Аквилон. Трилогия (СИ) - Токсик Саша

Третьего уровня за всю мою жизнь достигли всего семь магов Лазурного Свода, включая меня. Но сейчас я был далёк даже от первого.

Поначалу это казалось бессмысленным. Какой толк от того, чтобы слышать плеск волн за бортом? Но я знал: чтобы восстановить магический резерв, нужно его использовать. Как мышцу, которую тренируют малыми нагрузками.

Я сконцентрировался, погружаясь в подобие транса, и вдруг начал слышать… нет, не совсем слышать. Скорее ощущать звуки через воду.

Первые попытки давались тяжело. Я мог уловить лишь смутный шум воды за бортом, неразборчивый гул голосов.

— Проклятье, — бормотал я. — Раньше это было так просто.

Основная сложность заключалась в том, что моё нынешнее тело никогда не практиковало настоящую водную магию. Все техники потомков вызывали у меня теперь лишь горькую усмешку. Они растеряли всё, хотя вряд ли — по своей воле.

Энергетические каналы, по которым должна была течь сила, были неразвиты, словно мышцы человека, никогда не занимавшегося физическим трудом. Каждая попытка направить энергию вызывала болезненное жжение под кожей, будто я пропускал кипяток через тонкие капилляры.

В традиционном обучении подготовка каналов занимала годы постепенной практики, начиная с простейших упражнений. Я же пытался заставить неподготовленное тело проводить энергию архимага — всё равно что пустить бурную реку через узкий ручеёк.

Я ощущал, как при каждой тренировке в теле формируются новые энергетические русла — тонкие, едва заметные поначалу, но с каждым днём становящиеся всё более отчётливыми.

С каждой попыткой я буквально чувствовал, как внутри меня что-то пробуждается. Глубоко внутри, в самом центре груди, теплилось маленькое зёрнышко энергии — мой магический источник. После схватки с элементалем он почти иссяк, но теперь, с каждой практикой «Шёпота Течений», я чувствовал, как он потихоньку наполняется.

На третий день своих упражнений я уже мог различать отдельные звуки. Плеск волны. Поскрипывание досок. Шаги матроса, шаркающего по палубе.

— Ого, — приободрился я, — прогресс.

Однажды, лёжа в полудрёме, я вдруг отчётливо услышал разговор двух матросов, стоявших у борта неподалёку от моей каюты. Слышал так ясно, будто они находились рядом.

— … это не он тварюку прикончил, а капитан, — говорил один, явно молодой парень. — Сам видел, как капитан в неё пальнул из ружья.

— Заливаешь, Федька, — насмешливо отвечал второй, постарше. — Ты видел, как оно рассыпалось? Будто в воду обратно превратилось. Разве ружьё так может?

— А кто знает? Может, пуля заговорённая. Или порох особый.

— Сколько тебе лет, балбес? В сказки всё ещё веришь? — хмыкнул старший. — Тварь развеял аристократ этот, Аквилон. Маг он водяной, понимаешь? Видал, как глаза у него горели, когда колдовал? Синим огнём прямо!

Я невольно улыбнулся. Надо же, даже такой детали не заметил в пылу схватки. Синим огнём? Что ж, весьма драматично. Их благоговейный страх наполнял меня странной гордостью. Сами того не зная, эти простые люди признали меня своим защитником.

— Глаза, значит, говоришь? — недоверчиво переспросил Федька. — А чего ж он тогда в отключке валялся после? Кабы настоящий колдун был, так и не сомлел бы.

— Эх, темнота, — вздохнул старший. — Магия — она силы требует. Вон, Митрич рассказывал, его дядька в охране у какого-то мага служил. Так тот после сильного заклинания по три дня спал, как убитый. А потом жрал за пятерых.

Я чуть не расхохотался. Какая познавательная беседа! Надо же, обычные матросы, а в тонкостях магической теории разбираются. Хотя насчёт сна и аппетита — чистая правда. Этот Митрич явно имел дело с настоящим магом.

С каждым днём я вкладывал всё больше сил в заклинане. Закрыв глаза, концентрировался и пытался уловить окружающие звуки. Постепенно всё получалось лучше — звуки приходили по особым каналам-течениям, создавая в моей голове чёткую картину происходящего вокруг. И с каждой успешной попыткой я чувствовал, как мой источник силы медленно, но верно наполняется.

