Оборотень на диете или я ушла, и все наелись (СИ) - Гвезда Анна

Все чисто, последним здесь был Актавио, но уже прошло около двух часов, и больше ничьего присутствия я не ощущала на три мили вперед. Похоже, никто не видел! Господи, помилуй меня грешную. Нет!!!! Не бывать этому никогда. Назад!!!! От напряжения виски стиснуло болью, кровь отхлынула от лап и полетела в голову, я хотела расставить все по местам.

Камни стремительно упали на землю, будто кто-то руку отпустил. Но я едва обратила внимание. Мой взгляд был прикован к глыбе. Ну, давай же!!! Если я смогла приоткрыть, значит, смогу вернуть на место. Страх вперемешку с адреналином набирал небывалую скорость, грозя разорвать меня на части. Я смотрела, и старалась вложить в свой взгляд всю силу желания, которую смогла только собрать. Пот противными каплями заливал морду. Глыба медленно, мучительно медленно, с жутким скрипом, в котором слышался мне человеческий стон, встала на место. Я без сил рухнула на все четыре лапы.

Сколько я пролежала без сознания не помню. Домой я добралась лишь на рассвете и провалилась без мыслей в сон. Впервые после превращения меня посетил кошмар. За мной всю ночь гонялись попеременно: то Аншара, то Талай, а в небе гремел жалобный голос Тиа: «Не сдавайся». В результате утром я встала, свежа, как мумия, с одним только желанием убраться отсюда куда подальше.

Отлично понимая, что я использую лучшего друга в своих низменных целях, я, тем не менее, не дрогнувшей рукой набрала номер Винса. Заранее зная, что он мне не откажет.

- Винс, давай уедем – с места в карьер начала я, судорожно сжимая трубку телефона.

- Эш, ты окончательно сошла с ума?

- Окончательно – не задумываясь, ответила я.

- А куда, зачем?

- Куда угодно – со второй частью вопроса было гораздо сложнее. Я пока не собиралась никому рассказывать о телекинезе. Что же придумать? Полуправду. – Винс, ты был прав, я действительно притянула Питера. И теперь мне так плохо, так противно, стыдно. Хочется сбежать на край света.

- Вот за, что тебя люблю, так за то, что ты всегда признаешь свои ошибки. Ладно, давай съездим к морю, я давно собирался, только деньжат маловато. Половину бензина с тебя.

- Не вопрос!

Договорившись с Винсом о времени отъезда, я поморщилась от тревоги, слишком все просто, получается, жди неприятностей.

Немного позже мне позвонила Николь, и попросила сходить в больницу за анализами, и фотографиями узи ребенка. Идти не хотелось, потому что даже на бывшей работе Мари я успела оставить свой «нетленный след».

Половина моего детства прошла в стенах местного госпиталя, так как меня некуда было девать после садика, а потом и школы. И там меня запомнили все. И было за что. Во-первых, в пятилетнем возрасте, я почему-то на обыденный вопрос: как тебя зовут?, неизменно представлялась полным именем: мисс Эшли Луиза Джексон, и отзывалась только на такое обращение. Когда меня полгода спустя привезли в больницу с подозрением на аппендицит, я умудрилась выдать местному хирургу следующее: «Доктор, у вас есть научная степень или нет? Я же вам объясняю, у меня не может быть аппендицита, с утра я прекрасно покакала, и чувствовала себя великолепно. Неужели непонятно?», медсестры упали под стол от хохота. Еще где-то, через год, просто коронный номер. Было лето, в тот редкий день шел дождь, и Мари нарядила меня в летний сарафан и красные резиновые сапожки. В фойе больницы мы встретили главного врача, одетого в сандалии и шляпу. Я, глубокомысленно глянув на почтенного доктора, ни в чем, особо не сомневаясь, сказала: «Знаете, умные люди говорят, что ноги надо держать в тепле, а голову в холоде». Мари, по-моему, хватил удар, во всяком случаи она битых полчаса извинялась, под сдавленные смешки персонала. В десятилетнем возрасте, я подслушала разговор матери и миссис Адамс. Милые дамы не обращали на меня внимания, и увлеченно трепались о том, что дочь миссис Адамс загуляла, и, похоже, подхватила нехорошую болезнь, и миссис Адамс выбивала дурь из дочери скалкой. Я, особо не подумав, сообщила, что бить девочек нельзя, так как в последствие они подсознательно будут искать себе мужа склонного к насилию, а сифилис может передаваться бытовым путем. Так, в принципе Мари и узнала, что я стала штудировать ее медицинскую библиотеку. За что мне сильно попало. В общем, когда я вошла в фойе больницы, меня сразу узнали.

