Основной затык с местными базами данных заключался в подключении. Вай-фай в санатории использовался для номинальных целей. Всё более-менее серьезное передавалось исключительно при прямом подключении по оптоволокну. Все компьютеры были изолированы, каждый имел только те доступы, которые были разрешены его владельцу, причем доступы были физические, проводные.
Сири теперь, на втором уровне, могла подключаться к устройствам, в том числе и к ПК, ноутам и серверам, так что ломать ей ничего и не приходилось. Подключилась к компу, скачала всю доступную с него информацию, перешла к следующему. Всё, что находила интересного — пересылала мне. То есть до чего-то реально секретного мы не дотянулись, но досье на всех участников, стандартные протоколы допросов и вербовки, общее положение дел в стране и роль и функции этой конкретной организации мы узнали.
Так же успели составить представление о тех людях, с которыми придется дальше работать. Мне даже было жаль, что меня мурыжили всего два часа, можно было много чего еще интересного разузнать. Потом мы с Сири разработали собственную стратегию поведения, которую и реализовывали уже в процессе вербовки.
Вербовкой занимался Вербовщик, не зря я на него такой ярлык повесил. Опер с Язвой следили за допросом из соседней комнаты. Берегиня реально была рыжей язвой, своего мнения обо мне она даже и не пыталась скрывать и ретушировать. И не думаю, что экран монитора был тому виной, было видно, что этот персонаж привык говорить всё что думает о людях прямо в лицо. Также было видно, что Опер давно и хорошо ее знает.
С Берегиней-1 разговор не задался еще на берегу, на месте боя. Меня попытался обследовать местный эскулап и вколоть что-то, чего я естественно сделать не позволил. После этого подвергся насмешкам со стороны Язвы, которая окрестила меня «бегемотом, который боялся прививок» и посоветовала вспомнить что в концовке он стал-таки желтым и сильно об этом пожалел. На что я довольно прямолинейно ответил, что ни на грош не доверяю ни ей, ни людям вокруг, и что любую попытку медикаментозно на меня воздействовать восприму как акт агрессии и отвечу именно так как приказал президент РФ — симметрично и молниеносно.
Для демонстрации серьезности своих намерений я пробил потусторонним зарядом, в его узкой «бронебойной» квази-модификации, руку врача, в которой тот всё это время держал инъектор и настойчиво пытался меня им тыркнуть, несмотря на мои активные возражения. После этого обращаться со мной стали гораздо жёстче, но в то же время и гораздо аккуратнее. Гришко заявил, что я получаю второе официальное предупреждение. Третьего не будет.
Вербовщик начал издалека, очень серьезным тоном и с извиняющейся миной на лице:
— Иван Васильевич, извините за задержку, — покаялся он. — Ситуация внештатная, людей не хватает на то, чтоб всё оперативно разгрести. Потихоньку тонем в бюрократии, знаете ли, часовая операция выливается в недельное оформление отчетов. Бумажки, бумажки, бумажки… В такие моменты с глубоким сожалением вспоминаю о своей оперативной работе!
— А чего ушли? — участливо спросил я, включаясь в игру.
— По ранению, увы, — убедительно развел руками вербовщик. — К сожалению и такое бывает.
— Раньше и меня вела дорога приключений, но потом мне прострелили колено… — метко прокомментировала Сири; черт, где только успела нахвататься?
Она расположилась в комнате с остальными участниками, и вместе с ними наблюдала за допросом по огромному, на всю стену, навороченному монитору в стиле киберпанк. Помимо основного изображения на мониторе присутствовала куча параметром обо мне, пульс, температура, эмоции, мимика, в общем полный расклад от местной нейросети. Сири вывела мне картинку этой комнаты на нескольких виртуальных мониторах, и я наблюдал за наблюдателями с неменьшим интересом, чем они за мной.
Анализ их поведения в ироничной форме предоставляла Сири. Этим она слегка походила на Берегиню-1, но ее шутки были менее частыми, более точными и гораздо более смешными.
