Адвокат Империи 13 (СИ) - Фабер Ник

Князь подался в бега на юг. Сначала в Египет. Затем перебрался в Алжир, а оттуда в Марокко. Там уже судьба свела его с человеком, о котором Князь говорил с явной неохотой.

— Король? — переспросил я, хлебнув горячего чаю, пока тот не успел остыть на холодном воздухе.

— Так он себя называл, — пожал плечами Князь. — Все его так называли, если уж на то пошло. Да и, вероятно, называют так до сих пор. Никто и никогда не знал его настоящего имени. По крайней мере я его никогда не слышал. Одни говорят, что он был братом наследного принца Марокко. Другие, что он один из бесчисленного количества наследников Пендрагонов, сбежавший от семьи куда подальше. Третьи рассказывали, что он был мальчиком из личного гарема убитого пятьдесят лет назад Шаха Персидского султана. А потом, разумеется шёпотом, добавляют, что это именно он его и убил. Собственными руками.

— А правдивая версия среди них есть? — уточнил я.

— Ни одна из них, — покачал головой Князь. — И, опережая твой вопрос, нет. Я не знаю, кем он был на самом деле до того, как взял это имя. Только то, что ни одна из этих историй не содержит и доли правды. Да это и не важно. Важно то, что в тот момент, когда судьба свела нас с ним вместе на одной из грязных улиц Марокко, он уже являлся одним из самых влиятельных владык преступного мира. Один из тех, кто входил во внутренний круг…

Князь прервался и задумался. О чём именно гадать смысла не было. Оно было ясно и так, учитывая, что продолжать эту тему он не стал.

— В общем, наша с ним встреча чем-то напоминала нашу с тобой, — сменил он тему. — И этот человек помог мне в то непростое время.

— Это из-за него ты взял себе новое имя? — спросил я.

— Одна из причин, — кивнул Князь и залез рукой за портсигаром во внутренний карман своего пальто. — Я никогда не распространялся о том, кем я был раньше. Но глупостью было думать, что моё прошлое укроется от такого человека. Знаешь, после одного из наших с ним разговоров, когда я поведал ему о своей жизни, он сказал мне мудрые слова.

Достав портсигар, он извлёк из него очередную тонкую сигару и прикурил её от зажигалки. При этом делал всё неспешно и плавно, отточенными за годы движениями. Но всё это было не более чем фикцией. По его эмоциям я догадывался, что он сознательно тянет время, погружённый в собственные воспоминания.

— Дьявол, — негромко выругался он. — Уж сколько лет прошло, а я до сих пор помню, будто это было вчера. Мы сидели с ним в небольшой забегаловке на одной из медин в центре Марокко. Вот прямо как мы сейчас…

— Ну, уверен, что погодка там была потеплее, — фыркнул я, поплотнее завернувшись в тёплый плед, который накрывал меня до самой шеи.

— О, поверь, побывав в тамошней жаре, ты запел бы совсем другую песню, — рассмеялся Князь. — Сам я никогда так и не смог к ней привыкнуть. Но в тот день мы с ним сидели и пили горячий чай. И тогда Король сказал мне. Ты думаешь, имя, которое тебе дали, и путь, по которому ты шёл, — это твоя судьба? Нет, сынок. Судьба — то, что ты выбираешь завтра. Раньше ты мог быть кем угодно — святым, дьяволом, глупцом. Но это всё — не более чем пыль под ногами. Дорога, по которой ты уже прошёл. Она значения не имеет. Важно лишь, какое имя ты сам захочешь оставить позади и по какой дороге пойдёшь вперёд. Потому что люди не помнят, кем ты был. Они помнят, кем ты стал.

Князь прервался, чтобы затянутся сигарой и с наслаждением заядлого курильщика выпустил облако дыма в темноту.

— Да, я знаю, что звучит всё это странно. Но в тот день я принял его слова близко к сердцу, Саша. Куда ближе, чем тебе может показаться. И старая оскорбительная кличка, которую мне дал Илья, неожиданно заиграла новыми красками. Сказал бы мне кто, что она из символа собственного унижения станет моим личным знаменем — я бы ему в лицо рассмеялся. Но в тот день мне показалось это самым верным решением из всех. В конце-концов каждому Королю нужен свой Князь.

