Оборотная сторона (СИ) - Гаргулия Ася

Легко выпустил из рук, молчит. Почему я должна додумывать, догадываться, знать, я хочу слышать. Вскакиваю на ноги и бегу на улицу. Где моя бедная Динь?

Скулит, рычит, лапу поджала, корчится от боли на земле, падаю перед ней на колени, плачу, паника захватила разум.

— Что ты сделал⁈ Бедная моя девочка… Что ты сделал⁈ — холодные мурашки бегут по телу.

Не знаю чем ей помочь, что делать, как спасти.

Монстр явился чуть позже, одетый, в футболку и джинсы синие, разговаривает по телефону. Сбрасывает и опустившись рядом, тянет руки к Динь, она страшно оскалившись, клацнула перед его пальцами, успел отдёрнуть, взглядом прибил её к земле. Хватаю его за руки.

— Не тронь!

— Умом тронулась, не собираюсь я её бить, — сбросил мои ладони раздражённо. — Либо я отнесу тебя, и отвезу к Иванычу, либо ты как хочешь сама, — это он уже собаке говорит.

Динь рычит, но разрешает себя поднять. Замечаю во дворе две машины, помимо «Ауди» стоит чёрный внедорожник. В него он и укладывает мою бедную девочку. Спустя сорок минут мы сидим в приёмной ветеринарной клиники, довольно современной, просторной. Встала и опираясь о стену спиной выдохнула, мелко потряхивает, я всю дорогу проверяла дышит ли. Почему так долго? Поднимаю глаза. Сколько здесь находимся, столько и смотрит на меня, прожигая дыру. Ждёт пока взорвусь и заговорю. Не дождётся. Хочется переобхочется, не отвожу глаз, еле заметная усмешка появляется на губах.

— Где машина твоя?

Прилетает вопрос, не сразу понимаю. Боже ж, ещё и машина брошенная на полпути. Прикладываю руку ко лбу устало.

— Бензин закончился, осталась на дороге.

Смеётся, чем сильнее бесит. Так поняла ветеринар очень хороший знакомый, отправляет нас до завтра домой, Динь остаётся с ночёвкой. Это гад сломал ей два ребра, ещё ушиб лапы, и кажется сотрясение. Слава всевышнему тоже не перелом, видимо, когда падала повредила лапу. Я думала всё гораздо хуже.

Едем молча, так много хочется высказать, но я молчу. До конца не понимаю как реагировать на эту ситуацию. Динь напала на него, он защищался, дважды отбросил, дури то видимо немерено. Дальше стараюсь не углубляться в размышление, боюсь куда завести могут. Динь меня защищала, от него.

Непроглядная тьма вокруг, останавливается возле моей машины. Достаёт канистру и заправляет. Открывает дверь с моей стороны и кивком приглашает выйти. Идём к моей, достаю ключи из кармана.

— Дорогу найдёшь?

Медленно поворачиваюсь, обдаёт жаром, сердце несётся.

— Куда? — смотрю на него во все глаза.

В темноте выражение лица разобрать не могу.

— Домой Милана, домой, — сарказм режет по нервам.

Могу только моргать, глазея на него. Вот так выгонит… Дыхание перехватило. Достаёт телефон, в приложении забивает что-то и всовывает мне в руку, в другую вкладывает ключи.

— Скоро буду, — уходит, садится и развернувшись уезжает.

Чуть не плача так и держу руки вытянутыми, одна, в полной темноте. Домой, повторяю про себя. Нехорошо становится, слабость подкашивает, опираюсь спиной о холодный кузов и плачу дура. У меня ощущение, что именно в этот момент я сломалась. Проревелась, замёрзла, выплеснула из себя и обессиленно опустилась в салон. Домой… Настолько пустая и уставшая, что и злиться на него не могу, просто нет сил. Захлопнула дверь, швырнула телефон. До его дома и без навигатора дорогу найду. Придурок!

На его кухне, в компании двух гиганских доберманов, ожидаю. Недопитый чай давно остыл, перебрала кучи мусора в голове, ненужное выкинула, а разве в подобных скоплениях есть нужное. Собаки несутся к двери, ещё до того как она открывается. С чего начать разговор?

Окинул взглядом, поставил возле стола на пол пакеты с продуктами.

— Наглости не занимать, ты поставила свою на моё место.

Смотрю, осознавая суть претензии.

— Есть у кого учиться, — ядовито отвечаю.

Серьёзно, будем обсуждать где и чей авто стоит. Поднимаюсь со стула, желание побить его, опять же высказать всё, что о нём думаю. Взять номер Кирилла, пусть бесится и позвонить, попросить помощи.

