Камень Книга тринадцатая (СИ) - Минин Станислав

Закончив разговор с сестрами, на автомате начал искать в списке последних вызовов контакт Алексии, но вовремя себя остановил: звонить любимой девушке на следующий день после помолвки с другой было верхом цинизма…

С друзьями мы по уже сложившейся традиции встретились на пляже при отеле и тут же по настоянию наших красавиц приступили к обсуждению выложенных в зарубежных СМИ фотографий с помолвки. Общий вывод был однозначен: все девушки получились на фото очень хорошо, а невеста так вообще великолепно! Соня, которая вчера лично контролировала процесс съемок и отсматривала получившиеся снимки, была горда собой и поглядывала на окружающих с долей некоторого превосходства, а когда ловила на себе завистливые взгляды Демидовой, Юсуповой, Долгорукой и Бурбон, задирала носик и поворачивалась в мою сторону с собственническим видом. Это молчаливое противостояние не укрылось и от остальных наших друзей, послышались осторожные шутки, но тут запиликали телефоны — малый свет решил поздравить меня с помолвкой. Смайлики и текстовые пожелания посыпались нескончаемой чередой. Дождавшись, когда первая волна поздравлений схлынет, ответным сообщением поблагодарил отечественную молодежь за теплые слова, потом попросил Анечку Шереметьеву сфотографировать нас с Соней на фоне моря и отправил это фото в чат. Новый взрыв восторгов, но теперь в сторону моей невесты. Так что Соня, забравшая мой телефон, читала комплименты в свой адрес с огромным удовольствием.

А потом со стороны мировых СМИ последовала слегка запоздалая реакция и на мою помолвку, и на мое назначение на должность заместителя председателя правления вновь созданного холдинга, и на создание этого холдинга вообще…

В этот раз ни в чем себе не отказывали не только поляки, но и немцы с англичанами, обвиняя коварных русских во всех смертных грехах. Главной же угрозой сложившемуся хрупкому миропорядку провозглашался великий принц Алексей Романов, привыкший вести дела только и исключительно с позиции силы. Привлеченные иностранными журналюгами эксперты буквально в один голос давали неутешительные прогнозы по поводу того разрушительного воздействия на европейскую экономику, которое оказывает на нее безумная внешняя политика императора Российской империи, умудрившегося назначить на ответственную должность своего малолетнего внука. И так далее и тому подобное…

Я к подобным высерам уже как-то попривык и отнесся философски: раз шельмуют, значит, боятся, — а вот братьям Гогенцоллернам и Георгу Виндзору было неудобно за своих писак.

— Алекс… — подошли они ко мне с виноватым видом. — Ты прости нас за эту злую писанину. Сам понимаешь, большая политика… С попыткой избежать возможного социального взрыва уже в наших государствах… Но мы ведь останемся друзьями?

— Безусловно останемся! — Я кивнул с самой широкой из своих улыбок и протянул ладонь для рукопожатий. — Какие между нами могут быть размолвки? Мы же родственники!

Как говорится, ложки нашлись, но осадок остался, и еще какое-то время в нашей компании ощущалась некоторая напряженность. Пока ко мне не подошел Андрей Долгорукий, решив заговорить на совсем уж отвлеченную тему:

— Алексей, нам скоро домой возвращаться… Надо бы подумать, что мы будем ректору, работникам деканата, преподам и одногруппникам дарить.

Твою же!.. А про слона-то я и забыл! Ладно хоть Дюша сейчас вспомнил, а то бы пришлось в дьютике или в Москве срочно подарки искать!

— И что ты предлагаешь, Дюша? — протянул я.

Ответить Андрей не успел — в разговор вмешались мои братья:

— Точно! — воскликнул Николай, а Александр продолжил:

— Нам тоже начу училища, преподам и курсовым офицерам что-то дарить надо! Вот засада! Иначе экзамены не сдать!