Слушая его, я вдруг понял, что говорил он с особой теплотой в голосе. Да и эмоции его были под стать. Словно Князь рассказывал мне о своём отце, которого оставил далеко позади в прошлом. О том, кого действительно мог бы назвать своим отцом.

— Может быть поэтому я всецело поддерживаю и уважаю твоё желание сохранить фамилию Рахманов, — Князь задумчиво пожал плечами. — Потому что, как мне кажется, я понимаю, почему ты так к этому стремишься и не хочешь иметь ничего общего с Разумовскими и их прошлым.

— Меня не интересуют все эти аристократические заморочки, Князь, — произнёс я и отхлебнул из своей чашки, с сожалением заметив, что чай уже сильно остыл и не согревал так, как делал это всего пять минут назад. — Я просто хочу жить своей жизнью. Чтобы мне никто не мешал и не лез в мою жизнь.

— А я никогда не думал о том, чтобы говорить с тобой о возрождении рода, титулах и подобной аристократической ерунде. Это твоё решение, и я его уважаю. Единственное, о чём я тебя прошу, Саша — это чтобы ты проявил разумную осторожность и не стал таким же самоуверенным, как твой отец. Я не хочу добавлять ещё один камень на эту поляну.

Назад мы вернулись следующим утром. Пришлось встать куда раньше обычного, чтобы успеть в «Ласточку» и не опоздать в университет, но особой проблемой это не стало. Я воспользовался тем, что Князь сидел за рулём, и внаглую проспал почти всю дорогу. Как говорится, если жизнь дала тебе лимоны — делай лимонад. Пользуйся возможностью, короче.

Приехав в бар, наскоро переоделся, взял вещи и помчал на «работу». Хоть с собакой не пришлось гулять, за что отдельное спасибо Ксюше. Сама лекция прошла спокойно, без каких-либо эксцессов. Я с удовольствием заваливал ребят каверзными вопросами и спорными ситуациями, а затем вместе с теми несчастными, кому не повезло отвечать на них, разбирал допущенные ошибки. Что приятно, таких было немного. На порядок меньше, чем в первое время. Может быть, мои занятия всё-таки оказались для них полезны. Ну, узнаем на экзамене.

А в остальном, теперь, по прошествию ночи, я пришёл к выводу, что Князь сделал мне крайне важное и большое одолжение. Даже не столько разговором. За него я готов был сказать ему отдельное спасибо. Нет. В первую очередь я был благодарен Князю за то, что он таким вот нехитрым способом заставил меня сделать передышку. Всё равно, что поставить жизнь на паузу. А какое место может быть самым лучшим для этого, чем отдаленный от города дом и вечер с близким человеком без контактов с внешним миром?

И вот за этот импровизированный перерыв я был ему благодарен. Просто потому, что сам бы никогда подобного не сделал. По собственной воле, я имею в виду. Трудоголик со стажем, привык пахать до победного, выгрызая себе путь вперёд тяжким трудом и мозгами, и плевать мне на отдых.

Не стоит думать, будто одна эта поездка могла в корне изменить моё отношение к происходящему. Нет. Я не стал другим человеком. У меня не открылись глаза. Я не получил мистическое озарение о том, как ужасно и неправильно себя вёл, и всякая подобная чушь. Так не бывает. Люди не меняются за один вечер.

Но благодаря Князю я получил передышку. Вероятно, ту самую, столь необходимую мне, чтобы взглянуть на происходящее под другим углом. И я ей воспользовался.

Правда, оставалось ещё одно дело, которое следовало решить. И случай представился только сегодня.

— Опять?

София смотрела на меня так, будто я над ней издеваюсь. Она отсутствовала с понедельника, что не позволило нам поговорить раньше. Летала в Москву читать лекции в тамошнем филиале. Поменьше и не таком известном, но тем не менее.

— Чего ты удивляешься? — спросил я, с удовольствием развалившись на диване. — Мы же говорили по телефону.

— Да помню я, помню, — Голотова вздохнула и сняла свои очки, принялась массировать глаза пальцами. — Саша, я не могу вот так вот брать и раздавать тебе отсрочки. Это…

— София, это правда очень важно…