Однажды я попробовал не просто слушать, но и направлять своё «слуховое внимание» к определённым участкам баржи. Сначала к рулевой рубке, где капитан негромко напевал какую-то старинную песню. Потом — к носу судна, где боцман отчитывал нерадивого матроса:

— … у тебя что, кисель вместо мозгов? Сколько раз говорить: узел не так вяжешь! Рыба ты безмозглая, не матрос!

— Простите, господин боцман, — бормотал в ответ матрос, явно молоденький парнишка, — запамятовал я…

— Запамятовал он! А как шторм налетит, да парус сорвёт из-за твоего узла, тоже запамятуешь? На конце верёвки болтаться будешь! Ну-ка, перевязывай, да чтоб я больше…

Я мысленно улыбнулся. Помню, как сам муштровал учеников в Лазурном Своде. Некоторые вещи не меняются, в какой бы эпохе ты ни жил.

На пятый день моей практики «Шёпота Течений» я почувствовал, что могу расширить радиус слышимости за пределы баржи. Я направил своё внимание к воде вокруг судна и дальше — к берегу реки.

Улавливать звуки на таком расстоянии оказалось гораздо сложнее. Поначалу слышался лишь невнятный шум. Но постепенно, с каждой новой попыткой, из этого шума выкристаллизовывались отдельные голоса, слова, звуки.

У берега на вечерней заре расположились рыбаки.

— Во жирный окунище пошёл! — хвастался один. — Еле вытянул, чуть удилище не обломал.

— Брешешь, как всегда, — добродушно отзывался второй. — Твоему окуню до моего налима как до луны пешком.

— Цыц, вы оба, — прикрикнул третий, постарше. — Что за привычка языком трепать? Рыбу так спугнёте.

Я уловил их смех и невольно улыбнулся. Простые радости. Раньше, в прошлой жизни, мне не было до такого дела. Приятно иногда отвлечься от великих проблем и просто послушать, как живут обычные люди.

Ощущение магического источника внутри становилось всё отчётливее. Он больше не казался крохотным зёрнышком. Скорее, маленьким, но настойчиво растущим саженцем, корни которого пронизывали всё моё существо. Я снова учился чувствовать воду — не только снаружи, но и внутри себя. В каждой клетке моего тела.

Вскоре я начал перемещать своё «слуховое внимание» вдоль берега, выискивая интересные разговоры. Слышал, как женщины стирают бельё, переговариваясь и смеясь над какими-то только им понятными шутками.

Влюблённая парочка в лодке шепталась о своём будущем. Наивные дурачки собирались вместе сбежать от родителей в большой город.

Дети играли у самой кромки воды, визжа от восторга и страха, когда волны лизали их босые ноги.

Каждый вечер, перед сном, я практиковал «Шёпот Течений», вспоминая всё больше нюансов и тонкостей этой техники. Не просто тренировка — настоящее возрождение утраченного мастерства.

А самое главное — чувствовал, как с каждым днём мой магический резерв становится всё глубже, а контроль над ним — всё увереннее.

Я давно уже восстановился и мог бы спокойно выходить из каюты. Но мне нравилось не привлекать к себе внимания. Кто бы не интересовался моей персоной, пусть он думает, что я слабее, чем есть на самом деле.

Однажды ночью, практикуя «Шёпот», я обнаружил, что теперь могу не только слышать, но и смутно видеть через воду. Размытые, но узнаваемые силуэты, двигающиеся неподалёку от баржи. Рыбак в лодке, терпеливо ждущий поклёвки. Выдра, скользящая между камнями у берега. Мальчишка, тайком купающийся в реке — видно, сбежал из дома.

— А вот это уже интересно, — пробормотал я себе под нос.

Концентрируясь, я пытался усилить чёткость изображения, но силёнок ещё не хватало. Однако сам факт, что моё мастерство возвращалось, наполнял меня надеждой. Рано или поздно я снова стану тем, кем был когда-то — Архимагом Глубинных Течений, повелителем вод.

Седьмая ночь моего плавания выдалась особенно тихой. Я лежал на койке, прислушиваясь к плеску волн за бортом. Река ласково шептала свои тайны, но в этот раз в её шёпоте мне почудилось что-то тревожное.