Его звали Тони. Книга 4 (СИ) - Кронос Александр

Ситуацию слегка исправлял тот факт, что Томаш был самым младшим из внуков герцога и влияния у него было не так много. К тому же, он вынужден был скрывать свои действия даже от собственной семьи.

— Не понимаю я, Тони, — снова заговорил хэвир. — Раз к Ангелине подбивает клинья один из Вальдштейнов, почему она в опале? Выгодная же, для Румянцевых партия. И конфликтов между ними серьёзных нет.

Нет, — кивнул я. — Вообще интересы не пересекаются. Только дед Томаша от такой партии не в восторге. Настолько, что запретил внуку общаться с любимой.

Отталкиваясь от слов Давида, сама девушка тоже желанием выходить замуж за чеха или хотя бы принимать его ухаживания, не горела. Но что-то подсказывало — давление родни не оставило бы выбора.

Вот только Зденек Вальдштейн успел высказаться первым. Запретив внуку общаться с «имперкой», которая встретилась тому на балу. А когда тот ослушался, пригрозил выкинуть из семьи. Не просто лишить наследства, а забрать всё — деньги, статус и даже фамилию.

После этого, выйти на контакт с Ангелиной, Томаш больше не пробовал. Страдал от чистой любви в объятиях разноязычных искусниц любви. Но услышав про судебный процесс и глянув на результаты нашего творчества, не сдержался.

— То есть мы можем сдать придурка его же деду? — новую порцию информации, хэвир переварил куда быстрее. — Чем Зденеку Румянцевы вообще не угодили. Граф — крупная фигура.

Как там Давид сказал, цитируя реплику герцога? «Нахрена мне пятьдесят какие-то в империи, если я второй в королевстве?» Вольный пересказ, само собой. И что-то подсказывало — дело совсем не в этом. Скорее у старика какие-то загоны по поводу соседей с востока. Или проблемы именно с восприятием Румянцевых. Сложно сказать.

— Это у него надо спрашивать, — покосился я на эльфа. — Но свои возражения он высказал максимально резко.

Эх. Вот не хотел ведь влезать в дела ариков с их интригами и всем прочим. А теперь в самом их центре. И вроде мозг понимает, что иначе всё равно бы не вышло, но ощущения такие себе.

Может вообще плюнуть на всё, оборвать все связи и свалить в туман? Не в смысле, под Мглу, а притормозить и остаться сталкерским отрядом. Вообще, оно неплохо выглядит — рейды под Мглу, пирожки с вишней, ушастые лоботрясы на тренировках, горячая орчанка в постели. Правда, как быть тогда с газетой, не совсем понятно. И с тремя тоннами золота, которые призраками обещаны. Вообще — с хрена ли я должен себя добровольно ограничивать из-за какой-то кучки идиотов? Пусть лучше они привыкают к новым правилам.

Как подумал об этом, так сразу же и заржал. Иногда сам поражаюсь, как далеко меня новая нервная система в своей реакции заносит. Это ж надо — назвать всю мировую элиту «кучкой идиотов», а себя обозначить, как фигуру, способную их сломать.

— Ты чего? — глянул на меня Виталий. — Вспомнил что-то?

— Не, — качнул я головой. — О будущем задумался.

Эльф, который всё ещё был погружён в размышления по поводу свежих новостей, нахмурился. Но задать вопроса не успел — мы уже приближались к базе и навстречу высыпала добрая половина отряда.

— Наши готовы, япь, — выпалил Гоша. — Свидетельские показания хоть щас дадут! Полирнём, разровняем и отпафосим!

— Статью накатали, шеф, — добавил Фот. — Видосов тоже разных запилили, но пока не выкладывали. Ждём отмашки.

— Показания пока не нужны, — окинул я их взглядом. — Со всем остальным сейчас разберёмся.

Из-за ворот вылетела Орина. Подбежав, притормозила, окинув меня внимательным взглядом. После схватки в особняке, рубашка с пиджаком превратились в лохмотья — корпус я обмотал большим пледом, купленным по дороге сюда. Единственное, что нашлось в магазине, около которого мы остановились.

Правда, прикрывал он далеко не всё. А регенерация убирала последствия ран далеко не сразу. Не знаю, как это работало, но шрамы оставались до суток. Да, выглядели застарелыми и это позволило легко убедить инспектора, что получены они совсем давно. Но свенгу так легко было вокруг пальца не обвести — она точно знала все отметины на моём теле. Включая те, которые я и сам не мог рассмотреть без помощи зеркала.

