Граф Аверин. Колдун Российской империи (СИ) - Дашкевич Виктор

Он понюхал бутылку. Ну конечно. Квас. Там, хоть в минимальном количестве, но присутствовал алкоголь. Надо держать себя в руках. И пить этой отравы поменьше.

— А-ха-ха! — зашелся смехом его новый знакомец. — Уважуха. Ща Урал зелень принесет. Если не забздишь — подкатишь к Белке, а? — парень ткнул его локтем.

— Нужна мне ваша зелень… — Кузя пожал плечами и поднялся. Сделать вид, что девушка его интересует в любовном плане — отличная идея. Это полностью объяснит его к ней внимание. А «Чёрный» — практически точно Николай Хмельницкий. А он-то и нужен хозяину.

— Так подкачу, — он встал и направился к краю, где сидела девушка. Подошел и тронул за плечо. Он заметил, что так тут было принято.

— Че тебе? — она подняла глаза.

— Пива хочешь? — он улыбнулся.

Девушка смерила его с ног до головы оценивающим взглядом.

— А ты не мелкий еще пиво пить? — пренебрежительно бросила она.

— У меня и зелень есть. Сейчас Урал принесет, — он опять натянул на лицо улыбку. Но не детскую улыбку Веры. Теперь он попытался усмехнуться так, как это делал его колдун.

И у него получилось. Девушка посмотрела на него с явным интересом.

— Зелень? Бобы у тебя точно есть. Ладно, давай свое пиво.

Он достал из кармана бутылку и отдал девушке.

Она взяла и протянула ему правую руку:

— Белка.

— Кот, — представился он.

— Фу-у, так банально, — рассмеялась она.

— У себя на родине я такой один.

— На родине? Откуда ты?

— Из… Владивостока, — вспомнил он название местности. И очень понадеялся, что это было достаточно далеко.

— Ох. Всегда мечтала. Море, горы, тайга… Ты был в горах?

— Конечно! Там прятаться хорошо. Всем лень тебя преследовать.

Она рассмеялась. Не обидно, по-доброму. Отличный знак. Он ей понравился.

— Открой пиво, — она протянула бутылку.

Так. Это опасный момент. Пальцами открывать нельзя: люди так не могут. Он задумался на секунду, потом подцепил крышку зубами и протянул девушке.

— Граци, — сказала она, — так че по зелени?

Он сообразил, что девушка пытается понять, не обманывают ли ее. Где же парень по имени Урал? Судя по запаху, не слишком далеко.

И что это такое, «зелень»?

— Щас придет, — небрежно бросил он и отхлебнул из своей бутылки. Как можно меньше. — У тебя парень есть?

Она так посмотрела на него, что стало понятно: он допустил ошибку. Рано. Видимо, о таких вещах спрашивать рано. Он постарался быстро исправиться:

— Ну, вдруг заревнует. Подумает, я подкатываю.

— Мал еще подкатывать… — она отвернулась.

— Ага. Я ж просто…

— Просто, — она внезапно посмотрела ему в глаза: — Умер Чёрный. Парень мой. Тебе первому говорю. Где долбанная зелень? — заорала она.

— Да вот, сестричка!

Появился Урал. И протянул девушке обычную сигарету.

Нет, не обычную. Брат его колдуна курил табак. А от этой сигареты табаком совершенно не пахло.

«Вещества», которые якобы употреблял племянник, дошло до него.

Значит, Николай Хмельницкий умер? Вот это новость. Как он должен отреагировать?

— Умер? Чёрный умер? — сказал он как можно громче. Скорее всего, этого человека тут многие знали, и по их реакции станет понятно, как нужно себя вести.

Их немедленно окружила толпа.

— Что? Умер? Че случилось? Чёрный помер? От чего? — послышались голоса со всех сторон.

Рыжая девушка по имени Белка обвела всех взглядом, раскурила сигарету, затянулась и выдула в толпу клуб дыма:

— От передоза, — мрачно произнесла она, — Чёрный умер. Мы все умрем, — с этими словами она приложила бутылку с пивом к губам, выпила ее целиком, без остатка, и швырнула бутылку в стену.

— Свобода и смерть! — заорала она.

— Свобода и смерть! — поддержали остальные и принялись швырять в стену бутылки.

Он понял, что это отличный повод избавиться от своей.

