Шеф с системой. Империя вкусов (СИ) - "Afael"

— А власти не помогают?

— Какие власти! — махнул рукой Игнат. — Городская управа про Слободку забыла. Да и что там помогать? Один Угрюмый и правит. Были еще банды поменьше, да поговаривают, что он всех под себя подмял

— И что, он их совсем не защищает?

— Защищает, но по-своему. Воровать друг у друга запрещает, драки крупные пресекает. Не из доброты — просто ему порядок нужен. А так… пусть хоть сдохнут, лишь бы тихо.

Я мысленно записывал каждое слово. Картина становилась все мрачнее, но и яснее.

— А дома там какие? Я слышал, есть заброшенные…

— Как и говорил, после мора прошлого года много домов пустует, — подтвердил Игнат, лицо его помрачнело. — Страшное было время. Болезнь косила людей как траву. В Слободке особенно лютовала — там народ слабый, больной. Целые семьи вымирали.

— И что, городская управа их продает? Дома те.

— Продает, да только покупателей нет. Кому охота в такую дыру переселяться? Богатым — статус не тот, а бедным — денег нет. Вот и стоят пустые.

— Ты вчера говорил про один дом особенно страшный. Расскажи про него. Призраки там, говорят?

— Купеческий дом на Слободке. Красивый был когда-то. Три этажа, каменный, добротный. Семья там жила — Кондратьевы звались. Богатые были, но мор всех забрал.

— И что теперь с домом?

— Да уж года два продается за копейки, а покупателя все нет. Кто возьмется жить в такой дыре? А вы никак вознамерились туда переселиться? Опасное дело затеваете.

— Ничего страшного, — я улыбнулся. — Спасибо, Игнат.

Мы попрощались и направились в город. Теперь у меня была полная картина, и она была довольно мрачной. Слободка — это настоящие трущобы под контролем местного бандита. Нищета, грязь, беззаконие. Люди там живут как загнанные звери, платят дань Угрюмому и боятся лишний раз высунуться.

— Мастер, — осторожно сказал Матвей, когда мы шли по улице, — а стоит ли нам туда соваться? Если там такие порядки…

Я задумался. С одной стороны, выбор был невелик. Триста-четыреста золотых за приличный дом в нормальном районе. Таких денег у меня просто нет.

С другой стороны — Слободка. Дешевые дома, но какой ценой? Жить под контролем бандита, постоянно оглядываться, платить дань…

— А у нас есть выбор? — спросил я у Матвея. — Гильдии нас не пускают. Приличные дома стоят целое состояние. Что остается?

— Может, поискать в других городах?

— И начинать все сначала? Изучать новые порядки, новых людей? — я покачал головой. — Нет, Матвей. Здесь хотя бы мы уже понимаем, с чем имеем дело.

Я продолжал размышлять. Да, Слободка — это яма, но в любой яме есть дно, а значит, дальше можно только подниматься. Люди там отчаянные, голодные — но именно такие люди ценят каждую крошку помощи. Если я смогу дать им работу, еду, надежду…

А что до Угрюмого — ну что ж, с бандитами тоже можно договориться. Во Франции нам тоже приходилось иметь дело с разными людьми.

— Знаешь что, Матвей, — сказал я, останавливаясь. — Иногда самый большой риск — это не рисковать вообще. Мы можем рискнуть, купить дом в трущобах и либо прогореть с треском, либо…

— Либо что?

— Либо построить империю там, где никто не ожидает ее увидеть.

Решение созрело окончательно. Я рискну и оберну все в свою пользу.

— Едем в Слободку, — ответил я. — Но сначала нужно купить дом, а для этого нужно поговорить с ростовщиком.

Контора ростовщика Касьяна Скорохвата располагалась в двухэтажном каменном доме недалеко от центральной площади. Здание выделялось среди соседних — фасад был недавно выкрашен, окна украшали резные наличники, а над входом красовалась вывеска из кованого железа: «Займы, продажа недвижимости». Именно то, что нам нужно.

Внутри царила атмосфера сдержанной роскоши. Дубовые панели на стенах, добротная мебель, несколько картин в дорогих рамах. За массивным письменным столом сидел сам хозяин — худощавый мужчина лет пятидесяти с острыми чертами лица и цепким взглядом. На нем был дорогой камзол из тонкого сукна, а на пальцах поблескивали золотые перстни. Типичный ростовщик — считал каждую копейку и помнил каждый долг.

