Демон Жадности. Тетралогия (СИ) - Розин Юрий

Глава 2

Слева трое бойцов Коалиции в синих, посеченных когтями мундирах методично загоняли раненого шиваро в угол. Справа стрелок с луком, украшенным витиеватыми рунами, методично расстреливал укрывшихся за осколками яиц пернатых.

– Охват справа! – голос Лильрена резал воздух, как сабля. – Не дать им улизнуть в пустые тоннели!

Я сделал шаг вперед, и в этот момент:

– Еще один вылез! – молодой голос за спиной.

Поворот. Уклон. Артефактное копье просвистело в сантиметре от виска, оставив после себя запах озона.

– Свой, черт побери! – мое рычание заставило бойца отпрянуть.

Он замер, широко раскрыв голубые глаза. Его лицо, покрытое смесью сажи и крови, исказилось в ужасе:

– Мак? – копье дрогнуло в его руках. – Мы тебя уже…

– Похоронили? – я оскалился, вытирая слизь с лица. – Я возвращаюсь, как плохая монета.

Новый взрыв осветил пещеру. Вспышка отразилась в лужах крови, превратив их на мгновение в ртутные зеркала. Дымная мана в ядре отозвалась гулом, требуя выхода.

– Как успехи? – я подобрал с пола свою саблю, оброненную из‑за приступа боли и чудом не отброшенную прочь в хаосе сражения.

– Пятьдесят, может семьдесят особей осталось, – он тяжело вздохнул.

– Понятно, – кивнул я. – Что по потерям?

– После того, как ты увел половину их стаи, никто больше не умер. Пятеро получили тяжелые ранения, с десяток – легкие. Но ротный решил, что мы должны все‑таки закончить с гнездом и отомстить за тебя, так что мы оставили раненых с несколькими защитниками, а сами пошли на штурм гнезда. Думали, что придется туго, но их оказалось куда меньше, чем мы могли подумать.

– Они перебили друг друга, – кивнул я, мысленно облегченно выдыхая в ответ на новости об отсутствии новых жертв.

Теперь можно было не беспокоиться и просто немного поучаствовать в финальном аккорде сражения, чтобы протестировать дымную ману Сказания.

Я рванул вперед. Первый же удар прошел прямо сквозь шиваро, оставив после себя лишь свист ветра. Существо даже не успело вскрикнуть.

Второй шиваро взмыл в воздух – мой клинок описал идеальную дугу, и его голова, все еще с открытым от ярости клювом, покатилась по камням. Третий атаковал сбоку – я поймал его коготь голой рукой, влив в мышцы и кожу ману, и сжал. Кости хрустнули, как лед под сапогом.

Спустя несколько минут все уже было кончено и наступила тишина.

Только тяжелое дыхание бойцов и потрескивание догорающих перьев нарушали ее.

Я вытер клинок о бедро, оставляя кровавый след на потертой ткани. Лильрен, его мундир висел лохмотьями, пробился вперед:

– Марион… – его глаза сверлили меня насквозь. – Как? – спросил он.

Одно слово. Один слог. Но в нем была тяжесть целого допроса.

Я медленно вытер лицо рукавом, оставляя кровавые размазни на и без того грязной ткани.

– Залез в тушу. Очнулся – уже Сказание. – Я пожал плечами, делая вид, что с меня нечего взять. – Видимо, боги любят дураков.

Тишина. Даже Хамрон замер. Лильрен не моргнул. Его челюсть сжалась так, что я услышал скрип зубов. Жилы на шее надулись, как канаты на паруснике в шторм.

– Самовольный уход с позиции. – Каждое слово падало, как гильотина. – Нарушение приказа. Риск всей операции. Поставленные под угрозу жизни…

– Он спас нам всем жопы! – не выдержал Хамрон, выступив вперед. Его кулаки сжались. – Если бы не Мак, мы бы…

– МОЛЧАТЬ! – рев Лильрена заставил даже бывалых бойцов вздрогнуть. Он на мгновение закрыл глаза, его грудь вздымалась. Когда он снова заговорил, голос был тише, но от этого не менее опасен: – Экспедиция окончена. Возвращаемся на базу.

Он развернулся, но, сделав три шага, остановился. Не оборачиваясь, бросил:

– И… спасибо. – Это слово явно обожгло ему язык. – За роту. Я был неправ, что тебя не послушал.

Я лишь кивнул, наблюдая, как он уходит, отдавая резкие приказы. Хамрон тут же схватил меня, обнял, несмотря на кровь, затряс:

– Мак! Живой, сволочь!

