В оковах Судьбы I (СИ) - "Vivian2201"

— Гарри, в чем дело? — смогла она выловить меня одного на очередных выходных, — Что с тобой происходит?

— Решаю личные проблемы, — подал я плечами, — Оказалось, что работать со своими мозгами не так уж просто.

— Чем ты занимаешься? — спросила девочка, явно решившая получить ответы на свои вопросы.

— Хорошо, — кивнул я, решив озвучить часть информации, — Дамблдор, выдал мне книги по работе со своим разумом и его защите. Только, чтобы эту самую защиту сделать самому, необходимо, чтобы мозги были здоровы. А у меня с этим проблемы. Приходится, пользуясь этими же книжками, их лечить.

— Так, — тяжело вздохнула Грейнджер, — Тебе надо к мадам Помфри. Она…

— Не поможет, — прервал я девочку, — И я не позволю кому-то постороннему копаться в своих мозгах. А вам троим, судя по книжкам, пока рано этим заниматься.

— А тебе, значит, не рано? — нахмурилась Гермиона.

— А у меня нет выбора. Либо я себя соберу по частям, либо сойду с ума и отправлюсь в клинику для душевнобольных — в палату с мягкими стенами.

— То есть… — задумалась девочка, явно занервничав, — Нет, надо что-то делать… Может… Я не знаю… В библиотеке ты уже искал книги про свою проблему?

— Я уже делаю и мне важно одно — чтобы никто не мешал и не пытался влезть в процесс, — для убедительности я взял девочку за плечи и посмотрел ей в глаза, — До этого момента, как ты помнишь, я ещё ни разу не допускал ошибок. И не ошибусь сейчас. Главное — не сбивать меня с процесса.

Грейнджер некоторое время смотрела мне в глаза, а затем грустно вздохнула:

— Хорошо, Гарри. Но если ты сойдешь с ума, то я буду тебя бить книгами до тех пор, пока не станешь нормальным, а потом просто из чувства мести продолжу.

— Договорились, — усмехнулся я.

По мере того, как шло восстановление моей психики, обнаружились весьма интересные вещи. Порой, весьма неожиданные и странные.

Во-первых, исчез страх, который я и сам не замечал. Этакий фоновый ужас, во многом, парализующий разум и волю. Как оказалось, почти постоянно я испытывал страх нападения со стороны Дамблдора и его сотрудников. Стоило мне начать работать со своей личностью, как это чувство оказалось осознанным, затем, по мере продвижения моей работы, притупилось, а уже после четвертого сеанса медитаций, исчезло. Его место заняли спокойствие и постоянная готовность к нападению, которая, в принципе, свойственная всем темным. И это не разновидность психоза, при котором дергаешься от каждого шороха или движения окружающих, а постоянное ощущение пространства вокруг себя. Не нервная скованность перенапряженных мышц, а плавность движений, позволяющая мгновенно занять любую стойку, уйти в перекат, ища укрытие или же нанести удар тому, кого сознание воспримет врагом, приготовившимся атаковать.

Благодаря этому мой разум раскрепостился и медитации, в том числе и учебные, стали даваться значительно легче, а информация усваиваться куда быстрее, что привело к росту и качества её анализа. Мыслить стало неожиданно легко и свободно, а странная пелена, что вечно заполняла разум, начала рассеиваться.

Во-вторых, во мне раскрылась ещё одна, невероятно важная для одаренных, способность. Чувствительность. Прежде приходилось серьёзно концентрироваться, чтобы ощутить энергии вокруг себя. Только окружающие люди ещё воспринимались без усилий, но весьма смутно и, чтобы вычленить в многообразии поступающей в разум информации что-то отдельное, требовалось изрядно так напрягаться. Вместе с тем, уже после второго сеанса восстановления личности и её приведения в удобоваримый вид, я стал чувствовать отдельные потоки энергии, что во время творения заклинаний и чар, текут по моей руке в палочку-концентратор, а затем формируют на её конце конструкт, коему воля и вербальная формула задают программу и параметры действия.

