Кровь черного мага 7 (СИ) - Гарднер Эрик

Я посмотрел на стопку итальянских газет и решил сделать перерыв.

— Ноткер, — позвал я кобольда. — Принеси обед, а еще найди Ленели Фогель и пришли ее в библиотеку.

— Обед для нее тоже принести? Точнее на троих? Ведь ваш кузен тоже наверняка придет.

— Финбарру сюда приходить не надо, — отозвался я.

Через десять минут однако объявились они оба. Ленели под недовольные взгляды кобольдов-библеотекарей звонко процокала по паркету в своих туфельках на неизменно высоких каблуках и, остановившись напротив, сказала:

— Приятного аппетита, Ваше Величество.

— Спасибо. Присоединитесь? — отозвался я и поглядел на Финбарра. — Барри, я тебя не звал.

Кузен удивленно моргнул, покраснел, а потом побледнел, явно не понимая, что это значит.

— Харди? Но… Я разве мешаю? — пробасил он растеряно.

Я только вздохнул, но Ленели, догадавшись, сама взялась за объяснения.

— Его Величество всего лишь беспокоиться за твои тонкие душевные настройки, поскольку речь видимо пойдет о журналистских делах, этике и тому подобном.

— В смысле? Харди, ты хочешь втянуть мою жену во что-то…

— Барри, не начинай, — я поморщился. — Если Ленели справится так же отлично, как у нее получилось в прошлый раз с организацией пресс-конференции и прочего во время коронации, то у нее есть все шансы получить главное место ответственного за прессу и связи с общественностью.

— При короле? — в глазах журналистки зажегся восторг, но Финбарр продолжал смотреть на меня с подозрением.

— Никакой опасности для Ленели это не представляет, не переживай, Барри, — сказал я. — И уйди, пожалуйста.

Финбарр тяжело вздохнув и бросив на Ленели взгляд чуть разочарованный и в то же время предупреждающий, ушел.

— Так что, обедать будете со мной? — спросил я.

— Нет, спасибо, мы с Барри уже поели, — Ленели уселась напротив.

— Тогда пока изучите содержание вон той коробки. Не пугайтесь, документов в два раза меньше, поскольку они дублируются на французском.

— Я его учила в школе и университете, вполне сносно знаю, — заметила она. — Но, конечно, вы правы, дважды одно и то же читать не нужно.

Журналистка извлекла бумаги, привезенные мной из французского посольства, отобрала документы на немецком и углубилась в чтение. Я не спеша закончил с обедом, слушая как она время от времени ругается и посылает проклятия в адрес французов. Наконец, дочитав всё, она посмотрела на меня испуганная и возмущенная одновременно.

— Это же катастрофа, Ваше Величество!

— Нет. Особенно если вы в точности сделаете то, что я вам скажу.

— Как⁈ — она еще в неверии покачала головой, а потом, нахмурившись, посмотрела на меня. — А где вы взяли эти документы?

— Во французском посольстве. Полагаю, не стоит вам напоминать, что этот разговор останется только между нами и о нём надо не говорить не только Финбарру.

— Вы даже госпоже Халевейн не скажете? — спросила она.

— Нет. Только вы будете об этом знать. Вы к такому готовы?

Журналистка побледнела.

— А что случилось с послом?

— Он превратился в лягушку.

Ленели было улыбнулась, но через миг поняла, что я не шучу.

— О боже…

— Так вы согласны?

— Погодите, мне надо собраться с мыслями… И вы действительно сделаете меня главной в пресс-службе при королевском дворе?

— При императорском, — отозвался я и, увидев, как у нее совсем уже округляются от изумления глаза, скромно добавил: — Не вижу другого выхода из складывающейся ситуации в стране.

— О, — только и выдохнула Ленели. — Так у вас уже есть какой-то план, если я правильно поняла?

— Да. Надо поднять шум в нашей прессе и на телевидении. Чтобы в ближайшие два дня вышла серия статей и репортажей о предательстве премьер-министров, заговоре французского правительства с целью отобрать наши территории, взятках чиновниках. В общем, обо всем, что вы нашли в этой коробке.

— Но как это нам поможет? — с непониманием отозвалась Ленели.

