В оковах Судьбы I (СИ) - "Vivian2201"

Ситхи, преследуя те же цели, поступают куда радикальнее. Они уничтожают всё, что может сформировать слабость или зависимость, которые позволят Темной Стороне взять верх над личностью и сломить их волю. Превратить в бешенное животное, лишенное разума и живущее инстинктами.

Если же такое происходит, в миру появится чудовище. Дикий, безумный, не способный к нормальному мышлению, зверь, алчущий разрушения, преисполненный гордыни, наслаждающийся чужой болью. Тварь, а не разумное существо, по большому счету.

Нет, ситхи не ангелы, они черпают во время пыток пленных силы, дабы развиваться и обретать могущество. Для них чужие страдания являются чем-то вроде доппинга. Стероидов. Однако, даже в этом случае, у адептов темного пути на первом месте стоит строжайший контроль и бескаровая дисциплина. Любые слабости, леность, жалость к себе и гордыня искореняются. Их место занимают вечный самоконтроль и терпение. Так и только так можно избежать того, что вызывает панический ужас как у джедаев, так и у ситхов — падения.

Падшие — одаренные, что поддались Тьме внутри себя, потеряв контроль над собой и не сумев или не захотев справиться с ней и её влиянием на разум. Эти существа уже не являются ситхами или джедаями. Это враги обеих сторон многовекового конфликта между одаренными. Их находят и уничтожают, поскольку подобные твари не в состоянии остановиться — убивая и разрушая всё, что увидят. Для них нет своих и чужих, нет норм морали и этики. Нет табу. У них нет принципов. Только жажда убивать и ощущать чужую боль. Этих тварей не интересуют ни власть, ни деньги, ни наркотики или секс. Только убийства, боль и страдания окружающих.

Тьма внутри меня перешла в новый мир вместе со мной.

Что страшно, она стала сильнее. Да, после завершения истории со стационарным артефактом и улучшением зрения я провел медитации, выяснив, что странный паразит в моем лбу под шрамом постепенно слабеет, а стоит моей тёмной составляющей дать хоть немного воли, как она вгрызается в его защиту, давит её и пытается выжрать, ещё больше ослабляя странное внедрение. Это, во многом, положительно сказывается на моем организме, который неожиданно стал наверстывать развитие. Да ещё и улучшение ситуации со зрением не могло меня не радовать. Однако, вместе со всем этим, Темная Сторона тоже становится сильнее. Возможно, поглощая эту странную субстанцию, которую я не смог выдавить из себя, она приобретает силу.

Именно по этой причине я сорвался, едва не пройдя Падение прямо в купе Хогвартс-Экспресса. Какими могли быть последствия мне думать не хотелось совершенно.

— Гарри… У тебя в руках не было палочки, — нарушил тишину Дин, когда я расслабленно откинулся на мягкую спинку дивана и смог спокойно вздохнуть.

— Считайте это… приступом, — пришлось выдвинуть мне более-менее внятную версию произошедшего, — Когда меня очень злят, я могут сделать то, что в нормальном состоянии не получается.

— Значит, лучше тебя не злить, — хмыкнул Симус, понятливо кивнув, — Я так понимаю, что ты в таком состоянии не смотришь где свои, а где чужие и… всем плохо?

— Да, — грустно улыбнулся я.

При этом мои мысли заняты были совершенно другим вопросом. То, что произошло, гарантированно создаст мне проблемы. Мало того, что сами Уизли, зачем бы они не приходили, не оставят подобное без последствий, так ещё и администрация школы вполне может применить в отношении меня вполне конкретные меры. Например, аннулировать разрешение на самостоятельные занятия и допуск в аудиторию. Это будет ощутимый удар для скорости моего развития.

— Надеюсь, нас не накажут, — вздохнула Гермиона, словно бы думая о том же самом.

— Нет, — холодно произнёс Дамблдор, — Я не стану ничего делать в отношении Поттера.

— Но мои…

— Твои сыновья не понесли наказания за нападение на первокурсника, если ты не помнишь, — перебил Альбус Молли, не дав ей разойтись, — К тому же, судя по словам свидетелей, один из которых, к слову, Малфой, враждующий и с твоими детьми, и с Поттером, Рональд нарвался сам, — перевел обжигающе ледяной взгляд на первокурсника, присутствующего при разговоре, директор, — Было крайне опрометчиво упоминать давно умерших родителей твоего однокурсника. Для него эта тема весьма болезнена.

