Эликсир сущности (СИ) - Рудин Алекс

Тот сделал несколько судорожных глотков.

— Целители смогут мне помочь, — неуверенно заявил он.

— Развеять магию другого мира? — улыбнулся я.

— А он?

Задержанный кивком указал на туннелонца.

— Может быть, — я пожал плечами. — А с чего вы взяли, что вам вообще кто-то будет помогать? Вы обманом проникли сюда. Опоили моего скакового жеребца неизвестным зельем. А когда решили, что ваша подлость не удалась, то вернулись, чтобы ее повторить. Назовите хоть одну причину, по которой вы можете требовать помощи.

— Вы обязаны! — с вызовом заявил задержанный. — Власти заставят вас!

Вместо ответа я весело рассмеялся. Рядом послышались звуки, похожие на тихий кашель — это смеялся туннелонец.

— Я даже не стану еще раз спрашивать ваше имя, — улыбнулся я. — Просто послушаю, как вы будете твердить его полиции. Вы сами себя наказали, так оно всегда и бывает.

Задержанный нелепо сгорбился на стуле. Похоже, он наконец-то осознал, в какое положение себя загнал.

— А если я во всем признаюсь? — с надеждой спросил он. — Расскажу все? Тогда вы мне поможете?

Судя по его просьбе, серьезных преступлений за ним не было.

— Начинайте, а там посмотрим, — кивнул я.

— Сначала пообещайте, что вернете мне мой настоящий облик!

— Вы не в том положении, чтобы торговаться, — возразил я.

Задержанный окончательно сник.

— Хорошо, — глухо сказал он. — Вы меня знаете. Моя фамилия Черницын, я работаю репортером в городской газете.

— Газетчик! — сплюнул Нагайцев. — Так я и думал!

— Доброе утро, господин Черницын, — усмехнулся я. — Так зачем же вы опоили Мальчика?

— Я предлагал вам вести расследование вместе! — вскинул голову Черницын. — А вы только посмеялись надо мной. Это было обидно.

— Значит, месть? — поморщился я.

— Нет, не месть! Репортер живет сенсацией. Я был готов помочь вам ради интересного материала. А когда вы отказались, решил устроить сенсацию сам.

— Испортить вероятного победителя скачек?

— Это должно было подтолкнуть вас к расследованию. И подтолкнуло! А я следил за вами и собирал материал для статьи.

— То есть, вы считаете, что своим поступком помогли мне? — изумился я.

— Конечно! — уверенно кивнул Черницын.

Меня удивило, с какой легкостью он придумал оправдание для своего гнусного поступка.

— А как же Мальчик? — напомнил я.

— А что ему сделается? — возразил Черницын. — Я был уверен, что вы найдете средство вернуть ему настоящий облик. А я написал бы об этом отличную статью. Ведь ваш приятель сможет расколдовать его?

Черницын указал на туннелонца.

— Да, — вспомнил граф Толубеев. — Александр Васильевич, вы сказали, что нашли способ расколдовать Мальчика.

— Вот! — торжествующе кивнул Черницын. — Видите? Мой решительный поступок принес пользу!

Я удивленно усмехнулся.

— Похоже, вы так ничего и не поняли, господин Черницын. Нет, пожалуй, я не стану возвращать вам настоящий облик. Лучше просто передам вас полиции.

— Вы не можете так поступить со мной! — взвизгнул Черницын. — У вас есть лекарство, так дайте его мне!

— Вы просите? — уточнил я.

— Да. Да, да, да! Теперь вы довольны? Что вам еще нужно?

— Письменные показания, разумеется. Вы слишком прыткий человек, я не стану верить вам на слово.

— Хорошо, — сдался репортер.

— Ефим Никанорович, дайте ему бумагу, — попросил я.

— Я напишу, что своим поступком принес пользу делу, — предупредил Черницын.

— Пишите, что хотите, — усмехнулся я.

Несколько минут репортер скрипел пером. Писал он быстро и уверенно, не тратя времени на обдумывание. Преимущества профессии, ничего не скажешь. В конце он поставил размашистую подпись и протянул мне листок.

— Вот.

Я, не торопясь, перечитал его показания. Репортер всячески обелял себя, но суть дела изложил верно.

— Вы не написали, у кого купили зелье, — заметил я, возвращая ему листок. — А эти сведения могут понадобиться полиции.

