Я никуда не уйду, — твердо решил Даики. Он обещал, что будет рядом, что больше не покинет её. — Босс, отпусти меня на пару дней.

— Ты уверен?

— Я не могу её снова бросить.

— Хорошо. Так мне будет спокойнее за вас обоих. Звони, если что-нибудь понадобится.

Садао вышел за пределы церкви и позвонил Киро, чтобы выяснить обстановку.

«Да, босс?»

— Все хорошо?

«Да, босс. Двоих поймали у границы. Парни продолжают бойню в городе. Есть приказы?»

— Нет, продолжайте.

«Есть, босс. Как Чио?»

Плохо. Настолько плохо, что у Садао не хватало слов, чтобы объяснить.

— Сказали, что скоро поправится. Я скоро присоединюсь к вам.

«А Даики?»

— Его не будет с нами пару дней.

«Я понял, босс. До встречи.»

Связь прервалась. Садао поднял свои глаза к небу. Солнце садилось. На небе уже показались убывающая луна и первые звезды. Из-за отсутствия городского освещения небо над Метеорсити всегда была завораживающе звездной. Он вспомнил, как Чио смотрела на небо в тот день в одиночестве, начал понимать её. Небо было настолько широко, что душевные терзания переставали иметь большого значения. Словно душа выходила за пределы человеческого тела, объединялась с широтой небесного свода и отдавала ему свою боль. Садао вдохнул вечерний воздух, успокоил свои мысли и сосредоточился на том, что на данный момент ещё мог решить.

«Я живу в городе упавшей звезды, Садао. Смерть здесь всем кажется раем.»

«Метеорсити стер все иллюзии, которые двигали меня вперед, не давая вскрыться где-то на свалке, вместе с остальными отбросами…»

Он начал понимать её чувства, её слова. Чио была сильной девушкой оттого, что ей все время приходилось тащить на себе тяжесть собственного существования в абсолютном одиночестве, находить в себе силы помогать другим, спасать свою жизнь и находить смысл просыпаться на следующий день.

«И воли. Воли в ней тоже много…»

Садао полюбил её за эту волю. После уничтожения его дома, он довольно скоро нашел Даики, а затем и остальных. Он не противостоял этому миру один, с ним всегда были его друзья. А эта маленькая, хрупкая девушка вынесла все в одиночестве и умудрилась сохранить в себе свою человечность. Сколько же в ней боли…

«А в чем был смысл всего этого?»

— Я заполню твою жизнь смыслом, Чио.

Как заполнил смыслом существование Даики, Рику, Киро, Нобу, Мэдоки, Таро, Сейджи и Сёто, он и ей подарит новую жизнь. Утешит её душу.

Он открыл портал и отправился к команде.

***

Даики подошел к Чио, которая с каждым глотком отвара Кина слабела и успокаивалась.

— Я же велел тебе оставить её, — сказал Кин, даже не оглянувшись на Даики.

— Черта с два я уйду. Лучше скажи, что делать, я сделаю все сам.

— Вот как? Замечательно, — произнес Кин и поднялся, опершись руками об кровать. — Тогда свяжи её вот этим, — он протянул Даики ленты со странными символами. Даи принял их. Связывать людей он умел, но не понимал, так ли необходимо лишать её движений. — Ей нужно поставить капельницу, — объяснил Кин, увидев в его глазах неуверенность. — Томо, иди скорей готовь свою мазь, через полчаса у неё вновь начнется приступ, мой отвар не всесильный. — Даики не понял, кто из женщин была Томо, потому что Кину закивали все сразу и спешно покинули комнату. — Капельницу ты ей тоже сам поставишь?

— Поставлю, — ответил Даики, принимаясь за дело. Капельцы и уколы Мито учила делать его вместе с Чио. Он надеялся, что ещё не растерял своих навыков.

