Бытовик 2 (СИ) - Путилов Роман Феликсович

Черти меня забери, а мимо нас все несут и несут завернутые в холстину тела тех, кто был зарублен на улицах городка прорвавшимися туда кочевниками. И, слава богам, что перед боем я переместил наш стихийный лазарет вместе с веломобилем и идолами поближе к месту схватки, в основной вагенбург, чтобы плечо доставки раненых к благодатной ауре богини Макоши было покороче, так как благотворное влияние идолов на здоровье раненых доказано многократно. А если бы они остались возле дворца, тем более, что Гюлер предлагала разметить раненых на первом этаже во дворце… Наверное, мертвых тел сегодня было бы в два раза больше, уж кочевники бы постарались рассчитаться за свое поражение на беспомощных людях.

Наконец, скорбная процессия закончилась, тела были уложены в яму, над которой завтра, силами пленных, начнет вздыматься погребальный курган, а народ начал рассаживаться у разложенных в траве рушниках, куда ставили блюда, чаши и кубки, бутылки и просто деревянные доски с едой и напитками, собравшиеся рассаживались по им ведомым принципам рассадки, а я терпеливо ждал.

— Друзья мои, братья и сёстры…- я встал и заговорил под мгновенно стихшие разговоры. Сегодня, до погребения, армия, а потом, и обыватели были приведены к присяге, в присутствии, обязательных уже, божественных идолов, в ходе которых десяток человек потеряли сознание. И их отнесли и разместили под охрану в небольшой домик недалеко от дворца. Сейчас проводим души невинно убиенных, а потом я наведаюсь в этот домик, где в присутствии подчинённых начальника контрразведки княжества Бородаева Аскольда Трифоновича, парочку из которых я взял с собой в поход, я и задам вопросы этим гражданам, почему, в этот важный для всех жителей княжества день, они не смогли произнести слова личной присяге своему князю, и не требуется ли этим гражданам срочно сменить местный климат на другой, более подходящий для них, например, погрузиться в атмосферу соляных пещер, или произвести высокотехнологическую медицинскую процедуру в виде трепанации черепа на отечественном оборудовании. Ну, все это будет после тризны, а пока тысячи людей напряженно ждут, что скажет им новый правитель…

— Друзья мои! В этот горький для нас всех час, когда мы провожаем в лучший мир дорогих для нас людей, я обещаю, что никто из виновников не останется безнаказанным. Предателей речников я утоплю, всех и каждого, как бы далеко они не пытались спрятаться. Хана Бакра и каждого из тех, что рубил безоружных людей на улицах нашего города ждет не менее ужасная судьба. Степь бескрайня, но я приложу все силы, чтобы не один из этих зверей не был забыт и всех их постигла заслуженная каждая. Но месть — она для мертвых, для тех, кто ушел из этого мира навсегда и ждет нас, в наш срок, там, за кромкой, а для живых я тоже хочу кое-что пообещать…

Несмотря на наши потери, на весь ужас, что за последние дни пережил город Зайсан, мы стали сильнее, мы стали могущественней. И сегодня я хочу перелистнуть страницы в книге судеб каждого из вас, и начать все с чистого листа. Сегодня я нарекаю ваш город Верным, а все мои земли. Что я собираюсь объединить в единое целое, я нарекаю Великим княжеством Семиречье. И чтобы соответствовать этому новому, многому обязывающему названию, я обещаю, что через год вы не узнаете свой город. Сюда придет железная дорога, телеграф, здесь прудит проходить постоянная ярмарка и купцы из дальних мест, о которых вы даже не слышали, будут продавать и покупать здесь свои товары. Все это будет, только храните верность вашему княжеству и работайте усерднее, и боги будут милостивыми к вам.

Глава 25

Глава двадцать пятая.

