Проект "Близнец" (СИ) - Пожидаев Евгений

Новак совсем не двигается — его ПАД точно вышел из строя, но, кажется, никто из поляков этого не замечает. Прячу меч в ножны на поясе, быстро подхожу к обезвреженному врагу и интуитивно снимаю с него шлем с громким хрустом. Тут же подставляю к глотке «обезглавленного волка» нож и говорю на чистом польском:

— Хочешь жить? Вели своим сдаться в плен!

— Признаю свое поражение, — сквозь зубы рычит он и громко кричит.

Сперва ничего не происходит, но затем, видимо, до остальных плавно начинает доходить. Выстрелы звучат реже, но это все еще не то, чего я хотел. Вдруг рядом со мной и благородным пленником оказывается тот самый рядовой с боязнью замкнутых пространств. Он протягивает какое-то устройство и говорит:

— Пусть скажет сюда, господин.

— Говори, — чуть сильнее давлю ножом на глотку поляка.

Он отдает команды в невзрачный серый квадратик на своем языке:

— Сдавайтесь! Это приказ каштеляна Новака! Попьепшонэ!

Голос Новака звучит через динамики, встроенные по всему заводу. И вот тогда его бойцы наконец-то бросают оружие, сдаются. А рядовой молодец, быстро соображает и нашел же, молодец такой, где-то это устройство. Одобрительно смотрю на него и киваю.

— Рад служить, господин! — отвечает он.

Болек Новак, когда выстрелы полностью стихают, лишь тихо повторяет:

— Попьепшонэ! — а затем уже громче говорит мне: — Орлов, ты достойный противник, признаю твою победу.

— Да-да, благодарю, конечно, — нагло улыбаюсь ему в лицо.

Замечаю на его шее родовой кулон и срываю. Нет, топтать или выкидывать не буду, а вот выкуп у семьи этого аристократа попрошу, как, собственно, и контрибуцию за самого поляка. К слову, именно пленение каштеляна Новака со всеми его вооруженными формированиями я и планировал как перевыполнение задачи «Максимум».

Федотов тоже молодец, быстро соображает и накидывает сдавшимся полякам каменные путы на руки и ноги: не сбегут и выстрелить исподтишка не смогут. Позже я связываюсь с командованием, прошу прислать людей, да больше, и кратко обрисовываю ситуацию. На что слышу с той стороны радостный выкрик офицера Горлова:

— Да как он это делает⁈ Учитесь, щеглы!

⁂

Завод в итоге переходит под контроль имперского командования: его занимают многочисленные группы бойцов. На этом мое участие в конфликте с поляками заканчивается, какое-то время передохну на военной базе и ближайший самолет доставит меня с парнями обратно в Новосибирск. Думаю, все ближайшее время я только и буду с довольной, но усталой улыбкой, пожинать плоды своего труда.

Например, за участие в защите страны и все остальные заслуги уже через два дня мне присуждают благодарность и целый орден. Я мог бы съездить на вручение в столицу, но так устал, что предпочитаю получить его через поверенного человека рода. Имперская канцелярия после всего, разумеется, начисляет мне и моему роду те самые, так называемые, репутационные очки.

На следующий день уже федеральные каналы сообщают о доблести молодого Орлова. Мое имя звучит по новостям практически каждый день, но и не только мое — Горлов дает несколько слов по поводу ситуации, рядовые бойцы и даже Артем Федотов. Я же отказываю от интервью, не то чтобы не вижу за собой никакой заслуги, просто уверен, что это лишь начало моей новой жизни.

Жизни Алексея Орлова! Жизнь, которая стала моей!

⁂

Военный самолет, в который вошли: Алексей Орлов, его родовые воины и пленный каштелян Новак, солдаты и аристократы провожали едва не аплодисментами. Сейчас он на полпути в Новосибирск.

Офицер Василий Петрович Горлов тоже по такому случаю выходил на взлетную полосу, но сейчас он сидел в своем кабинете и пил тройной эспрессо. Он любил только такой, ведь этот напиток не раз спасал его жизнь, когда он по молодости, будучи обычным рядовым, служил в афганских горах, а там много всего было…

Горлов просто не мог поверить в то, что какой-то «зеленый» юнец способен на такие свершения. Он никогда не слышал о роде Орловых как о воинском роде, но после конфликта с поляками имя одного молодого и талантливого парня просто не выходило у него из головы.

