Адвокат Империи 10 (СИ) - Фабер Ник

— Но за каким дьяволом вам всё это нужно? Лар говорил, что вы практически бессмертны, как и сами альфары. По крайней мере в плане старения…

— Верно, но мы не способны… Вы бы назвали это неспособностью к размножению. То, что вы видели тем вечером, не более чем жалкое подобие. Суррогаты. Неполноценные вампиры. Их век недолог, как и их возможности. Да, для обычных людей они представляют опасность, но, как показал ваш граф, люди, обладающие Реликвией, способны с ними справиться с относительной лёгкостью. Что уж говорить о наших создателях. Эти же несчастные больше подобны диким животным. Они почти лишены сознания и присущих человеку сознательности и разумности. Ими руководит жажда. Наша сила… она как проклятие. Словно едкий яд, она разрушает их тела изнутри, временно даруя силу. Но уже через некоторое время она неминуемо погубит их. Либо же эти несчастные окончательно сойдут с ума от жажды крови, либо же попросту умрут без неё.

— Но вы сказали, что у вас есть сыновья, — напомнил я.

— Да, — не стал спорить Батори. — Есть. Процесс создания себе подобных крайне опасен и сложен. Он имеет риски для того, кто решает сделать подобное, вплоть до смертельных. Даже полноценный первородный вампир практически не способен создать подобного себе.

— Потому вам и нужны эти записи? — уточнил Князь. — Вы хотите вернуть способность…

— Не говорите ерунды, — решительно отрезал Батори. — Я ищу их для того, чтобы уничтожить! Думаете, что я настолько глуп, чтобы не понимать, чем может обернуться для этого мира бесконтрольное появление мне подобных? Я не такой идиот. Но мой сын…

— Решил, что пора бы вернуть прошлое, — закончил за него Князь, и Батори кивнул.

— К несчастью. Мы считаем, что на том черепе может быть подсказка к способу, как бы смешно это ни прозвучало, безопасного воссоздания нашего проклятия.

— Тогда почему вам просто не обратиться к Императору? — предложил я, а потом вдруг и сам понял, какую глупость сморозил.

— К сожалению, этот вариант давно уже не является хоть сколько-то приемлемым или просто возможным, — вздохнул Батори. — Наш договор был заключен слишком давно. Моего отца уже нет в живых. Точно так же, как и Императора, с которым был заключен договор. Мы все ещё остаёмся верны Империи за то, что в трудный для нас час она пошла нам навстречу, прикрыв от охотников, пусть и потребовав ради этого заключить контракт через вашего предка. Тем не менее, мы об этом помним.

Я посмотрел на Князя, но тот только развёл руками. Это звучало похоже на правду. Особенно если вспомнить о том, что над заключённым контрактом имел власть лишь тот, кто выступал гарантом его заключения.

Но вместе с этой мыслью у меня появилась и другая. Весьма не весёлая, к слову. Если Разумовских больше нет, то выходило, что все договоры, которые они заключили, так же остались без надзора. Да, их присутствие не являлось необходимым, насколько я понимаю, но ведь со временем те, кто между кем их заключали, так же умрут.

То есть, если вспомнить то, что я узнал в разговорах с Распутиным и самостоятельно, выходит, что мир после последней большой войны сдерживали такие вот противовесы, но, как только они окончательно уйдут из уравнения, всё может покатиться под откос? Уж не поэтому ли Румянцев так спешно увеличивал возможности своих промышленных предприятий? Он ведь вроде на оборонку работает…

— И потому я хочу, чтобы вы помогли мне, — продолжил Батори. — Я, если на этом черепе и правда нанесены знания…

— Нет, — сказал я, вставая с кресла.

Он выглядел удивленным. Даже немного растерянным.

— Я не понимаю, — проговорил князь. — Я же объяснил, насколько это может быть важно. Я не прошу у вас помощи в поисках моего сына. Я справлюсь с этим самостоятельно. Тем более, что этим буду заниматься не я один. Я всего лишь…

— Вы меня не поняли, — произнес я, посмотрев на него и в очередной раз удивившись.