— Чудесно, значит во мне здесь необходимости нет. Вернусь через полчаса, — сказал старик и вышел из комнаты. Когда Даики протягивал ленты над Чио, чтобы закрепить их конец по другую сторону кровати, девушка пыталась остановить его, слабо удерживая его руки своими, что-то пыталась ему сказать, но получались лишь невнятные мычания.

Даи провозился с лентами довольно долго, они соскальзывали, Чио не давалась, приходилось натягивать из заново. Прошло около пятнадцати минут.

— Даи…

— Да, милая? — ответил он, завязывая последнюю ленту и крепко закрепив её ноги к кровати.

— Я тебя… Ненавижу… Я не хочу тебя видеть, уходи.

— Прости, милая. — сказал он и подошел в тумбочке, где Кин оставил препараты и капельницу. — Тебе со всем этим придется потерпеть и меня. Я сам себя ненавижу, так что я тебя понимаю.

— Ненавижу тебя… Ненавижу. Будь проклят тот день, когда я тебя встретила.

Даики слушал её, продолжая настраивать капельницу. Ему было не больно. Сам себя он корил и похуже. Пусть ругает, пусть говорит, какой он мерзкий человек. Он этого заслуживает. Когда пришло время колоть в неё иглу, почувствовав, как он протирает еë кожу, совсем как тогда, когда её качали психотропными веществами, у неё снова начался приступ. Сначала она слабо дернула рукой, затем посмотрела на Даики и заметила в его руках иглу.

— Нет!!! — крикнула она, отдернув свою руку. Чио не узнавала его перед собой, не понимала, что он хочет помочь. — Не трогай меня!!! Отпусти меня!!! — разразилась она криками. Даи отложил иглу, приподнялся с места и прижал её за плечи к кровати.

— Чио, посмотри на меня! — потребовал он у бьющейся в новой истерике девушки. — Чио! Смотри на меня! — Чио взглянула на него. Его лицо было прямо перед ней, его темные родные глаза смотрели на неё. Даики. Милый братец, за которым она вечно ходила попятам, и который так этого не любил. — Я Даики, ты меня видишь? Ты меня узнаешь? — Чио стихла, словно околдованная его взглядом. Даи повторил снова. — Я Даики, слышишь меня?

— Даи…

— Да, Чио. Я Даики. Ты заболела, мне нужно поставить тебе капельницу, слышишь? Помнишь, как я ставил тебе в детстве? Помнишь, как Мито нас учила?

Чио перевела взгляд куда-то за спину Даики.

— Мама… — произнесла она. Даики решил, что ей снова что-то мерещится.

— Да, Чио. Мне нужно поставить тебе капельницу, ты меня понимаешь? Смотри. — Даики вновь взял в руки иголку и показал ей. — Я введу тебе лекарства, тебе станет легче. — воспользовавшись моментом, пока она спокойна, Даики вновь обработал её кожу и без труда вколол капельницу. Чио даже не почувствовала ничего, снова рассредоточенным взглядом смотря в пустоту.

— Даики… Не уходи… Не бросай…

— Не уйду, милая.

— Мама больна… Ей так больно. Я не смогу ей помочь… Не смогу без тебя, Даики… Не бросай меня.

— Не брошу. Я здесь.

— Возьми меня с собой…

— Возьму, Чио.

И Чио начала плакать. Сначала тихо, затем вдруг завыла, как раненная волчица. Все её тело напряглось, лицо посинело, вои перешли на отчаянные крики. Ей было больно. Так больно, что казалось, будто её тело медленно сворачивают, ломая каждую косточку в теле. Место, где была воткнута игла, жгло будто раскаленными углями, затем эта боль распространилась по всему телу. Вены горели, требуя дозы. От боли Чио не могла даже вдохнуть. Она пыталась выгнуть спину, ведомая новой волной невыносимой боли, но ленты удержали её. Символы, что были на них изображены загорелись белым светом. Даики придерживал её за руки, пытался успокоить, но видя, как она страдает, все слова застряли в горле. Окаменевшее сердце садиста впервые в жизни дрогнуло от жалости к боли другого человека.