Имперский Провидец (СИ) - Майерс Александр

Артефакт, как мы и думали. Интересно только, где простой патологоанатом достал такую штуку.

Полина села на корточки рядом со мной. Её взгляд показался мне смущённым.

— Спасибо, ваше благородие, — пробормотала она, доставая из поясной сумки бинт.

— Всегда пожалуйста, и можно просто Гриша. А зачем бинт?

— Вы кожу сорвали, — она кивнула на мою руку.

Я посмотрел на ладонь и убедился, что это действительно так. Должно быть, порвал её об край водостока.

Реутова обработала и перевязала мою рану. Её касания были тёплыми и мягкими, а пальцы слегка дрожали.

— Спасибо, — с улыбкой сказал я.

Полина, встретившись со мной взглядом, тут же опустила глаза и молча кивнула.

Кретов положил кольцо в прозрачный пакет и убрал в карман, а затем рывком поднял Артёма на ноги. Тот вдруг заплакал, и к рою эфемеров рядом с ним присоединились духи грусти.

— Ну-ну, не плачь, — Дмитрий отряхнул его и хлопнул по спине так, что Горохов едва не упал. — Теперь всё будет хорошо. Поедем в отделение и во всём разберёмся, да?

— Я ничего такого не сделал, — промямлил Артём.

— Сомневаюсь. Ты как минимум незаконно владеешь артефактом и оказывал сопротивление при задержании, — хмуро произнёс Дмитрий. — И скоро мы узнаем всё, что ты скрываешь…

Подмосковье, поместье рода Волковых.

Гостиная была погружена в полумрак. Тяжёлые бархатные шторы были задёрнуты, лишь слабый луч света пробивался сквозь щель, выхватывая пыль, висевшую в воздухе.

На столе лежало письмо с печатью тюремного управления — короткое, сухое уведомление о смерти. «Инфаркт. 23:47. Тело передано в тюремный морг».

Владимир сидел в кресле отца, пальцы сжимали подлокотник так, что запястья сводило судорогой. Напротив, на диване, рыдала Светлана. Её длинные волосы были растрёпаны, голос дрожал, прерываясь на всхлипы:

— Это всё он… Этот бастард! — она швырнула на пол пустой стакан. Осколки разлетелись по паркету. — Отец умер, Коля в тюрьме, а этот… этот Зорин…

Владимир не шевелился. Его лицо, и так обычно бесстрастное, сейчас напоминало маску из мрамора.

— Помолвка разрушена, имя опозорено… — Светлана вскочила, истерично срывая с шеи жемчужное ожерелье. — Ты слышишь меня, Володя⁈

— Слышу.

Он, наконец, поднял взгляд. Глаза — точь-в-точь как у отца на портрете: стальные, бездонные.

— И что ты собираешься делать? — она подошла вплотную, хватая его за плечи. — Сидеть здесь? Молчать?

Владимир медленно встал. Над камином висела шпага рода Волковых — та самая, которой Андрей Викторович когда-то посвятил его в мужчины согласно традиции рода, после этого ритуала парень считался взрослым.

— Ты думаешь, я позволю ему жить спокойно? — его голос звучал тише шёпота, но Светлана замолчала. — Отец умер, как пёс, в бетонной коробке. Наш род — посмешище.

Он провёл пальцем по клинку шпаги. Сталь звенела, будто отвечая на прикосновение.

— Но… — Света замялась, внезапно испугавшись этого тихого бешенства. — У Зорина теперь власть. Он барон и работает в полиции…

— Это не имеет значения, — ответил Владимир, теперь после смерти отца ставший бароном Волковым.

Он подошёл к окну, резко дёрнул шнур. Шторы раздвинулись, залив комнату слепящим светом.

— Честь не позволяет забыть. Кровь требует крови, — Волков повернулся, и сейчас в его глазах горело то, что напугало даже Светлану — холодный и в то же время обжигающий огонь. — Скоро Зорин узнает, с кем связался.

Он взял со стола резную трость отца и взвесил её в руке. Тяжёлая. Набалдашником при желании легко можно проломить чей-нибудь череп.

— А ты… — Владимир бросил взгляд на сестру, — перестань реветь. Волковы не плачут.

Светлана выпрямилась, смахнув слёзы. В её глазах засветилось то же безумие, что и у брата.

— Что нужно сделать?

Владимир уже шёл к двери, трость отстукивала ритм похоронного марша.