Его ведь практически нереально отличить от человека. Вот вообще. Ничего общего по сравнению с теми жуткими выродками, которые я видел вчера. Обычный с виду человек. Дышит. Говорит. Спокоен и рассудителен. Даже солнечного света не боиться, хотя такого, наверное, глупо было бы ожидать. Но при этом было в нём что-то… Не могу описать. Я не мог ощущать его эмоции. По логике, если подумать, то вероятно это как раз последствия работы ушастых. Эти вампиры — созданные с помощью магии химеры, если я правильно понимал. А моя Реликвия не работала на тех, в ком присутствовала магическая энергия. По крайней мере на людях с даром и альфах она не работала точно.

— Я не хочу во все это лезть, понимаете? — спросил я его. — Я могу свести вас с Ларом… с тем, кто работает с Филатовыми. Это в его мастерской я видел и прикасался к тому черепу. Объясните всё это ему и решите проблему. Уверен, что он пойдёт вам навстречу…

— Молодой человек, вы, видимо, не понимаете. Я не могу доверять альфару и…

— Ваше высочество, это вы, видимо, не понимаете, — перебил я его. — Это не моя проблема. Я не занимаюсь охотой на вампиров и поиском всяких древних знаний. Это… Как бы не смешно, не мой профиль. Я адвокат. Я, блин, сейчас занят тем, что студентов обучаю. Я понимаю, насколько важно то, что вы сказали. И если вы хотите моей помощи, то, пожалуйста. Я позвоню Лару и обсудите это с ним. Он толковый. Думаю, что он не откажется помочь вам. В остальном же, как бы эгоистично это не прозвучало, но я не хочу вмешиваться в это сам и вмешивать в это своих близких.

Я почти ждал, что он начнёт протестовать. Каково же было моё удивление, когда он лишь расстроенно кивнул.

— Что же, это ваше решение, и я его принимаю.

На том и решили.

На то, чтобы договориться с Ларом ушло примерно десять минут. И не потому, что он пошёл в отказ. О, нет. Он был даже рад пообщаться с таким, как он выразился, «историческим феноменом». Просто он трубку долго не брал.

В остальном же, после этого я оставил Батори разговаривать с Князем и вышел из его апартаментов.

— Ну что? — спросила сидящая на ступеньках Эри. — Что решили?

— Решили, что они с Ларом будут договариваться и что это не мои проблемы.

— Хорошее решение, — хмыкнула она. — А теперь поговорим о наших проблемах.

— Да, Браницикий, — вздохнул я.

— Верно. Ты обещал мне…

— Я помню, Эри. Поверь мне, я хочу, чтобы он отстал от меня не меньше, чем ты. Но Лар говорил, что ему нужна еще минимум неделя для того, чтобы проверить его теории по твоей печати…

Сидящая на ступенях женщина раздражённо вздохнула.

— Слишком медленно.

— Другого выхода у нас все равно нет, — пожал я плечами. — Нужно подождать и…

— Ты не понимаешь! — вскинулась она, поднимаясь на ноги. — Пока эта печать у меня, я ничего не смогу ему сделать! Вообще! Ты понимаешь это, Александр⁈

Она приблизилась ко мне вплотную.

— Стоит ему сказать слово, стоит лишь отдать приказ через печать, — прошептала она, — и я ничего не смогу с этим сделать. Вообще. Если он скажет ползать у него в ногах и облизывать от пыли его ботинки, я сделаю это. Если скажет вырвать глаза твоей сестре, я сделаю это. Если скажет убить тебя, я сделаю и это. И ничего не смогу сказать ему против. Вообще. Потому что эта печать сильнее моей воли. Сильнее любых желаний и протестов. И пока эта проклятая дрянь на мне, ты в опасности!

— Думаешь, что я не понимаю, что он поставил тебя наблюдать за мной? — задал я встречный вопрос. — Я же не идиот, Эри, я понимаю, что зачем-то нужен ему. Только не знаю зачем.

— Я сказала бы…

— Даже если бы он приказал тебе не говорить? — перебил я её своим вопросом, и она промолчала. — Видишь. Но я знаю, что ты говоришь правду. Проблема заключается лишь в том, что мы не знаем, чего он хочет.

Эри постояла несколько секунд, после чего вздохнула и, развернувшись, пошла вниз по лестнице.

— Мне порой кажется, что он сам не знает, чего хочет, — донёсся до меня её голос.

Глава 20

— Если Мария узнает, что ты трогал её Прелесть, то не сносить тебе головы, — прозвучал предостерегающий голос за моей спиной.