Почти сразу пришло и осознание того, насколько неэффективно используется мой резерв. Относительно реальных затрат на применение здешних техник, в пространство выплескивалось кошмарное количество энергии, в десятки раз превосходящее всё то, что необходимо для творения заклятий. И если в первое время мне приходилось прикладывать осознанное усилие, чтобы, хотя бы, уменьшить эти потери, то позднее, вместе с прогрессом в работе над своей личностью, картина изменилась в лучшую сторону. Сам по себе этот «выплеск» сократился, а быстро сформировавшаяся привычка дозировать закладываемую в заклинания и чары силу помогла научиться лучшему их контролю.

На самостоятельных тренировках, осознав какую выгоду сулит такой подход, я старался обучить этому и своих товарищей, попутно объясняя, что мало быть сильным — надо уметь правильно применять имеющиеся ресурсы, дозируя их и вкладывая в каждое действие ровно столько, сколько необходимо. И, надо сказать, пусть и медленно, но у детей процесс пошел. Во всяком случае, несмотря на то, что за прошедшее время они не догнали меня по силе, но, за счет увеличения эффективности действий, стали выдыхаться куда медленее.

Учитывая мои попытки повлиять на взгляды и мышление товарищей, неожиданное выявление «нюансов» и обучение новым методам создания заклинаний, было весьма своевременным и полезным. Оно добавило мне авторитета в глазах Дина и Симуса.

Увы, с Гермионой данный номер не прошел. Девочка лишь начала задавать очередные вопросы и требовать разъяснения. Но уважения в хоть каком-то виде не появилось в принципе. И данный факт начал вызывать косые взгляды Томаса и Финнигана.

Позднее вопросы появились и у преподавателей. Собственно, первым этот факт заметил Флитвик, что, нацепив свою маску добродушного чудака, следил за всеми учениками и их развитием.

— Мистер Поттер, — воскликнул он на очередном занятии по его предмету, — Вы не перестаёте меня приятно удивлять.

— Простите? — удивленно уставился я, опуская палочку и разворачиваясь к нему.

Взгляд смеска, и без того не отличающийся благодушием, стал похож на прицел бластера — холодный и оценивающий. Полугоблин не просто наблюдает за нами — он следит за каждым движением, словно бы оценивая степень угрозы. И, видимо, что-то во мне его зацепило.

— Кто с вами занимается? — поинтересовался преподаватель, подходя ближе, — У вас довольно неплохой контроль собственной силы, совершенно не свойственный первокурсникам… Правда, пусть и не так выражено, но подобное я заметил и у ваших товарищей — Томаса, Финнигана и Грейнджер…

Пришлось изворачиваться и отвечать полуправдой:

— Я… У меня начала расти чувствительность и удалось заметить, что очень много силы при исполнении заклинаний и чар уходит в пространство. Собственно, я начал тренироваться с упором на то, чтобы контролировать этот процесс и убрать эти выплески.

— Чудесно, — улыбнулся Флитвик, демонстративно похлопав своими небольшими ладонями, — И вы, как я понимаю, не забыли о своих друзьях… Похвально, когда не гонятся за личным превосходством, а помогают товарищам стать лучше.

Остальные мои однокурсники после этого стали бросать на меня вопросительные взгляды, но я лишь покачал головой, давая понять, что все разговоры по этой теме будут позже. Вечером того же дня, когда первый курс собрался в гостиной, пришлось выдать более развернутую версию, по которой мы четверо активно тренировались и смогли не только стать сильнее, но и развить в себе более высокую, чем у наших однокурсников, чувствительность.

Во многом, это было правдой.

Всё дело в том, что отрабатывая разнонаправленные заклинания, в том числе и требующие весомого вложения сил, у нас всех действительно начала расти чувствительность. Лично у меня этот процесс ускорился благодаря изменениям в сознании, возникшим благодаря активному процессу восстановления.

Первокурсники, да и не только они, но и остальные ученики, что присутствовали в гостиной, выслушав меня, грустно вздохнули, стоило озвучить им тот объём работы, что пришлось выполнить нашей четверке для достижения всех этих результатов. Больше никто вопросов не задавал, предпочтя учиться спокойно и без особого усердия.