Между добром и злом. 3 том (СИ) - Кири Кирико

Пробраться в дом оказалось не так уж и сложно, особенно когда за твоей спиной настоящая ведьма.Ни охрана, ни собаки не стали проблемой. Стоило Пату взмахнуть рукой, как они все засыпали мёртвым сном. Кто-то даже попытался оказаться сопротивление, но тщетно.

И теперь, стоя над жирным перепуганным боровом, который мнил себя хозяином этого города, они видели перед собой лишь перепуганного толстяка, который был не сильнее и не лучше, чем кто-либо другой из жителей Колдберга. Просто самый отмороженный, бесчестный и хитрый, не более.

— Да, я знаю о ком вы говорите! — пропищал он. — Чмо такой, с тонкими усиками и смазливым крысиным лицом. Да, он бывал у меня…

И сжался ещё сильнее, понимая, что если сейчас всё расскажет, то он покойник. Правда, если он не расскажет, его тоже не ждало ничего хорошего. Будто стремясь это продемонстрировать, Пату крутанула пальцем, создавая у его ног небольшого крольчонка. Кондрат ещё не видел, на что такой маленький зверёк способен, когда их много, однако у него были все шансы увидеть это воочию.

— Они убьют меня, — чуть ли не плача, пропищал он.

Забавно видеть, как отважные и крутые люди, которые не боятся никого и ничего, вдруг становится такими слабыми и беззащитными, едва встретят соперника, который им не по зубам. Кондрат ни раз и ни два видел таких людей, готовых избить за косой взгляд даже ребёнка, но засовывающих в жопу язык, едва завидев того, кто может им оторвать руки и ноги.

Оттого ещё тошнотворнее они выглядели в его глазах. И пусть Кондрат соблюдал формальности, жалости к таким ублюдкам у него не было от слова совсем. Наверное, именно поэтому он не вмешивался, когда заговорила ведьма.

— Тебе лучше не знать, что сделаю с тобой, я если ты не расскажешь, — невозмутимо спокойным голосом произнесла Пату.

Феликс, как бы он недолюбливал Пату, в этой ситуации не вмешивался. Насколько он не недолюбливал её, но этих подонков он ненавидел ещё больше.

— Послушайте…

Но никто его слушать не собирался. Кондрат кивнул, и через мгновение это самый крольчонок начал рвать ногу толстяка своими маленькими зубами, буквально отгрызая конечность. Выглядело это жутко и мерзко, отчего ещё более пугающе. Толстяк визжал, бился, но не мог даже сдвинуться с места, прикованный ледяными цепями к полу.

— Я СКАЖУ! Я СКАЖУ!!!

Кондрат поднял руку, останавливая Пату, и присел перед ним на корточки.

— Я слушаю.

— Этот щёголь — человек нашего мэра! — просипел толстяк, обливаясь потом и глядя на него бешенными от ужаса и боли глазами.

— Мэра? — переспросил Кондрат.

— Да! Мамой клянусь! Это человек мэра! Нашего графа!

Кондрат и Феликс переглянулись.

А вот это уже было плохо. Всё несколько усложнялось настолько, что помощи теперь попросту неоткуда было ждать.

Граф был чуть ли не царь и бог… хотя почему чуть ли? Он был и тем, и другим в городе, который находится далеко от цивилизации на землях, которыми сам же и владеет. Да, граф подчинялся императору, подчинялся законам, но где император с законами, а где он? Это всё далеко, а он здесь, с властью, силами и деньгами.

К чему это всё — единственный способ передать весточку о происходящем было отправить специальное письмо или отправиться самому в столицу, на поезде или по дорогам. Другой связи здесь ещё не изобрели. Но станция была здесь, в городе, и контролировалась графом. Покажутся там и уже никуда не уедут. Дороги тоже легко контролировать — тут не леса, голые заснеженные земли, где негде спрятаться.

Можно было пробиться с ведьмой, но если граф поймёт, что они вырвались, то хрен знает, что он предпримет с артефактом, который может просто убить всё живое в округе. К тому же, зачем прорываться, если можно наоборот — врываться…

— Что думаешь? — спросил Феликс.