– Живой, живой, – хмыкнул я. – Только уставший как черт. Пойдемте, мне нужно поесть и помыться.

– Лучше помыться, а потом поесть, – улыбнулась Бьянка.

– Ага.

###

Вечерний воздух пах гарью и мокрой шерстью – где‑то сушили обгоревшие плащи. Я стоял, довольно фыркая и натирая тело куском тряпки, порезанной из остатков моего мундира, пока Хамрон вычерпывал из ведра воду жестяным ковшом и поливал мне голову. Холодные струи стекали по спине, постепенно смывая слои засохшей крови, перьев и птичьего помета.

– Ты как старый ковер после праздника, – хмыкнул Хамрон, зачерпывая новую порцию воды. – Только вместо вина – кровь, а вместо крошек…

Его голос оборвался. Ковш звякнул о край кадки.

– Мак… – он обогнул меня, присев на корточки. – Твои татушки… Они же раньше были тоньше?

Я посмотрел вниз. Вода, смешиваясь с грязью, образовала ржавые лужицы вокруг моих коленей. Но там, где кожа очистилась…

Золотые линии действительно изменились.

Раньше они были похожи на выведенные рукой калиграфа – полосы были толщиной в пару миллиметров, не больше.

Теперь же узор разросся, стал плотнее. Большинство полос стали шириной в полпальца, отдельные линии и вовсе сравнялись по толщине с мизинцем, а в середине, между тусклыми под ночным небом краями, если присмотреться, можно было разглядеть поблескивающие золотые искорки. К тому же сам узор, раньше покрывавший лишь грудь и живот, расползся на плечи, бока и пах.

Такое нельзя было объяснить простым «Тебе показалось». Оставалось надеяться, что Хамрон будет готов поверить в часть правды.

– Это не просто узоры, – я провел мокрыми пальцами по грудной клетке, чувствуя под кожей слабое пульсирование.

Хамрон замер, его широкое лицо отражало смесь любопытства и суеверного страха. В свете ближайшего костра его глаза блестели, как у совы.

– Артефакт? – прошептал он, озираясь по сторонам. Бойцы Лильрена копошились у палаток, никто не обращал на нас внимания.

Я кивнул, наблюдая, как вода стекает по новым узорам.

– Я получил его случайно, но, кажется, именно он спас мне жизнь, когда моя команда погибла. Но до прорыва в Сказание был… спящим.

Хамрон присвистнул, его толстые пальцы сжали ковш так, что металл слегка прогнулся.

– Я слышал о таком. Об артефактах, вживляющихся в тело. Но никогда не видел вживую. Выглядит… мощно.

– Не то слово.

Хамрон задумался, его брови слились в одну сплошную линию. Потом неожиданно хлопнул себя по лбу:

– Так вот почему ты выжил в той туше! Блин, Мак, да ты не перестаешь удивлять! – его громкий голос заставил пару ближайших бойцов обернуться.

Я резко поднес палец к губам. Хамрон смущенно сморщился, понизив голос до шепота:

– То есть это типа секрет? А почему мне тогда можно?

Потому что ты веришь без вопросов, – я не сказал этого вслух. Вместо этого лишь усмехнулся:

– Потому что если расскажешь кому‑то – я тебя самого в шиваро превращу.

Хамрон захихикал, снова принимаясь заливать мне воду за шиворот.

– Ладно, ладно, могила. – Он бросил взгляд на мои плечи, где узоры теперь отчетливо выделялись даже в тусклом свете. – Только смотри, аккуратнее. А то будешь как в тех сказках – весь золотой, а потом раз! – он щелкнул пальцами, – и статуя.

Я не ответил. Хамрон слишком точно попал в мои собственные мысли насчет Маски.

###

Кабинет командира полка встретил меня запахом старого дерева, лака для мебели и едкой остротой дешевого табака. Массивный дубовый стол, покрытый царапинами от бесчисленных совещаний, буквально утопал под грудами бумаг – донесения с печатями «Секретно», потрепанные карты с отметками красным восковым карандашом, несколько перьевых ручек с засохшими чернилами. На стене за спиной хозяина кабинета висели часы с медным маятником – их размеренный тик‑так заполнял паузы между мыслями.

Полковник Вейгард сидел, откинувшись в кресле, которое скрипело при каждом его движении. Его седые усы, напоминавшие щетки для чистки труб, шевелились, когда он жевал табак.