— Свобода и смерть, — заорал он и зачем-то добавил: — Анархия — мать порядка! — Его бутылка полетела в колонну.

Почему-то всем понравился его призыв.

— Анархия — мать порядка, — зазвучало со всех сторон.

В стены, в колонны собора и в сторону Невского проспекта полетели пустые бутылки, окурки, огрызки яблок и прочий мусор.

Кто-то сунул ему в руку сигарету и помог прикурить от спички.

Он понял, что если сейчас он просто сольется с толпой, то ничего не сможет узнать. Хмельницкий умер. Как? Что с ним случилось? Что означает странное слово «передоз»?

Белка тем временем встала и, сжав руку в кулак, подняла ее над головой:

— Свободу порабощенным! — воскликнула она.

— Свободу порабощенным, — поддержала толпа. Молодых людей становилось всё больше. Прохожие начали останавливаться и прислушиваться к происходящему.

Кузя понял, что медлить нельзя. Хозяин говорил, что эти люди — поклонники дивов. И хотят их освободить.

Вскочив на ноги и затянувшись едким, но вполне безобидным дымом, он закричал:

— Свободу порабощенным! Снять ошейники! Долой рабство!

— Долой рабство! — поддержала толпа.

А Белка схватила его под локоть:

— Так ты наш! Что же сразу не сказал?

— А ты спрашивала? — усмехнулся он. Было не очень понятно, что она имеет в виду. Но слово «наш» точно означало доверие. А это было именно то, что нужно.

— Фараоны! — закричал вдруг кто-то. — Тикаем!

— Бежим, — Урал схватил Белку за локоть, но она стряхнула его руку.

— Вот только от всякой швали я не бегала.

Кузя не знал, что такое «фараоны». Но, видимо, в этой компании так называли каких-то плохих людей. Поэтому он решительно сел обратно и заложил ногу на ногу.

— Ха, фараоны, — презрительно проговорил он.

Толпа тем временем рассеялась. Но народу осталось немало.

И он увидел, как к ним приближаются полицейские.

Белка мельком глянула на него. И стало понятно, что потерять лицо нельзя ни в коем случае.

Он сжал кулаки.

— Жандармы, — заорал он, — царские лизоблюды! Сатрапы! Палачи! — он плюнул в лицо первому же полицейскому, приблизившемуся к нему, и снова закричал:

— Да здравствует диктатура масс!

— Диктатура масс! — заорала толпа.

Им, подогретым алкоголем и «веществами», было безразлично, что орать.

Один из полицейских схватил его за руку и стащил с парапета. Миг — и на его голову обрушилась дубинка.

Главное сейчас — не сопротивляться. Он должен выглядеть слабым человеческим ребенком.

Слабым, но не сломленным.

— Мрази, — выдохнула у него над ухом Белка и добавила не очень уверенно: — Сатрапы!

— Бей урядников и становых приставов! — крикнул он.

И снова получил дубинкой. На этот раз прямо в лицо. Почувствовав, что из носа закапала кровь, он понял — достаточно. Сопротивляться дальше будет слишком подозрительно.

Ему и остальным, кто не успел сбежать, надели наручники и затолкали в машины, по шесть человек в каждую. Он оказался в одной машине с Белкой и Уралом. Это было замечательно, видимо, их везли в один и тот же участок.

Главное, чтобы не в участок Виктора Геннадьевича. Тот, увидев племянника своего друга, мог испортить всю игру.

К счастью, в месте, куда их отвезли, Виктора Геннадьевича не оказалось.

Их выстроили в очередь к столу, за которым сидел усатый человек с усталым лицом. Каждого, кто подходил к столу, он спрашивал:

— Имя? Год рождения?

Все отвечали. Когда очередь дошла до Белки, она сказала:

— Белицкая Алина. Тысяча девятьсот шестьдесят пятый.

Он шел следующим. На сколько же лет он выглядит? Старше нее? Младше? Лучше назвать более младший возраст: люди относятся к детям лучше, чем ко взрослым.

— Николай Дивногорский, — назвал он первое, что пришло ему в голову. — Тысяча восемьсот…. Э… Тысяча девятьсот шестьдесят седьмой год.

Их загнали в клетку, довольно тесную, сидеть в ней пришлось прямо на полу.

И тут Кузя почувствовал, что ему становится плохо. Квас. Несмотря на то что он выбросил почти половину бутылки, в животе бурчало и крутило так, что он лег прямо на пол.