— У-у, соскучилась что ли?

Мой грозный вид веселит его.

— Соскучилась, — бросаю вызов.

Ненамерена больше играть, как есть так и говорю.

Подхожу ближе, в его манере, опираюсь ладонями о столешницу, по обе стороны от него. Нависнуть скалой не получится, но эффект я уже вижу, по глазам, задрав к ним лицо. Самой дышится тяжелее, сердце стучит чаще, толчками разгоняя кровь наполненную возбуждением и злостью. Тянусь к нему, застываю возле губ, не шолохнулся, так и стоит скрестив руки на груди.

— Соскучился?

В мою пользу один ноль, преодолевает мизерное расстояние, рывком касается, хочет больше сразу, зубы не разжимаю и в ход пускает руки. Ну сложно сказать, я скучал, я соскучился… Ты нужна мне… Вырывает стон захватив рот. В каждом движении, в тяжёлой ласке, чувствую как скучал, в груди переворачивается всё. Слёзы выступают, не успеваю первая, он обхватывает лицо ладонями, мои пальцы на секунды позже оказываются на его скулах. Оторвавшись смотрим в глаза друг другу, они у него сейчас нереально прозрачные, словно в воду лазурную смотрю. Улыбка зарождается в зрачках, он слышит бурю во мне, эмоции шкалят, с трудом держусь не разреветься, глаза наполнены влагой до краёв, если моргну, потекут по щекам слёзы. Гад, ждёт моего падения, ядовито улыбается, скривив губы. Прикрываю на секунду веки, открываю, капли падают ему на пальцы. Спрятав мелькнувшие чувства, прижимает моё лицо к груди, возле уха дико бьётся его сердце с перебоями. Обнимаю в ответ за талию, стискивая изо всех сил, что есть во мне.

Вслух не говорит как скучал, он доказывает действиями, а я глупая верю и принимаю пылкие признания в постели, отдавая себя всю, без остатка. Это ли всегда считалось доказательством чувств, ответ один: нет. Спрашивает, что случилось, это очевидно, я рассказываю обо всём произошедшем, не комментирует, только крепко обнимает, целует много, очень много, губы, лицо, руки. А я верю.

Не хочу думать о том, что будет завтра, через неделю, снова по его правилам здесь и сейчас. Поможет выжить без сомнений, а потом… Потом вернёт, как говорили, в нормальный мир. Только разве мой мир нормальный? Разве я без него… Дыхание учащается, контролировать не могу, в груди давит.

Обхватывает лицо, притягивает к себе ближе и жёстко говорит, словно угрожает.

— Ты моя, и никто не смеет касаться, никто.

Вот как я должна понимать и реагировать. Жаль ломать прекрасные моменты, но он не оставляет выбора. Видимо разговор состоится, или я сойду с ума.

— Я… Мне… — с трудом сглотнув ком в горле из слёз. — Мне воспринимать это как здесь и сейчас?

Как тяжело говорить, страшно услышать, то, что итак известно. Опускаю свои пальцы поверх его, обнимающих моё лицо. Неторопливо тянется и несколько раз, отрывисто, целует губы.

— Ты думаешь я тебя отпущу? — волнуется, слышу по тону.

Как больно дышать… Не отпустишь, вернёшь туда, где и была.

— Отправишь домой… — сдержаться не получилось, слёзы побежали.

— Дура, — бросает небрежно, вдалеке, эхом, слышна усмешка. — Прекращай ныть, меня это бесит.

А у самого голос совсем потерял твёрдость, стал мягче, волнительнее. Жду большего и видимо не дождусь. Его признания и точки, выражаются исключительно в действиях, пылких и жадных. А мне глупой дуре хочется шептать ему: я люблю тебя. Проговариваю мысленно на каждое касание и стон.

Глава 50

Этим утром мой монстр особо взвинчен и даже немного растерян.

— Позвони родителям, скажи, что человек от тебя.

— Какой человек? — перепуганно сажусь.

— Который будет их охранять, — вкладывает в мою ладонь свой телефон.

Прекрасно понимаю, сейчас как ливанут вопросами родные, что буду отвечать… Смотрю на него растерянно.

— Он попытается через них, вернуть тебя в город.

Пальцы дрожат, набираю, как говорить до сих пор не знаю, длинные гудки, не отвечает папа. Решила с ним проще, чем с мамой. Мурашки бегут по спине. Я идиотка, побегом подставила родителей. Сама не додумалась, страхом гонимая бежала без оглядки. Несколько раз набираю и холодею от нулевого результату.