Да, Василий Петрович уже попытался завербовать Алексея Орлова в армию, прямо сразу после первой выполненной задачи, но он тогда отказал. Может, ему нужно что-нибудь предложить взамен? Но что ему может предложить простой офицер, кроме службы любимой родине?

В итоге Горлов лишь делает пометку в одном секретном военном файле, куда имеют доступ немногие, что к Алексею Орлову определенно следует присмотреться. Он написал бы и больше, но побоялся, что талантливого воина уведут либо куда более высокопоставленные структуры, либо вояки, что выше по званию и которым, действительно, есть, что предложить, в том числе и высокородному юнцу.

Глава 20

Военный самолёт снижается и касается шасси взлётной полосы. Нас привычно после этого потряхивает, но многие сразу испытывают облегчение. Наверняка думают, что лучше трястись на земле, чем ровно мчаться по воздуху.

Никогда не боялся высоты, у нас — Близнецов — вообще все страхи уничтожали на уровне подкорки, а потому мне особо без разницы. Единственное — хочется поскорее вернуться в поместье, посмотреть, как там дела у моих верных слуг и чего нового. А ещё ждут дела, очень много разных дел.

Трап открывается, и нас встречает яркое утреннее солнце. И если бы только оно, местное командование военной базы, должно быть, согласно старой традиции, выводит практически всех бойцов и даже условно гражданских к взлётной полосе.

Суровые мужчины, старики, парни, редкие боевые медсестры и прочие обитатели базы встречают нас улыбками и стоят как по струнке. Хотя бы не хлопают и не выписывают поклоны — это радует. Не люблю к себе лишнего внимания, никогда не любил. Однако с тем, что оно заслуженное, сложно спорить. Ведь с того дня, как мы с парнями отвоевали завод и пленили так много польских бойцов, тот небольшой пограничный городок больше не подвергается нападениям.

Кстати, про пленных. Вместе с нами в Новосибирск прилетел и сам каштелян Болек Новак. Рядом с ним сейчас два крепких парня из родовых воинов, которые уже готовы вступить в мою личную гвардию, но разве что ещё не принесли магическую клятву.

Новак же в специальных наручных и нательных артефактах, которые глушат магию. Без них просто нельзя перевозить пленных магов такой силы. Хотя как раз Новака, думаю, можно. Потому что это хоть и враг, но честный и благородный, а не подлец какой-нибудь, который пойдёт на любые жертвы ради себя любимого.

После того, как он признал своё поражение, ни разу не пытался ничего такого сделать, разве что просил не уничтожать его родовой кулон. Этого я делать, конечно, не собирался, о чём ему и сказал.

Гвардейцы к Новаку относились нормально. Я не собирался пытать польского аристократа, а потому всё проведённое время в плену он нормально питался, имел возможность принять душ и даже досуг в виде «картинки» за окном и книги на незнакомом языке.

Лишь один из бойцов во время полёта всё норовил показать каштеляну Новаку какие-то смешные видео про бобра и других животных. Но я шутки не оценил и быстро пресёк подобное поведение. Ещё повезло парню, что без выговора и занесения в личное. Во-первых, боец — простолюдин, а Новак — аристократ, хоть и пленный. Во-вторых, политика — это дело такое, что сегодня «войнушка», а завтра общие интересы, и между странами вспыхивает «дружба на века». Потому нет никакого резона портить отношения с Польшей унижением её благородных панов: быть может, ещё одумаются, этого я не знаю наверняка.

Сделав первый шаг со стального трапа на горячий потрескавшийся бетон, понимал, что теперь уже и в глазах общественности я больше вовсе не воспринимаюсь как недоумок, позоривший род Орловых. Многие, по крайней мере те, что дружат с новостями, интернетом и газетами, думают обо мне как о настоящем боевом офицере, который возглавлял отряд, что с невероятным успехом выполнил ключевую операцию.