— Зелье я купил у Ступникова, — скривился Черницын. — Это один из помощников Хвата.

— Ступников? — припомнил я. — Молодой человек, который служит в адвокатской конторе?

— Да, — подтвердил Черницын.

Продавщица из магазина просила меня отыскать Ступникова, который куда-то пропал. Она опасалась, что приказчик купца Сойкина что-то сделал с ним. А теперь выясняется, что Ступников и Хват были заодно.

Неприятная новость.

— Напишите это, — сказал я Черницыну, — и снова поставьте подпись.

Репортер сделал, как я ему велел. Я забрал у него листок с признанием и отдал Толубееву.

— Возьмите, Алексей Дмитриевич. Думаю, это пригодится в суде.

— Теперь дайте мне лекарство, — потребовал Черницын.

— Извольте, — усмехнулся я, доставая из кармана флакон с зельем сущности.

Добавил несколько капель в стакан с водой и спросил туннелонца:

— Этого хватит?

Туннелонец молча кивнул.

Я протянул стакан Черницыну:

— Пейте.

Репортер жадно осушил стакан. Его круглое лицо на мгновение расплылось, а затем превратилось в лицо Черницына, похожее на беличью морду. Шея вытянулась, а одежда складками обвисла на похудевшем теле.

— Вот это да! — изумленно произнес граф Толубеев.

Несколько секунд он смотрел на Черницына, затем достал из шкафа бутылку и вопросительно посмотрел на меня:

— Александр Васильевич?

— Благодарю, — отказался я.

— А я выпью.

Граф сделал глоток прямо из бутылки.

— И что теперь? — спросил он меня.

— Зелье мы проверили, — улыбнулся я. — Пора вернуть Мальчику его настоящий облик.

— Только запру этого негодяя в подвале, чтобы не сбежал, — сказал тренер Нагайцев, шагнув к Черницыну.

— Не нужно, Ефим Никанорович, — остановил я его.

И повернулся к репортеру.

— Вы хотели сенсацию, господин Черницын? Идемте с нами. Будем исправлять то, что вы натворили.

Спускаясь вслед за Нагайцевым по лестнице, я послал зов начальнику Тайной службы:

— Никита Михайлович, это Воронцов. Я нашел того, кто опоил моего жеребца зельем превращения. Это репортер Черницын, он во всем сознался письменно. Кроме того, он рассказал, у кого покупал зелья. Думаю, он знает много интересного, и не откажется сотрудничать с вами.

— Где он сейчас? — спросил Зотов.

— Мы все на конюшне графа Толубеева, в Сосновке.

— Еду, — коротко ответил Никита Михайлович.

Перед дверями конюшни я задержал Черницына.

— Я вызвал сюда начальника Тайной службы. Ваших письменных показаний ему хватит, чтобы привлечь к расследованию менталиста. Но я советую вам добровольно рассказать все, что знаете. Возможно, в таком случае граф Толубеев не станет выдвигать против вас обвинения.

— Еще как стану! — возразил Толубеев, упрямо выпятив подбородок.

— Это ваше право, Алексей Дмитриевич, — улыбнулся я.

Меня не покидало странное ощущение, что я оказался в центре хитроумной интриги, которую затеяла сама магия. Затеяла с непонятными намерениями, и все, что я могу сделать — это помочь в осуществлении ее замысла.

— Будете сотрудничать? — спросил я Черницына.

Его взгляд метнулся в сторону, и я добавил:

— Иначе я просто оставлю вас здесь, и вы ничего не увидите.

— Хорошо, я расскажу все! — не выдержал Черницын.

— Умное решение, — усмехнулся я.

Мы вошли в длинный коридор конюшни. Здесь пахло сеном, лошади тихо фыркали, провожая нас любопытными взглядами. Солома тихо хрустела под ногами, приглушая наши шаги.

Минуя дощатые загородки мы подошли к деннику, в котором стоял Мальчик.

Я увидел раскладушку с матрасом — Нагайцев не шутил, когда сказал, что будет лично охранять жеребца.

Мальчик, услышав наши шаги, поднял голову. Выглядел он по-прежнему неказисто — тощий конь грязно-бурой масти с печальными глазами. Перед ним в длинной поилке блестела свежая вода.

— Подождите здесь, — попросил я, отпирая загородку.