Кстати, Язву на самом деле звали Василиса, Сири нашла досье на нее, но ознакомиться с ним досконально я пока еще не успел.
— Понимаю, — состроил я сочувственную мину вербовщику.
— Меня зовут Аркадий Петрович Райкин, — представился юморист и протянул визитку. — В дальнейшем нам часто придется контактировать, по крайней мере в ближайшее время, пока не разберетесь в обстановке. Если возникнут вопросы, любые, звоните не стесняясь.
Я кивнул и убрал визитку в карман.
— Вы столкнулись с обстоятельствами, которые переводят вас в особую категорию граждан с приставкой «сверх». Теперь ваша жизнь в обществе будет регламентироваться несколько иным сводом законов. И не спешите радоваться, обязанностей теперь у вас станет больше, чем привилегий. Увы. После нашего разговора вас проводят в ваш номер, где вам будет предоставлена вся необходимая литература. Ознакомитесь с ней, пройдете пару тестов, подпишете пару бумажек и можете возвращаться к привычной жизни, но уже по новым правилам. Думаю, за день-два управимся.
Он помолчал, крутя в руках пачку сигарет. Я уже не любил его за это, он ведь прекрасно понимает, что я должен хотеть курить, и мне придется попросить у него сигаретку, а это — первое одолжение в мою сторону, за которое я психологически окажусь ему признателен. Проникнусь, так сказать, доверием. Он же не знает, что курение для меня давно уже не зависимость. Однако в соответствие с нашим планом я должен идти у них на поводу.
— Не угостите сигареткой? А то уши уже в трубочку свернулись… — проникновенно признался я.
— А, да, конечно! — «неожиданно» встрепенулся вербовщик. Протянул сигарету, достал из-под стола пепельницу и протянул зажженную зажигалку. — Курите на здоровье.
Несколько глубоких затяжек я сделал молча, «наслаждаясь» и «смакуя», после чего поблагодарил:
— Премного благодарен, вы мне, прям, жизнь спасли…
— Что за идиоты? — язвительно возмутилась Василиса с виртуального монитора. — Сосут табачным кампаниям и еще благодарят за это…
Сири специально вывела на мониторах еще и звук, чтоб я не выдавал себя бегающими по тексту субтитров глазами.
— А меня наоборот напрягают люди без слабостей, — вставил Гришко. — Не люблю таких. Чем больше слабостей, тем больше на них рычагов давления.
— То есть меня ты тоже не любишь? — картинно возмутилась Василиса.
— Твоя слабость — это твоя разговорчивость, — со смешком пояснил Опер.
— Что ж, новые так новые, по старым как-то же жил, думаю и по новым смогу, — тяжко вздохнув, продолжил я общение с Райкиным.
— Безусловно. Я же пока в общих чертах обрисую ситуацию, — предложил вербовщик, не сводя с меня внимательного взгляда. — Наш мир не совсем такой, каким он кажется простому обывателю. Каждый в нём получает ровно столько, сколько может понять.
Начну с парадоксального по своей сути заявления: в нашем мире нет волшебства, но есть волшебники.
Волшебства нет и это факт, увы. Также фактом является то, что так было не всегда. Археологами и учеными давно уже установлено, что в определенные периоды развития нашей планеты волшебство было более чем реальным, и даже более того — доминировало над наукой. Существуют различные гипотезы, например, что эпохи волшебства и чудес сменяются эпохами научно-технического прогресса периодически, или что уничтожение всех волшебных созданий привело к уменьшению плотности так называемого «плетения». Но при всей своей красоте и обоснованности они так и остаются гипотезами.
Сам я склонен верить второй. Люди всегда были неуживчивыми соседями, нет ничего удивительного в том, что мы уничтожили не только кроманьонцев, но и оборотней, зверолюдей, вампиров, ведьм, единорогов и драконов. Охота на ведьм была, есть и до сих пор остается одним из излюбленных развлечений человечества.