— Во всех статьях должен иметься жесткий и уверенный нарратив о немедленном бегстве французских депутатов из парламента, поскольку обнародовали их причастность к заговору против нашей страны. И чтобы никто не удивлялся исчезновению этих проклятых трусов, которые не поставили в известность о своих действиях народ. И напоследок — заклеймите их как предателей интересов безопасности Французской Республики.

Я увидел, как Ленели бледнеет и ее пальцы державшие блокнот и ручку, приготовленных для записи задания, начали дрожать.

— Что вы собираетесь делать, Ваше Величество? — едва выдавила из себя журналистка.

— Не церемониться с врагами, — произнес я. — Сейчас никакая дипломатия не поможет. Надеюсь вы это понимаете.

Ленели кивнула.

— Но как на всё это отреагируют высшие светлые? — осторожно спросила она. — Они ведь всё поймут.

— К тому времени проблема будет решена, — я глянул на часы. — Даю вам два часа чтобы набросать шаблон статьи. Покажете мне и, если напишите всё как надо, устраиваете экстренный пресс-центр. Помещение выделят то же, где проходила конференция, куда вас в прошлый раз не пустили.

— Хм, — Ленели уловила легкую насмешку в моих словах и, поднявшись, гордо приосанилась. — Не беспокойтесь, Ваше Величество, я покажу как работают настоящие профи! Через два часа вернусь. Вы же тут будете?

— Да, пока почитаю итальянскую прессу.

Ленели с удивлением похлопала глазами и насторожилась.

— Хотите сказать, что у нас аналогичные проблемы еще и с итальянцами⁈— она от возмущения даже всплеснула руками.

— Надеюсь, что нет. Возможно у нас получится сыграть на опережение и новости о французах заставят итальянцев уничтожить аналогичные договоры.

Ленели посмотрела на меня чуть озадаченно.

— А вы их наказывать не собираетесь, как французов?

— Нет, пока они не пришлют оскорбительного письма подобного этому и я не услышу от их посла то, что услышал от французского.

Я достал письмо от посла, дал ей прочесть.

— Вот сукин сын! Пожалуй, он все же получил по заслугам! — возмутилась она. — Я с вашего позволения могу снять копии с документов?

— Попросите кобольдов, они вам сделают, — я забрал письмо, положил обратно в карман.

Ленели позвала кобольдов и те уже через несколько минут отдали ей высокую стопку отксерокопированных листов, сложили в еще одну коробку. После этого журналистка ушла, а я вернулся к изучению прессы. Но в итальянских газетах ровным счетом ничего не нашлось. И никаких враждебных высказываний. Я нашел лишь несколько статей, в которых прогнозировали рост немецких туристов будущим летом. Шла ли тут речь о реальных туристах или так иносказательно извещали об возможном увеличении немецкоговорящего населения Италии — было совершенно неясно.

Я почти просмотрел подшивки, когда вернулась Ленели, положила передо мной несколько отпечатанных на машинке листов. Я прочитал текст, глянул на замершую в ожидании вердикта журналистку.

— Я вам говорил, что вы профи и большая умница? — спросил я, улыбнувшись.

— Спасибо, Ваше Величество, — ее щеки порозовели от похвалы.

— Ноткер, бумагу, ручку и королевские печати, — произнес я и когда появившийся кобольд всё принес, написал короткий приказ содействовать Ленели в подготовке пресс-центра, протянул ей. — Если возникнут трудности, какие-то проблемы или что-то понадобится — сразу мне сообщайте. И как всё идет — тоже.

— Да, Ваше Величество.

— Приступайте.

Ленели кивнула и умчалась работать на своих безумных каблуках. Я посмотрел на ожидающего распоряжений Ноткера, одновременно с этим заинтересовавшегося газетами.

— Знаешь французский и итальянский, Ноткер? — поинтересовался я.

— Нет, к сожалению, — кобольд вздохнул.

— Как там Маргарете с Маделиф? — спросил я.

— Пока вас нет, у них почти идиллия… Простите, Ваше Величество, — кобольд смутился. — Они, кстати перебрались в зал Совета — там удобнее оказалось раскладывать законодательные документы на огромном столе. Просили вам передать, что они там, если будут вам нужны.