— Приготовь чёрное платье. Завтра похороны. А после… — он приоткрыл дверь. — После начнётся охота.

Москва, 3-й отдел полиции. Комната допросов.

— Я нашёл кольцо во время вскрытия, — шмыгая носом, бормотал Артём Горохов. — В желудке у жмурика. Как сейчас помню — мужчина сорок семь лет, лишний вес…

Я стоял рядом, прислонившись спиной к стене. В забинтованной руке держал стаканчик с кофе и не спеша пил. Дмитрий сидел напротив подозреваемого.

— Давай без лишних деталей, — буркнул он. — Нашёл кольцо и что?

— Да ничего. Думал, почищу и в ломбард сдам, деньги-то не лишние, а жмурику оно всё равно не нужно… Родственников у него не было, — развёл руками Артём.

— Как ты понял, что это непростое кольцо? — спросил я.

Артём поёрзал, цепляясь дрожащими пальцами за край стола. Он был так бледен, что его лицо было похоже на маску из воска. Если бы Кретов не прогнал эфемеров страха, они бы наверняка так и вились вокруг него целой стаей.

— Ну, я… — он шмыгнул носом, — сначала думал, обычное кольцо.

Кретов постучал костяшками пальцев по столешнице:

— Это мы уже поняли. К делу.

— Да я к тому! — Горохов вздрогнул. — Ну, надел просто так. А потом…

Он замолчал, уставившись в пустоту. Я отпил кофе, наблюдая, как капли пота стекают по его вискам.

— Потом Ленка из регистратуры сама ко мне подошла. Обычно она… ну, в общем, не обращала внимания. А тут, как подменили. Мы с ней это, ну… того, прямо в морге. На следующий день она даже не вспомнила.

— И ты понял, что дело в кольце, — заключил я.

Артём кивнул, глотая воздух ртом, как рыба:

— Проверил на других. Попросил Витька-охранника купить мне кофе — пошёл, хотя раньше послал бы. Тогда я догадался.

— Ах ты подлец, — сощурился Кретов. — Значит, ты заставлял женщин с тобой спать. Я прав, да?

Артём опустил взгляд и вжал голову в плечи.

— Ну… да. Но я никого не заставлял! Просто… облегчал общение.

— Облегчал, говоришь, — я поставил стакан на стол с глухим стуком. — Это называется изнасилование, друг мой. То, что ты использовал магию, а не подмешивал девушкам наркотики, ничего не меняет.

— Д-да какое изнасилование, — беднягу забила крупная дрожь. — Я просто предлагал, они соглашались, всем было хорошо…

— Что ещё ты делал? — перебил я. — Тебе знакома Олеся Верещагина?

— Да, — сглотнув, ответил Горохов. — Мы с ней в одной школе учились.

— На ней ты тоже применял артефакт?

Артём громко сглотнул и молча покивал.

— А затем ты решил её похитить, чтобы пользоваться постоянно? — поинтересовался Кретов. — А потом, видимо, убил её и нашёл себе другую жертву.

Глаза парня расширились. Он поднял скованные руки и замахал ими:

— Нет-нет, вы что! Я никого не убивал! С Олесей я переспал, два или три раза, а потом решил на других переключиться.

— Разнообразия захотелось, — проворчал Дмитрий. — Что насчёт Ольги Михайловой?

— Я такой не знаю.

— Не ври. Ты дважды говорил с ней по телефону, — сказал я и показал Артёму фотографию. — Вот, знакома?

— Да, — признал он. — Эту я в баре встретил. Она сама ко мне подошла… точнее, из-за кольца, наверное.

Дверь скрипнула. В комнату вошла Полина, держа в руках папку. Её взгляд скользнул по мне, прежде чем она положила документы перед Кретовым.

— Проверили его алиби. В дни похищений он был на смене или дома. Камеры в морге и у подъезда подтверждают.

— Значит, всё-таки не наш человек, — пробормотал Дмитрий, листая отчёт.

— В Конгрегации подтвердили, что кольцо — артефакт подчинения третьего класса, — продолжила Полина. — Редкий, считался утерянным. Владение таким предметом полностью незаконно.

— Я не знал, что это запрещено! Честно! — выкрикнул Артём.

— Не знал, — Кретов встал, опираясь ладонями о стол. — То есть тебе даже в голову не пришло, что лишать людей свободы воли — это плохо? К тому же незнание законов не освобождает… В общем, ты и сам в курсе.