И вот опять скрипят стальные колеса велосипедов по выжженной, до каменной твердости, степной земле, изредка шурша о скукожившуюся траву — я, с сотней велосипедистов, напрягая ноги и обливаясь потом, двигаюсь к поселку Свободный, с максимально возможной, в этих условиях, скоростью. Почему со мной всего сотня человек? Так бывшая пехота князя Слободана к длительным велосипедным маршам не приспособлена, а оставлять город Верный под защитой бывших чужих солдат, хотя и присягнувших мне, я не рискнул. Вот и набрал я с бору по сосенке тех, кто, более-менее, умел крутить педали, да и рванул в сторону Свободного, оставив в Верном максимальное количество лояльных мне людей. Спросите, почему не взял с собой конный эскадрон, что достался мне в наследство от Слободана? По официальной версии, которую я озвучил на очередном совещании, кавалеристы очень заняты выпасом многочисленного табуна верховых и тягловых коней и прочих животных, что в качестве трофеев достались мне от воинства хана Бакра, почитай больше тысячи голов разнообразной скотины, которая и не нужна мне в таком количестве. Уже всю траву подъели на лугах возле города, жадные обжоры. Да и боюсь я пока водить в засохшую степь кавалерийские отряды. Просто постоянно вспоминаю, сколько воды выпила моя лошадь, когда мы с ней впервые оказались в безводной степи, и боюсь, что на сотню лошадей я воды в этой местности не найду. Да и вообще, как дитя века моторизации и механики, я крупных животных опасаюсь, стараясь любить их на расстоянии. Поэтому, первым заданием, которым я озаботил при расставании свою молодую супругу, было — срочно обследовать все это многочисленное стадо или табун, и принять меры к тому, чтобы на мне оно не висело. Продать, раздать, подарить — делай дорогая, что хочешь, но зимой я не хочу судорожно перераспределять сено и прочий фураж, чтобы кони не начали дохнуть от бескормицы. Озадачил я супругу, ту самую, что долго бежала, держась за луку седла моего коня и заливала слезами серебряное стремя моего коня… Да вру я все, нет на моем велосипеде серебряных стремян, и не бежала ханская дочь за моим велосипедом. Помахала из окна дворца и пошла обдумывать мое задание, что я поручил ей, как человеку, разбирающемуся в пастушеской жизни.

Почему-то моя жена была крепко озадачена моим заданием, хотя, казалось бы, кто из нас специалист в содержании различной скотины — я, который в прошлой жизни видел живую лошадь пару раз в год, или девушка, выросшая на ферме, или где там живут местные скотоводы. Но, так как Гюлер изумленно хлопала глазами, пришлось дать ей несколько подсказок о направлениях, куда должна двигаться ее мысль- кого-то из парнокопытных оставить на племя, для выведения Булатовских рысаков (название породы рабочее), кого передать в лизинг местным жителям, в комплекте с гужевым транспортом, или без оного, кого в кавалерию, так как понял я, что условия в окрестностях города Верного позволяют оперировать чисто кавалерийскими подразделениями, так как здесь достаточно фуража и источников воды, и не надо садить кавалеристов на велосипеды, на потеху широких слоев общественности. Значит, будет штабс-капитан Галкин пересаживать своих бойцов с велосипедного на обычное седло. Наплевав на медовый месяц, всех озадачил, со всеми распрощался. Купцам, что сражались с нами до конца, отсыпал немного денег из сумм, уплаченных князем Слободаном жадным «англичанам», на прощание пообещав, что столь печальная история, как осада города больше не повторится, и купеческое сословие, особенно те, кто защищал город от степняков, будет теперь иметь режим наибольшего благоприятствования на всей территории Великого Княжества Семиречье. На этой теплой ноте я с речниками и расстался, как мне кажется, вполне довольными друг другом. В дополнение всего перечисленного, дал я Галкину Ивану Лукичу, как военному коменданту города и порта Верного, приказ готовить людей и корабли для создания военно-речного флота, благо остались у меня на рейде два корабля, принадлежавших купцу Калашникову, которые он не смог или не успел увести. Назвали их «Первак» и «Вторак», повесили на мачты государственный флаг Великого княжества — голубой круг на желтом фоне, символизирующий прекрасные озера нашего края, и семь извилистых голубых лучей, отходящих во все стороны от круга, что олицетворяют семь прекрасных рек нашей земли. Правда, подозреваю, что историческое Семиречье, во всяком случае, моего бывшего мира, располагалось в другом месте, но я тут главный, и я так решил. Возвращаясь к военно-речному флоту — решили, с Галкиным, на первое время, как эрзац-оружие, поставить на носу каждому пароходику по старой морской пушке, что у князя Слободана набережную украшали, и что люди купцов Калашникова и Гринёва, убегая, заклепали. Конечно, боевые корабли из этих колесных пароходиков, как из дерьма пуля, но положение обязывает. Великое мы княжество или не Великое? Да и, как любое порядочное государство, мы должны иметь хотя бы двух союзников — армию и флот.