— Добро пожаловать, господа, — поклонился он, вставая навстречу. — Касьян Скорохват к вашим услугам. Чем могу помочь?

— Александр Владимирович, торговец с севера, — представился я, окидывая взглядом контору. — Ищу, куда бы серебро свое пристроить с пользой.

Глаза ростовщика заблестели — человек с деньгами, ищущий, куда их вложить, всегда был желанным клиентом.

— Превосходно! — потер руки Касьян, указывая на кресла перед столом. — Присаживайтесь, прошу! Что вас интересует? Дом для житья или лавка торговая? Если лавка, то с гильдией сперва договориться надо, дело непростое. В какой части города присматриваете?

— Смотрю разное, — сел я в кресло. — Нужен дом, да такой, чтобы со временем в цене поднялся. Не обязательно в самом центре. Слышал я, на окраинах, в Слободке да в Гончарном ряду, есть любопытные дома.

— А, так вы человек дальновидный! — одобрительно кивнул ростовщик. — Мудрое решение. В центре земля уже на вес золота, а окраины и впрямь недооценены. Пройдет лет десять-двадцать, город разрастется, и цена там втрое поднимется.

Он открыл большой ящик стола и достал оттуда несколько свитков: — У меня как раз есть несколько дворов в тех местах. И все чистые, без чужих прав и долгов.

Касьян разложил перед нами несколько свитков с планами и описаниями: — Вот двор в Гончарном ряду. Небольшой, но в добром состоянии. Два этажа, двор просторный. Хозяин — гончар, к сыну в другой город перебирается. Цену просит божескую.

Я внимательно изучил документ: — Двор большой, это хорошо. А соседи кто?

— Люди порядочные. Ремесленники в основном. Место тихое, спокойное.

— А чего хозяин продает?

— Стар стал. Руки уже не те, а работа гончара силы требует. Сын к себе зовет, с внуками нянчиться.

— Понятно. Маловат для моих замыслов, — покачал головой я. — Что еще есть?

— Вот этот, на Слободке, — Касьян показал другой документ. — Поболе будет. Два этажа, с большим погребом. Хозяин спешит с продажей, готов цену скинуть.

— А ему какая спешка?

— Да дела семейные. Наследство в другом городе получил, туда насовсем и переезжает.

Я внимательно изучил план, задал несколько вопросов о том, крепкий ли сруб, не течет ли крыша. — А какова с него подать в городскую казну?

— Пустяковая. Район не самый знатный, потому и сбор невелик.

— А с соседями как? Не лихие люди?

— Народ простой, рабочий. Если по-людски с ними, так и они к тебе с добром.

— Любопытный вариант, — отложил я документ. — Еще что есть?

Ростовщик показал еще несколько объектов. Я внимательно выслушивал, задавал вопросы, делал вид, что сравниваю и взвешиваю. И только когда все предложения были рассмотрены, я небрежно указал на самую толстую папку в углу стола:

— А это что за дом? Бумаг много, значит и дом непростой.

— Ах, это… — Касьян замялся. — Это особый случай. Купеческий дом на Слободке. Большой, каменный, когда-то очень дорогой был.

— Когда-то? А сейчас?

— Сейчас цена… — ростовщик назвал сумму, которая была раза в три меньше рыночной, — но есть там некоторые… затруднения.

— Какие затруднения? — спросил я тоном делового человека. — Сруб гнилой? Крыша течет? Или долги на нем висят?

— Не совсем, — Касьян явно не хотел вдаваться в подробности. — Видите ли, дом считается… неблагополучным.

— В каком смысле неблагополучным?

— Ну… — ростовщик понизил голос, — прежние хозяева умерли от мора два года назад. Вся семья Кондратьевых. Очень печальная история.

— Понимаю. И что дальше?

— И с тех пор… — он еще больше понизил голос, — люди говорят, что в доме творятся странные вещи.

— Конкретно какие странные вещи? — деловито спросил я, доставая из кармана записную книжку. — Я предпочитаю иметь полную информацию о рисках.

— Ну… звуки по ночам, непонятные тени в окнах, холод среди лета, — Касьян перекрестился. — Несколько человек пытались там переночевать, но… наутро их находили мертвыми.