Через минуту про нападки в зарубежной прессе на великого принца Алексея Романова все благополучно забыли — шло бурное обсуждение темы подарков. Причем в обсуждении принимали участие и импортные принцы с принцессами, предлагавшие свои варианты презентов. Общими усилиями за базу все-таки решили принять французский коньяк с французским же, испанским и итальянским вином коллекционных марок, а также мужской и женский парфюм известных мировых брендов. А вот дальше пошли разночтения: Инга Юсупова на правах старосты заявила, что раз наша группа носит почетное название Царской, то и подарки одногруппникам должны быть царские, а не только алкоголь и парфюм; следом за Ингой выступил мой братец Александр, сообщивший, что алкоголь и парфюм для военных, конечно же, важны, но не настолько, насколько оружие, и предложивший закупиться в Европе какими-нибудь образцами современного оружейного дела и передать их любимому училищу в дар.

— Берите австрийский Glock-19! — тут же предложил Вилли Гогенцоллерн. — Мы вам можем без всяких проблем и в кратчайшие сроки достать хоть под сотню стволов с полным боекомплектом с военных складов. Ну и десяток ящиков с патронами.

Коля с Сашей долго не раздумывали.

— Берем! — в один голос заявили они. — Заверните! Сколько стоит? А еще что-нибудь есть?

За Вилли ответил Умберто Медичи, решивший поддержать итальянского производителя:

— Есть Beretta разных модификаций, в том числе и в подарочном исполнении. Можем тоже в кратчайшие сроки достать хоть под двести стволов с неограниченным количеством боекомплекта.

— Берем! — совершенно по-детски радовались Коля с Сашей. — Все берем!

А я, услышав про подарочное исполнение, обратился к старшему из братьев Гогенцоллернов:

— Вилли, а у вас, случайно, не завалялось на складах десятка полтора Mauser C96? Естественно, с деревянной кобурой? Вот от такого подарка и начальник училища, и наш ректор придут в полный восторг! И не только они…

Вилли переглянулся с младшим братом и кивнул.

— Не проблема, Алекс! Может, тебя еще и Luger P08 заинтересует?

Я не стал выдумывать ничего нового и повторил вслед за братьями:

— Беру! Заверните! Сколько стоит?..

Закончив с хотелками наших курсантов, мы перескочили на обсуждение подарков для одногруппников и в конце концов пришли к общему знаменателю — подарить швейцарские наручные часы. Ответственную миссию по приобретению модных аксессуаров поручили Инге Юсуповой и Наталье Долгорукой, им же доверили и покупку парфюма.

За всеми этими разговорами и планами мы как-то упустили из вида нашу журналистку — Анечку Шереметьеву, которой тоже надо было порадовать не только своих одногруппников, но и преподавателей с работниками деканата. А еще неохваченным остался наш художник — Александр Петров-Врачинский. С последним все решилось очень просто: Стефания Бурбон пообещала моему другу пятьдесят экземпляров иллюстрированного каталога самых известных произведений живописи, выставленных в Лувре, с дарственной подписью ее царственного деда. Шурка от такого предложения был в полном восторге! А вот Аннушка откровенно грустила, но ровно до тех пор, пока мы волевым решением не включили ее одногруппников в список претендентов и на импортный алкоголь, и на гламурный парфюм, и на модные швейцарские часы.

Ближе к вечеру мне на телефон пришло сообщение от великого магистра мальтийского ордена, господина де Вилье: «Ваше высочество, по непроверенной информации, некая группа лиц в Ватикане готовит против вас что-то серьезное. Ничего конкретного сообщить возможности не имею. Будьте очень осторожны! С уважением!»

После прочтения данного сообщения у меня невольно похолодело в груди, настроение упало, и только усилием воли я заставил себя собраться и откинуть в сторону панические мысли. Когда немного успокоился, переслал сообщение Ванюше и батюшкам Владимиру и Василию. Последние ответили незатейливо: «Принято», — а вот Кузьмин был в своем репертуаре: «Ты, главное, сам, царевич, клювом не щелкай! А с этими тварями мы разберемся!..»

К приходу господ офицеров на яхте было все готово: столы ломились от закусок и выпивки, а фигуристые морячки в чепчиках и передничках радовали глаз гостей. Формальный повод для встречи, коим являлось получение Нарышкиным и Панцулаем очередных званий, мы отпраздновали довольно быстро, и цесаревич предложил перейти к обсуждению следующих вопросов повестки дня.