Первородный. Цена магии (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

Голуби десятой дорогой облетали это место. Прохожие тоже не больно-то жаждали ходить мимо дубовых дверей с медными блестящими ручками и гербом министерства внутренних дел.

— Поганое место, — нахмурился Владимир, нехотя двинувшись к полицейскому отделению. — Плохая здесь аура. Это здание вполне может поглотить и без вины виноватого. Не будем заходить внутрь, а попросим кого-нибудь позвать Александра на улицу.

— Хорошо, — радостно согласился я, подумав, что на свежем воздухе не будет лишних свидетелей нашего разговора. Разве что дворовый кот, развалившийся в пыли на солнышке. Он наслаждался одним из последних тёплых деньков.

— Сударь! — выдохнул Владимир и подскочил к молодому полицейскому, схватившемуся за дверную ручку. — Будьте так любезны, передайте Александру Горину, что на улице его ожидают братья.

— Хорошо, сударь, — кивнул тот и скрылся за дверью.

А уже через пару минут на свет божий показался Александр, облачённый в синюю форму, едва не расходившуюся по швам на его мускулистом теле. Лицо брата оказалось хмурым. Лысина уже не так весело блестела, а под задумчивыми колючими глазами залегла синева.

— День добрый, братья, — коротко прохрипел он и вытащил из кармана портсигар. — Молодцы, что вовремя пришли, а то у меня дел невпроворот. Сейчас ещё больше навалится. Надо хоть покурить перед ними.

— А что за дела-то? — поинтересовался я с невинным видом.

— Да всё по лаборатории сгоревшей. Кстати, ты уже знаешь, что в ней погиб профессор из твоего университета? Казанцев его фамилия, — проговорил Александр, сунул папиросу в рот и поджёг её спичками.

— Да, знаю. К слову, по университету идёт слух, что он ничего такого не варил, — выдал я чистую правду.

Мне сегодня пару раз доводилось слышать шепотки однокурсников, обсуждающих гибель профессора. И они действительно считали, что он «грязью» не занимался.

— Пока непонятно, что варил Казанцев, — скривился брат и сделал такую жадную затяжку, словно предыдущий раз курил ещё в прошлом веке. — Однако, кажется, есть название его изделия — «Абсалон». Оно нашлось на обгорелом листе. Знающие люди сказали, что так в мифологии называют прародителя вампиров.

— О, вот и твой Абсалон, Ян! Ты же в тот раз спрашивал у меня, что это слово значит. Вот теперь и узнал, — толкнул меня локтем в бок Владимир, пока я старался держать физиономию кирпичом, хотя после слов Александра это было довольно сложно делать.

Абсалон всплыл в разговоре неожиданно, как труп в декоративном прудике с уточками. Но, конечно, приятно, что моя догадка оказалась верной.

— Та-а-ак… — протянул старший брат и впился в меня требовательным взглядом.

— Сейчас объясню. Профессор на той неделе шёл по коридору университета и что-то бубнил под нос. А я мимо проходил, да и услышал среди его бормотания слово Абсалон. Я не знал, кто это или что, поэтому и спросил у Владимира, — не моргнув глазом, переплёл я правду и ложь, чтобы мои слова звучали убедительно, как взятка в десять тысяч рублей золотом.

— Вот оно как, — задумчиво потёр подбородок Александр. — Ты что-то ещё вычленил из его бормотания?

— Нет, — растянул я губы в виноватой улыбке, попутно каким-то чудом сохраняя полное самообладание.

— Ясно. Ты близко был знаком с Казанцевым? — спросил брат, сделал очередную затяжку и выпустил струйку табачного дыма, защекотавшего мои ноздри.

— Нет, — коротко ответил я и перевёл тему: — Неужели в документах профессора нет ничего способного помочь в твоём расследовании?

— Ничего. Мы и дом его вверх дном перевернули, и пепелище лаборатории чуть ли не через сито просеяли. Ничего, зараза! — выругался Александр и скрипнул жёлтыми от никотина зубами.

Меня охватило невероятное облегчение. И мир сразу стал таким ласковым и приветливым. Вот ещё уничтожу в общежитии книгу Казанцева и совсем всё хорошо станет. Никаких улик.

— А ты же говорил, что есть второй варщик… — подал голос Владимир, вопросительно глянув на брата.

