Без обмана 8 (СИ) - "Seva Soth"

И почему я испытываю гордость вместо закономерного желания навечно лишить проказницу карманных денег? Ну уж точно не потому, что никаких карманных денег Ёрико-тян от меня никогда не получала.

— Ты ведь сейчас улыбаешься, да? Я через трубку слышу, как уголки твоих губ вверх ползут.

Вот же ведьма! Кицунэ! Бросив взгляд на свое отражение в темном стекле микроволновки, я увидел широкую улыбку. И на душе потеплело. А ведь если бы не та бомба, другой Макото, являющийся частью меня, был бы с ними рядом. Наверное. И скорее всего придумывал бы вместе с дочерью новые проказы. В роли ответственного родителя я его не представляю.

— Совсем не улыбаюсь, — соврал я. — И очень сочувствую несчастным учителям школы Ёрико. И учителям Тики тоже.

— С ней проще, у меня уже больше опыта и, повторюсь, Тика-тян очень смирная и благоразумная. Видимо, вся в своего отца — Ниида-сан показался мне очень спокойным человеком. Я позабочусь о ней, Макото, не переживай. Летом, если они решат снимать где-то, где будет что-то настоящее, я переключу их внимание на нечто другое, как только почувствую неладное.

А я буду переживать! Потому что они все мне не чужие.

— Пока, Акира, — попрощался я. — Спасибо, что рассказала… про Ёрико. И что приглядываешь за Тикой-тян.

«Смирная и благоразумная» девушка ворвалась ко мне домой где-то час спустя, принеся чуточку неповторимого подросткового хаоса и много болтовни о том, как она рада за папу и его новую жену. Ох… Тика ведь имеет право знать, что Кагами ее настоящая мама, но говорить ей о том сейчас, чувствую, будет ошибкой. Сестренка способна устроить такое, что все эти поддельные расписания, доска, натертая мылом и нервный срыв покажутся детским лепетом. Хорошо, что она еще и добрая внутри.

И, разнообразив немного наш с Мияби быт своей жгучей энергией, школьница тут же начала собираться на станцию. Ей пора в интернат. Может, мне все же переехать в Йокогаму на пару лет? Купить там дом неподалеку от ее школы. Всем спокойнее станет. И с Акирой смогу видеться чаще. Мы же с ней друзья.

Казалось бы, вся суета закончилась, впереди сплошь уютные выходные и мы даже урвали несколько часов спокойствия, когда можно никуда не спешить. По-хорошему, следовало бы заняться уборкой, но мы с Мияби синхронно обозрели и так уже чистую гостиную и решили, что у нас всё в порядке, а диван сам на себе не полежит.

Помешал взять от выходных всё, что от них требуется нормальному человеку, естественно, телефон. Увидев на дисплее при поступлении входящего вызова знакомое имя, я несколько удивился, но потянул зеленую пиктограмму вверх, чтобы принять звонок, а не вниз, как требовалось для отбоя.

— Шулуту! — поздоровался я на древнем аккадском.

— Ниида-сан, катастрофа! Просто кошмар! — прозвучал с той стороны линии звонкий голосок Натори-тян.

— Что-то с Тодороки? — забеспокоился я насчет приятеля.

— Хуже! Или лучше! Я даже не знаю! Но настоящая катастрофа! Сейчас отправлю статью!

Сразу же мне в Лайн пришла ссылка, открыв каковую, я буквально онемел.

Конец «Тайфуна». Как 21-летний гений бейсбола потерял всё из-за рокового спуска на лыжах.

Японский бейсбол оплакивает одну из самых трагических потерь в своей новейшей истории. 21-летний Тайфу Сёта, питчер-феномен команды «Токийские Ласточки» (Tokyo Yakult Swallows), чья карьера стремительно шла вверх после блистательного сезона, вынужденно завершил ее из-за травмы, несовместимой со спортом. Причиной стал несчастный случай, произошедший в начале лета на уникальном горнолыжном курорте, который всё ещё работал в это время года.

Инцидент случился на склонах горы Гассан в префектуре Ямагата, известного тем, что из-за аномально большого количества снега зимой он открывается только в апреле и работает до середины лета. Источники сообщают, что молодой спортсмен, впервые вставший на горные лыжи, пытался произвести впечатление на свою девушку, модель Окамото Эми. Попытка закончилась катастрофой: Тайфу не справился со скоростью и при падении получил сложнейший тройной перелом правой, бросковой руки. Вердикт врачей категоричен — о возвращении в профессиональный спорт не может быть и речи.

