Я-то понимал, что вражина мне встретилась очень опасная. Просто я хотел Полиграфыча немного успокоить. К тому же слоник-баку становился гораздо говорливее, когда «поучал бестолкового икигами».
— Не хнычь, слоняра. Лучше подумай, что могло Хозяину от Сёгуната понадобиться? Чего он вообще добивается?
— Откуда мне знать, чего психам надобно⁈ Но он всегда искал сильных духов, для своих «поделок». Только я не слыхал, чтоб Марионеточник с кем-то союзы водил. Он же на всех смотрит, как на ингридиенты! А про его «торговлю» с сёгунами — пусть тебе жрица расскажет…
Япона мать, а ведь Хозяина Вещей могли интересовать особо убойные демоны из древних гробниц! Только почему он сам тварей не вытащил, за столько веков, если он такой крутой оммёдзи? Как я уже знал, демонов запечатывали при помощи «забытого» оккультного искусства — оммёдо… Но мои умные мысли оборвало громкое пробуждение жрицы.
* * *
— И-и-и-и!! Не-е-е-ет! Не надо! Не хочу больше! И-и-и-и!!.. — сразу же забилась в истерике Гурэн, переходя на истошный визг.
— Всё, сломался источник информации… — мрачно выдал слоняра свой диагноз. — Мозги ей совсем перекрутило!
На внешнюю обстановку и на мое присутствие — девица никак не реагировала. Похоже, ее «зациклило» на воспоминаниях, как Марионеточник превратил ее в «проводник» своей воли.
Как заявил слоник, мой «туманный пластырь» мог превратить ее в овощ. Я попытался успокоить жрицу, схватив ее за плечи. Но к истерике добавились судорожные вырывания девицы…
Дерг! Хвать! В борьбе, мои ладони ухватились за груди Гурэн и… она резко замолкла, начиная фокусировать свой взгляд.
— Так-так-так… Кто бы мог подумать! –углядел Полиграфыч что-то позитивное в «поломанном» сознании жрицы. — Держи-держи!..
— Ок… Оками Кента? — «угадала» меня Гурэн, даже под маской. И ведь имя запомнила, после допроса в контрразведке PSIA.
— Она как-то на тебе «заякорилась»! И сознание у нее возвращается! Поднажми, икигами! — восторженно выдал слоняра. — И тумана можно чуть добавить в руки…
Я на мгновение задумался, стоит ли выходить ли мне из режима инкогнито, и машинально помассировал нежное содержимое своих ладоней. Но выбора мне не оставили…
* * *
Гурэн раз за разом переживала ужасный кошмар, в котором ее превратили в жалкую безвольную марионетку. И всё это — через жуткую, пронизывающую боль во всем теле! Нет, нет! Она больше никогда бы не согласилась… Хоп!
И жрицу вдруг «выбросило» из пыточной круговерти в… воспоминание о наглом подозреваемом, который так нагло ее облапал когда-то! И-и… продолжал делать это прямо сейчас, наяву!
Маска этому негодяю не поможет! Эти загребущие руки она запомнила… как и ноюще-сладкое чувство в своем теле! Ну вот, опять! Только еще хуже… и трусики уже влажные.
Согласно всем приличным книгам, фильмам и комиксам-мангам, молодой женщине требовалось сейчас сказать «Ямате кудасай!» или «Пожалуйста, прекрати!». Именно за этой фразой потом обычно следовало бурное, страстное и многократное… кхм, облегчение.
Но Гурэн сегодня уже обманулась в своих ожиданиях! Очень жестоко! Поэтому из уст жрицы вырвалось другое японское «заклинание», чтоб не было глупых «разночтений»:
— Ганбаттэ кудасай! Пожалуйста, постарайся изо всех сил!
* * *
— Я в домике! А ты — это… работай, икигами! Может и память у нее восстановится, — посоветовал мой штатный менталист и слинял в свою фигурку-нэцкэ.
Что значит «может»⁈ Если уж я за что-то взялся… тем более, это «что-то» — большое и упругое!
Потом… жрице вроде не понравился ритуал от Хозяина Вещей! Значит, есть шанс не только на ее выздоровление, но и на перевербовку. Мои руки плавно переехали за спину Гурэн, и меня тут же прижало к земле вражескими «пятёрочками»…
Оздоровительный допрос проходил в напряженном режиме. Вражеская телепатка довольно быстро восстановилась и еще быстрее избавилась от всех походных одеяний, включая очень «строгую» черную комбинацию, на тоненьких «веревочках».