— Какой второй? — выдал я, резко почувствовав иглу беспокойства.

Мир снова стал не особо-то и приветливым. Да ещё и кот этот как-то так когтистой лапой повёл, словно показывал мне, как вскрывает мою глотку.

— Мы отрабатываем версию, что Казанцев мог действовать не один. Нам эту идею подкинул специалист-химик. По его словам, профессор вряд ли бы в одиночку смог управиться с такой лабораторией, — шмыгнул носом Александр и бросил окурок в каменную урну. — Зацепок пока нет, но будем искать вероятного сообщника Казанцева. Дай бог, найдём.

Не дай бог найдёте! Моё сердце страстно возжелало, чтобы у полицейских ничего не вышло. Ведь гипотетический помощник профессора может стоять прямо перед Александром и тихонечко звенеть бубенцами!

— А где у него лаборатория-то была? — скучающим тоном спросил Владимир и присел около кота, дабы погладить его.

— В нескольких кварталах от Светлоградского императорского университета, — ответил Александр. — Там много заброшенных домов.

— А может, и нет никакого напарника? — проронил я, приложив максимум усилий к тому, чтобы мой голос звучал спокойно.

— Может и нет. Но кто-то в воскресенье вечером украл из мертвецкой пропечённые остатки тела Казанцева, — мрачно проговорил брат и следом добавил, раздражённо дёрнув головой: — Хотя это может быть очередным разгильдяйством тамошних работяг. Там такие раззявы трудятся, что диву даёшься. По тому году они сожгли в печи не тот труп, словно специально лишили меня улик. Я их потом проверил, но ничего подозрительного не нашёл.

— Горин! — вдруг раздался приглушённый возглас полицейского, появившегося за окном отделения.

— Так, мне пора. Вот деньги. Адрес Владимир знает. Надеюсь, вы не напортачите.

— Всё будет отлично, — заулыбался средний, цапнув из руки брата приличную пачку хрустящих купюр. — Э-э-э… тут не всё! А где наши с Яном доли⁈

— Пусть пока они у меня полежат, а то вы их мигом разбазарите. Один на книги, а другой — на женщин и выпивку, — безапелляционно бросил Александр и скрылся в здании.

— Да не стал бы я книги покупать на все деньги, — пробурчал Владимир, лукаво покосившись на меня.

— Остроумно.

— Вот именно за такие остроты меня и любят дамы всех возрастов.

— А ты их всё больше любишь за подарки.

— Я им отдаю свою энергию и внимание. Должен же я хоть что-то получать в ответ, — легко проговорил средний, совсем не обидевшись на мои слова.

Он улыбнулся и с большой охоткой двинулся прочь от полицейского отделения, поглядывая на симпатичных горожанок в косынках.

А я пошёл рядом с ним, на ходу прикидывая мог ли прежний Ян быть помощником Казанцева? И да, и нет. Тут как посмотреть. Есть факты и за эту теорию, и против оной. Все доводы и не перечислишь.

Но вот чего я точно не делал, так это не воровал труп профессора. Ну, если его действительно украли, а не каким-то образом «потеряли». Воскресный вечер я прекрасно помню, поскольку уже пришёл в своё нынешнее состояние. Мы тогда с братьями в питейной разговаривали. Так что, если труп Казанцева и скрали, то явно без моего участия. Я вообще не представляю зачем кому-то красть спёкшийся труп профессора.

— Чего у тебя физиономия такая мрачно-сосредоточенная? — вдруг спросил у меня Владимир, идущий по узкой улочке с чистенькой брусчаткой, залитой ярким солнечным светом. — Не хочешь отдавать деньги этому пройдохе? Я тоже. А вот и его логово. Без дрожи и не взглянешь.

Брат остановился около фасада миленького двухэтажного домика из красного кирпича. На черепичной крыше ворковали жирные голуби, под окнами на клумбах росли цветы. К толстой входной двери из морёного дуба вели три кованые ступени, а над жестяным козырьком красовалась вывеска «Ссуды и займы под низкий процент от господина Иванова и ко».

— Да, настоящее логово крохобора, — согласился я, иронично покосившись на брата.

Тот посмотрел на голубое безмятежное небо и беззвучно зашевелил губами. Уговаривает Космос обрушить всю свою мощь на это гнездо зла?