— Обидих се, — мрачно посмотрела на меня орчанка. — Това е официално.

Ушастики, которые только что оживлённо гомонили, примолкли, смотря на девушку, скрестившую руки под грудью. А я пытался понять, что означает первое слово. Остановившись на самом очевидном варианте.

— Обиделась? — поинтересовался я. — Почему?

— Ти още питашь ли⁉ — сверкнули глаза орчанки. — Не взял меня с собой, устроил бойню и чуть не погиб!

Лихо она с языка на язык скачет. Хотя, «питашь» — это точно «спрашиваешь». Остальное в первой фразе понятно по контексту.

— Там уже журналисты покрутились, — тихо прокомментировал Фот. — Успели налепить репортажей. А мы тебя ждали, чтобы знать, как всё подать…

Тон у гоблина был извиняющимся. Хотя тут он всё равно поделать ничего не мог — каким бы не оказался расклад, орчанка бы всё равно злилась. И ведь не объяснишь ей, что это была авантюра чистой воды. Я ж помчался без всякого чёткого плана. Если бы идея с песком и камнями из под Мглы не сработала, вовсе пришлось бы возвращаться назад. Потому как несмотря на всю даргскую ярость, настолько глупо я погибать не собирался.

В конце концов, там одних магов было человек семь. Или восемь. В обычной ситуации они бы целый отряд даргов распылили. Я же прошёл по самой грани. И совсем не факт, что это выйдет повторить. Честно говоря — я сам не понимал, как так вышло, что фокус с предметами из-под Мглы вдруг оказался рабочим. Не могло же быть такого, что больше никто не пытался использовать их против магов? Да и оборонительную систему заклинило просто в момент.

— Я импровизировал, — пожав плечами, я устремил взгляд на Орину. — Действовал по обстоятельствам.

— Обстоятельно их отпафосил, — тут же оскалился Гоша. — Япнул и отрихтовал на полную глубину. Аж дом развалился.

— Кхм, — кашлянул стоящий рядом Виталий. — Хочу напомнить, Тони угодил в ловушку. Невинная жертва, не более того.

Взгляды бойцов отряда, которые тут же обратились к хэвиру были весьма говорящими. Мол, где «невинная жертва» и где гигантский дарг. Но комментировать слова адвоката никто из них не стал. Орина тоже предпочла промолчать. Правда сверлить меня гневным взглядом не прекратила.

Следующие двадцать минут меня терзали вопросами. В основном гоблины — коротышек интересовало буквально всё. В первую очередь — детали расправы над людьми Золотого Давида. Вот, честно слово — как дети малые. Пришедшие в восторг, от того, что я смог добраться до кого-то, с их точки зрения относящегося к городской элите.

Хотя, на самом деле, армянин в её состав не входил. Обычный криминальный авторитет. С определённой властью и деньгами. Не более. Сложись всё иначе, кто-то вроде Томаша Вальдштейна в его сторону и смотреть бы не стал. Но обстоятельства вынудили чешского аристократа обратиться именно к Давиду. А тот попытался решить вопрос в силу своего понимания.

К слову, я только сейчас понял, из-за чего именно случилась осечка. Ну сами подумайте — как проще всего убить дарга в зоне отчуждения? Первое, что приходит на ум, это снайпер, который прикончит его на базе. Вгонит пять бронебойных пуль, например. И добавит сверху разрывными.

Другой вариант — пара стрелков с подствольниками, что внезапно вывернут из-за угла и за считанные мгновение превратят цель в решето.

Вроде логично, правда? Вот только — подавать это блюдо такому клиенту, как Вальдштейн несолидно. Да и не сдерёшь за это много. Раз отряду наёмников какие-то там дикие контракты и бешеное бабло было обещано за этот контракт, то и Золотой Давид наверняка себе тоже жирный кусок отхватил. Намеревался, по крайней мере.

Вот и нагородил сложных схем. Чтобы представить ситуацию, как требующую безумного напряжения. Прямо вот полной выкладки. Если рационально подумать — это же блажь и ахтунг. Загнать в зону отчуждения больше шести десятков наёмников и натравить их на цель. При этом, ещё и придумав всю эту схему с ловушкой.