Аквилон. Трилогия (СИ) - Токсик Саша

Она озиралась с той особой растерянностью человека, который привык, что проблемы решаются сами собой. Обычно находился кто‑то с деньгами и желанием помочь красивой женщине. Но сегодня, видимо, не ее день.

«Данила смотрит на тетю!» – Капля булькнула обвиняюще. – «Долго смотрит!»

«Оцениваю ситуацию».

«Оцениваешь платье! Красное! Блестящее! Капля видит!»

Я толкнул рычаг и подплыл ближе. Борт чуть стукнулся о пристань.

Женщина вздрогнула, обернулась. В глазах мелькнула надежда, потом разочарование. Оценила мой костюм, лодку, общий вид. Не тот уровень дохода, к которому она привыкла.

– Вас подвезти, мадам? – спросил я невозмутимо.

Она прищурилась, разглядывая меня с ног до головы. Медленно, оценивающе. Не как женщина смотрит на мужчину, а как торговец на товар сомнительного качества.

– Вы решили посмеяться? – голос оказался не грубым, как я ожидал после ее криков в банке. Низкий, бархатный, с легкой хрипотцой. Голос, созданный для шепота в темноте и обещаний, которые не собираешься выполнять.

– Отнюдь. Просто вижу даму в затруднительном положении. Воспитание не позволяет пройти мимо.

Она усмехнулась. Не улыбнулась, а именно усмехнулась, одним уголком губ.

– Воспитание? В наше время? Вы либо святой, либо дурак.

– Возможно, и то, и другое. Так вам нужна помощь или нет?

Пауза. Она явно взвешивала варианты. Гордость против практичности. Практичность победила.

– Мне нужно на Соборную площадь.

– Прошу, – я подал ей руку, помогая сесть в лодку.

Ладонь у нее была мягкая, ухоженная, но с той особой цепкостью, которая выдает железную хватку под бархатной перчаткой. Села грациозно, несмотря на узкую юбку. Профессиональная грация, годы практики входа и выхода из экипажей. Хотя не удивлюсь, если раньше она профессионально танцевала или занималась гимнастикой. Женщина с многочисленными талантами.

Я отчалил. Первые минуты мы плыли молча. Она сидела неподвижно, глядя прямо перед собой. Потом, видимо, решила, что молчание слишком неловкое.

– Я рассчитывала получить деньги в банке. Небольшую сумму. Но произошла… нелепая ошибка.

– Бывает, – кивнул я нейтрально, направляя лодку в обход грузовой баржи.

– Вы видели? – в голосе появилась нотка смущения. Наигранного, конечно.

– Трудно было не заметить.

Она вздохнула. Глубоко, так что корсет жалобно скрипнул.

– Должно быть, вы думаете, что я… – пауза, подбор слов, – что я одна из тех женщин, которые живут за счет мужской… щедрости.

– Я стараюсь не думать о людях плохо без причины.

Она повернулась ко мне, и я почувствовал, как включается ее магия. Не настоящая магия, конечно. Женская. Взгляд из‑под ресниц, легкий наклон головы, улыбка, заинтересованная, но не навязчивая.

– Вы не местный? – спросила она, и голос стал мягче. – Акцент… необычный? Столичный?

– Приехал недавно. Пытаюсь освоиться.

– О, это непросто! – она оживилась, повернулась ко мне. – Наш город полон условностей и неписаных правил. Кто с кем знаком, кто кому родня, кто с кем в ссоре… Вам нужен проводник. Кто‑то, кто знает всех и вся. Кто может открыть нужные двери.

– И вы, разумеется, могли бы стать таким проводником?

– А почему нет? – почти искренне удивилась она. – Я знаю всех. От губернатора до последнего лавочника. Знаю, кто что любит, кто чего боится, у кого какие слабости. Такая информация дорогого стоит.

Внутренне я улыбался. Работает быстро и профессионально. От растерянной жертвы обстоятельств до делового предложения прошло всего пять минут. Браво.

– Мне нужен не проводник, – сказал я, огибая пришвартованную яхту. – Мне нужен источник информации.

– Информации? – она приподняла идеально выщипанную бровь. – О чём же?

– О Валентине Лазурине.

Лицо ее скривилось, словно она разжевала что‑то горькое.

– Фи, этот скряга! Самый скучный человек в городе! Зачем вам информация о нем?