Последствия не заставили себя ждать. Почти сразу после оглашения диагноза Окамото Эми разорвала отношения с питчером. Цитируем «Меня не интересует калека, не способный дать мне достойное будущее». Так сказала девушка в блиц-интервью нашему изданию.

Однако разбитое сердце ничто в сравнении с финансовым нокаутом, что последовал от страховой компании Yamato Shield Insurance, которая отказала в выплате, сославшись на пункт договора о запрете занятий экстремальными видами спорта.

Самый же сокрушительный удар юному таланту нанесла его родная команда. Руководство «Токийских Ласточек» подало иск против Тайфу Сёты за грубое нарушение контракта, запрещавшего подвергать себя риску вне игрового поля. Клуб намерен взыскать с несостоявшейся суперзвезды бейсбола многомиллионную компенсацию, что, по мнению юристов, приведет к полному финансовому краху молодого человека и потере всего его имущества и накоплений.

«В 21 год он имел потенциал стать легендой, — комментирует спортивный аналитик Сато Кента. — Его безответственность стоила ему не просто карьеры, а всей будущей жизни».

Так головокружительный взлет молодого «Тайфуна», едва начавшись, обернулся сокрушительным падением, оставив его в одночасье без славы, денег и будущего.

— Вот же сучка! Да как она смеет так поступать⁉ — эмоционально прокомментировала Мияби, вероятно, говоря об Окамото Эми. — Сама же наверняка и затащила его на этот богами проклятый курорт!

Возмущения столько, что я уверен, окажись модель где-то тут неподалеку — быть ей битой, если не что-то похуже.

Эпитет «Катастрофа», столь любимый Натори-тян и даже подхваченный журналистами, самым лучшим образом описывает случившееся с молодым человеком. Как бы он после краха всех надежд не сделал нечто непоправимое.

— Семпай, ты прочитал, да? — спросил телефон голосом Тодороки. Конечно же, он находился рядом с невестой. — Ты обязан помочь Тайфу-сану! То есть, твой фонд. Все от него отвернулись, а мы не такие, семпай. Надо оплатить ему лечение, операцию и так далее.

— Да, Макото, надо выручить парня, — глаза у Мияби были на мокром месте. — Он же почти мой ровесник — и вдруг безработный с подорванным здоровьем, без перспектив. Это ужасает.

— Обязательно ему помогу. Не было бы фонда — помог бы за свой счет, — со всей искренностью ответил я.

Тут и вариантов нет. Хотя Тайфу-кун, откровенно говоря, сам виноват. Я бы на месте молодого спортсмена радовался, что сломалась именно рука, а не шея или позвоночник, но вслух говорить об этом не стал. На что юноша вообще рассчитывал, становясь на горные лыжи? Куда смотрели его тренеры, менеджеры, или кто там еще отвечает за безопасность профессиональных игроков?

— Тодороки, Натори, спасибо что сообщили. Я позвоню прямо сейчас. Вешаю трубку.

И, выполнив обещанное, начал искать номер телефона спортсмена, педантично мной занесенный в контакты.

— Макото, как думаешь, может быть, Амацу-сама сумеет помочь. У нее же есть особенные знания, — предложила Мияби, утирая слезы салфеткой.

— Я спрошу у нее. Амацу-но-Маэ никогда не была целительницей, но есть Китагава-сан у нас в деревне, тот доктор-тануки, что лечил мне горло, Хикару-но-Ёри, Ямада-сан, в конце концов. И даже если никто не сможет помочь с переломами — это не повод отчаиваться. Ага, вот его номер…

Вместо гудков в трубке зазвучала песня «We Are The Swallows», очевидно, являющаяся гимном «Ласточек». Бодрая такая мелодия, с удивительно примитивным текстом «Мы ласточки, у нас есть бойцовский дух. Мы победим! Вперед! Вперед! Вперед!». Кто это вообще сочинил и решил использовать? До крайности цинично звучит после того, как все они открестились от доброго, пусть и не очень умного парня. Наконец, навязчивая песенка закончилась и взяли трубку.