— Выбор не так уж и велик, — пожал плечами Кондрат. — Или из города за помощью, или в город за графом. И то, и другое — риски потому, что теперь он вряд ли нас отпустит отсюда живыми. Отпустит, и сюда придёт армия, он это прекрасно понимает.

— Второй вариант, как я понимаю, взять его, — взгляд Феликса скользнул по Пату. Было понятно, что без неё это дело не провернуть.

— Как вариант, — пожал плечами Кондрат. — Пату, ты с нами?

Она скользнула взглядом по Кондрату с Феликсом, после чего перевела его на толстяка, который в ужасе жался к полу. Её голос, как всегда, был тихим и невозмутимым.

— Мне всё равно.

Хотя всё равно как раз-таки ей не было, и Кондрат это отчётливо видел. Было бы всё равно — она бы здесь не стояла. Для неё это было личное. Её народ и люди, её дети — все они стали жертвой амбиций одного единственного человека. И даже несмотря на то, что её просили сильно не перебарщивать, она шла своим путём, явно имея теперь личные счёты с теми, кто решил использовать её народ, как какую-то вещь, для экспериментов.

— Уверен, что не лучше будет связаться с со столицей и запросить подмогу? — уточнил Феликс.

— Не думаю, что нам позволят это сделать. Это во-первых. А во-вторых, едва он поймёт, что всё кончено, хрен знает, что он сделает.

— А так он ничего не сделает, думаешь? — скептически спросил он.

— Думаю, сейчас граф считает, что всё под контролем, и мы никуда не денемся. А значит можно не беспокоиться и не идти на крайности. Но представь, что он сделает, когда поймёт, что его дни сочтены? Что со дня на день сюда явится армия и вздёрнет его? Может обрушить на округу морозы, через которые не пробьёшься. А может построить огромную армию нежити, которую пустит на империю.

А ведь такой вариант имел право на существование, да и был самым очевидным. Граф, уже пошедший на опыты над людьми, готовый жертвовать жизнями ради собственных амбиций, вполне мог обратить весь город в тех безмозглых тварей, которые будут заражать всё, что попадётся им на пути. Потому что такие люди не думают о последствиях, они думают только о себе и о том, как спасти свою задницу. И если ради этого придётся предать мир огню, они это сделают не задумываясь.

Поэтому да, Кондрат считал, что лучшим выбором было решить всё здесь и сейчас, пока граф действительно не решил обратить весь город безмозглых жестоких тварей, что Кондрат когда-то встретил на корабле. Создай он их, и это будет подобное эпидемии или зомби-апокалипсису, которую будет очень сложно остановить, учитывая заразность.

— Ладно, допустим, — вздохнул Феликс. — Но как мы это всё провернём?

— С помощью Пату, — Кондрат взглянул на ведьму, которая всё это время стояла в стороне.

— Хочешь сказать, что мы просто ворвёмся к нему и арестуем?

Кондрат подумал и кивнул.

— Да, думаю так и сделаем. У нас есть ты и Пату. С вами у нас есть хорошие шансы против тех, кто не ожидает нападения на себя сейчас.

Охотник становится добычей — тактика, старая, как сам мир, и самая действенная. Да и были ли у них другие варианты, если смотреть на ситуацию трезво?

Попытайся они сейчас прорваться из города, — а Кондрат уверен, что все пути отхода контролируются, — и даже при успехе это будет поражение. Граф будет знать, что всё кончено, и воспользуется артефактом на полную катушку, сотворив такое, что даже страшно будет представить.

И в то же время если напасть сейчас, когда он меньше всего ожидает атаки, у них будут все шансы взять его живым. И узнать, откуда граф узнал об артефакте и что именно собирался с ним делать.

— Что ж, вижу переубеждать тебя бессмысленно, — вздохнул Феликс. — Тогда у меня одно условие. Если со мной что-то случится или я заражусь, — он взглянул на Пату. — Не смей меня превращать в одну из своих статуй.

Пату взглянула на него и в первый раз за всё время улыбнулась.

— Не беспокойся. Такого, как ты, мне не нужно…

Глава 30

Дом графа, трёхэтажное каменное и величественное здание, окружённое двухметровым забором, находился практически в центре города, словно напоминание всем, кто здесь хозяин. Сразу напротив располагалась ратуша, которая лишь подчёркивала этот факт.