И всё это богатство, с очень гармоничной талией, хотело только одного — безудержного секса во всех формах, позициях и побольше! Есть у нас такое в арсенале. Кхм… ведь бывают моменты, когда стоит проявить благородство к поверженной противнице… с такими сказочными формами и зашкаливающей страстью… к исправлению!
Ну да, в коротких перерывах между сериями исцелений — Гурэн успела поплакать у меня на груди, рассказать свою историю и потребовать новых утешений!
М-да, пребывание марионеткой ее конкретно впечатлило. Жрица больше не хотела иметь дело ни с какими с потусторонними практиками!
Ее и к Новому Сёгунату занесло случайно. Хотя закономерность тут некоторая присутствовала… с сугубо японским оттенком.
В предках Гурэн тоже попадались жрецы, но сама девушка училась на переводчицу и знала кучу восточных языков, включая тибетский, монгольский и китайский. А в храм Ясукуни ее сначала привлекли для перевода древних текстов.
Япона мать, да я сам ее такими заказами загрузил бы!
С личной жизнью у Гурэн складывалось не особо, поэтому в свободное время девушка стала и в храмовых церемониях участвовать, благо обязанности жрицы-мико она знала.
И ей постепенно доверяли больше и больше, выясняя ее взгляды на жизнь, личные способности и предлагая интересные перспективы.
В общем, Новому Сёгунату нужны были боевые оккультисты и «телепаты» — чем больше, тем лучше. А Гурэн хотела «отомстить» несправедливому миру, за невнимание к себе!
Твою ж сисястую дивизию и родину япону-мать!
Просто в Японии был «исторический стандарт красоты», в который Гурэн никак не вписывалась. Ну, и комплексы у нее нарастали с детства.
Ибо от девушек требовалось быть миниатюрными, иметь небольшую грудь, излучать детскую невинность и инфантильность. Ярко выраженная женственность считалась не комильфо.
Конечно, не все японские мужики искали «кавайных» девочек-припевочек. (Которые наедине легко могли превратиться в стервозную «циркулярку».)
Хотя, зачем далеко ходить за примером⁈ Институтская любовь Оками Кенты — Симидзу Аяно была внешне таким вот «кукольным» идеалом. Ага, и куклой Вуду по характеру.
А Гурэн…
Блин, вот как с такими достоинствами и с таким… «жизнелюбием» можно было на Новый Сёгунат работать⁈ Если в Японии не ценят — вон, моя первая родина есть, с гораздо более широкими взглядами на женскую красоту!
Ибо девушки разные нужны! И места у нас есть подходящие по климату, для горячей японки! В смысле, тут же все теплолюбивые…
* * *
Через пару часов Гурэн откинулась в изнеможении на мою сброшенную куртку и неожиданно заявила, с какой-то мечтательностью:
— Оками-кун, мне нужно в Крым.
— Кха! Кхым! В какой Крым⁈
— В Се-ва-сто-порь. У меня там все будет хорошо! И далеко от Нового Сёгуната…
Я даже себе по груди постучал, точнее — по домику слоника, вызывая консультанта по менталу:
— Тут что-то непонятное — с Гурэн! Хоть и правильное… в целом.
— А я тебя предупреждал о пост-эффектах в ее сознании! Ей же в голову и шарм попал из треснувшего жезла, и Хозяин Вещей намутил — через камни силы, — отмазался Полиграфыч. — Ты вот о чём думал «в процессе»?
— Да не думал я ни о чём! Ну так, чуть-чуть. О том, чтоб девушке хорошо было… по жизни.
— Вот твоё «чуть-чуть» у неё и отложилось, как план действий!
— Блин, это же не ее мысли!
— Ха, это слишком хорошо совпало с ее затаенными желаниями! Шарм-то уже рассеялся.
— Да она даже не слышала раньше про Крым, нафиг! И про Севастополь!
— А зачем ты ей «показал» картинку здоровенных гайдзинов, в белой военной форме, на параде? И твои мысли жрица уловила, что ее собственную «форму» там высоко оценят.
— И что теперь?