- Здравствуйте мисс Эшли Луиза Джексон – поприветствовала меня миссис Арлигтон, бессменная регистраторша. Я то, думала она уже на пенсии. Похоже, мои проделки не забудут никогда.

- Здравствуйте, я пришла за анализами Николь Блайт – закатив глаза, и жутко краснея, ответила я.

Пока тучная миссис Арлиннгтон рылась в бумажках, я глазела по сторонам. И вскоре, к своему великому изумлению, увидела Талая, медленно бредущего по вестибюлю. Высокий, одетый с иголочки красавец, мой прадед 355 лет от роду, медленно шел мне навстречу, уткнув нос в какие-то документы. Я ткнула свой нос туда же. С живым интересом шаман изучал мои медицинские карты, которые, по всей видимости, украл. Другого объяснения я не видела.

- Зачем тебе мои медицинские карты? Отдай! – прошипела я. Талай подпрыгнул от неожиданности.

- Эш? Что ты здесь делаешь? Э-ээ, я просто хочу изучить тебя получше, – тихо промямлил шаман. Я взбесилась, как укушенный орангутанг.

- Я тебе не подопытный кролик, дедушка. Отдай мои документы!!! – прорычала я.

- Тише! Не надо нервничать – Талай испуганно обвернулся на притихшую миссис Арлингтон.

- Дорогой, я не нервничаю, я на грани истерики – ледяным тоном отчеканила я – Хочешь, устрою маленький спектакль. Мне терять нечего, главный фанат забора.

Моя верхняя губа подернулась, обнажая зубы, тело само собой приняло боевую стойку. Талай внимательно посмотрел мне в глаза, и, пожалуй, впервые со дня нашей встречи, я увидела тень страха в его безмятежном взгляде. Он, молча, сунул документы мне в руки, и молниеносно исчез.

Меня отпустила агрессия, и на смену ей пришла волна страха. Зачем меня изучать? В ушах звенели строки из письма Режины: «Никогда не сдавай кровь!» Что он искал?

Забрав анализы Николь, я выскочила из больницы в полном смятении. Укрепившись в желании поскорее смыться отсюда, я лихорадочно набирала номер Николь:

- Привет, Ники. Я забрала анализы, у тебя будет девочка. Назови ее Кира. Древнегреческое имя - означает госпожа, так она у тебя всегда будет хозяйкой своей жизни. Дай мне три дня отгула – скороговоркой выдала я.

- Эшли, я не хотела узнавать пол ребенка! Это должен быть сюрприз. Зачем тебе отгулы?

Я прикусила губу, кто меня за язык тянул. Идиотка.

- Ники, прости, Бога ради. Я такая дура – виновато пискнула я.

- Эшли, не увиливай

- У меня стресс. Депрессия. Мне надо куда-нибудь уехать. Винс везет меня на море – неубедительно промямлила я.

- Что ты мне голову морочишь! Какой такой стресс, в твоем возрасте? Так и скажи, что хочешь на солнышке погреться с красивым мальчиком. Я, что не понимаю, молодая не была. Езжай, только следующие три дня отработаешь в полную смену, ко мне Рей приезжает

- Ники, я тебя люблю, спасибо – провизжала я, и побежала домой собирать вещи, еще надо с родителями переговоры провести по поводу моего скоропостижного отъезда, и что-то мне подсказывало – Бен будет не в восторге. Поэтому я решила подготовиться. Мотивируя свои действия под двумя девизами: наглость второе счастье и у страха глаза велики, я позвонила Сибулу и попросила сказать Бену, что на море нас с Винсом везет он. Перед разговором с мрачным индейцем я подготовила массу веских доводов и уверений, однако все они не понадобились, когда я, к своему вящему удивлению, услышала односложный ответ: хорошо.

Как и предполагалось, реакция Бена меня не поразила. Сначала он орал, потом вел получасовые переговоры с Сибулом, затем с Мари, в которых одержала победу мама. После, в течение часа давал мне отцовские наставления о поведении приличной девушки вне дома. Я кивала, и собирала вещи. Давясь угрызениями совести вперемешку со стыдом за свой неблаговидный поступок. Не такой уж Бен плохой отец, как я о нем привыкла думать. Но мне нужно уехать. Кожей чувствую, что поступаю правильно.