— Но он же… — начал было Рональд, но замолчал, увидев как Дамблдор поднял палец.

Между тем, Альбус продолжил:

— Представь, что твоих родителей убили. И не сейчас, а десять лет назад. И тебя все эти годы воспитывали несомненно достойные, но чужие тебе люди. После этого, Рональд, подумай о том, что ты станешь чувствовать, когда кто-то станет вспоминать о твоих родителях или ссылаться на их мнение.

Мальчик опустил голов и покраснел.

Впрочем, Дамблдор не обманывался. Для него мысли первокурсника не были скрыты никакими артефактами. Юный Уизли плевать хотел на чувства Поттера, на его родителей и любые другие вещи. Для него самого существовало два мнения — его и неправильное. И отстаивать свою позицию мальчик был готов с невероятной упорностью, достойной куда лучшего применения. Более того, Альбус отметил для себя, что Рональд не только затаил злобу на Поттера за произошедшее после Хэллоуина, но и строит вполне конкретные планы мести, частью которых была провалившаяся попытка примирения. Впрочем, на это повлияла не только мстительность одного конкретного первокурсника, но и недвусмысленные указания Молли, которая не скрывала от своих детей планов на Гарри.

Данный факт Альбусу не понравился в принципе. Поттера, в любой его форме, и в любом виде, старик воспринимал исключительно своей марионеткой. Строить на него планы или манипулировать им, не зависимо от конечной цели и её причин, допустимо исключительно директору Хогвартса, но уж никак не домохозяйке с завышенным самомнением.

Вообще, для отказа семейству Уизли в наказании одного зеленоглазого первокурсника существовало сразу несколько причин.

Во-первых, после нашумевшей в замке истории с нападением близнецов на Поттера, у многих сложилось мнение, что рыжее семейство теперь может устраивать полнейший беспредел, а сам директор им в этом потворствует. После этого очень многие семьи, в том числе, обладающие весомым влиянием в Визенгамоте и Министерстве, прислали Дамблдору изрядное количество писем, содержание которых заставило пожилого волшебника заскрипеть зубами от злости.

Одновременное занятие сразу нескольких должностей тут сыграло простив Альбуса.

Авторитет и репутация.

Именно два этих слова олицетворяют власть в Объединенном Королевстве в частности и среди волшебников в целом. Ни один одаренный, каким бы могуществом он ни обладал, не сможет насаживать своё мнение и видение мира силой. Стоит подобному индивиду начать действовать, как запускается отработанная за века система, натравливающая на него силы Авроратов и наемников со всего мира, назначается столь весомая награда, что отрезать голову очередного глупца, которому сила затмила разум, возжелает последний бродяга. И, ведь, пытливый ум людей и нелюдей, подгоняемый жаждой наживы, найдет способ убить даже самого могущественного волшебника. Вплоть до того, что трупами завалят, но в глотку вцепятся.

И теперь произошло неожиданное для Дамблдора явление — подрыв авторитета, который создавался десятками лет. И данный факт мгновенно отразился на всех существующих раскладах в Визенгамоте и Министерстве. Причем, речь шла не только о тех людях, что являлись сторонниками самого директора Хогвартса и помогали продвигать его идеи, но и контактах Моуди, Дингла, Снейпа, МакГоннагалл, Дожа, чью репутацию кто-то смог серьёзно пошатнуть, и других одиозных фигур Ордена Феникса.

Стоило оставить Уизли безнаказанными после двух нападений за один день, пусть и совершенных разными членами одной семьи, как очень многие решили, что иметь дело с Альбусом рискованно, поскольку заявленные беспристрастность и поддержка магглорожденных в крайне замкнутом и традиционалистическом обществе волшебников на деле оказались пустышкой. Этот факт требовал реакции и последствий. В идеале — сразу, но время было упущено, а вводить против Уизли санкции спустя недели после произошедшего — значило показать, что Дамблдор прогнулся под чужое мнение и ослаб, что ещё хуже.