– Деловой интерес.

– Деловой? – она прищурилась. – Вы хотите иметь с ним дело? Не советую. Он выжмет из вас все соки и еще заставит благодарить.

– Тем более мне нужна информация. Предупрежден – значит вооружен.

Я достал из внутреннего кармана сто рублей. Новенькие хрустящие купюры. Протянул ей.

– Аванс.

Она посмотрела на деньги с таким видом, словно я предложил ей горсть медяков.

– Сто рублей? Вы шутите? Знаете, какие суммы мне обычно предлагают? А вы…

– Знаю. Но у меня деньги есть, а у них, судя по всему, кончились. Синица в руках лучше журавля в небе. К тому же, минуту назад вам нечем было заплатить за лодку.

Удар попал в цель. Она взяла деньги, спрятала в ридикюль. Потом посмотрела на меня с новым интересом. Не женщины к мужчине, а бизнесмена к бизнесмену.

– А если я пойду с этой информацией к самому Лазурину? – спросила она. – Скажу, что кто‑то собирает о нем сведения? Он может заплатить больше.

– Можете попробовать. Но вы же сами сказали, что он скряга. Не заплатит. А я плачу сейчас. И буду платить потом.

– Сколько?

Тон стал чисто деловым. Никакого кокетства, никаких улыбок.

– Зависит от ценности информации. Если узнаю, что он ест на завтрак, будет одна цена. Если то, с кем он спит – другая. А если, скажем, выяснится, что он спит с дочкой губернатора, тогда это будет стоить очень дорого.

Она рассмеялась. Искренне, от души.

– У губернатора нет дочек! Только три сына! И все женаты!

– Вот за такую новость заплачу еще дороже, – улыбнулся я.

Она расхохоталась так заразительно, что даже суровый грузчик на проплывающей мимо барже улыбнулся.

– Вы забавный, – сказала она, успокоившись. – Не похожи на обычных… моих знакомых. Они все такие серьезные, важные. А вы шутите.

– Жизнь слишком коротка, чтобы быть серьезным постоянно.

Причалили у Соборной площади. Помог ей выйти. Она задержала мою руку на секунду дольше необходимого. Отработанный жест, создающий иллюзию близости. Даже установив деловые отношения, она играла с полной отдачей.

– Кстати, – сказал я, когда она уже стояла на причале. – Где здесь приличные магазины? Нужно обновить гардероб.

Она окинула меня оценивающим взглядом. От ботинок до пиджака, медленно, внимательно.

– Насколько приличные? Есть дорогие, есть очень дорогие, есть безумно дорогие.

– Настолько, чтобы такие как вы не сомневались в моей платежеспособности.

Улыбка стала хищной.

– «Мертенс и сыновья» на Набережной. Добротно, солидно, скучно. «Большой Пассаж» на Садовой – модно, ярко, втридорога. Но если хотите произвести настоящее впечатление… – она сделала театральную паузу, – «Егоров и Вальц» на Дворцовой. Там шьют костюмы по тридцать тысяч. Там одеваются те, у кого деньги не кончаются никогда.

– Благодарю за консультацию.

– Меня зовут Аглая, – сказала она, отходя от причала. – Аглая Степанова. У вас есть чарофон?

Я вытащил свой аппарат. Она достала из ридикюля свой, что‑то с рубинами и золотом, стоимостью как чугунный мост. Поднесла его и оба аппарата тихо «булькнули», устанавливая связь.

Звук настолько понравился Капле, что она принялась повторять его на все лады.

– Я позвоню, как только что‑то появится, – сообщила Аглая. – Мне можете звонить в любое время. Я почти никогда не отвечаю сразу, но всегда перезваниваю.

Она развернулась, оставив за собой последнее слово, и пошла через площадь. Красное платье, черные волосы, плавное движение бедер, рассчитанное до миллиметра. Мужчины оборачивались как подсолнухи за солнцем. Женщины шептались, прикрывая рты ладонями.

Я отчалил, направляя лодку обратно к центру города. Все названные магазины были в той стороне.

«Данила нанял плохую тетеньку?» – спросила Капля.

«Не плохую, Капа. Полезную».

«Она как водная змея. Блестящая, но кусачая».

Иногда Капля попадала в цель удивительно точно.

Я поплыл на Набережную. То что Аглае было «скучно», для меня виделось идеальным вариантом. Добротно, качественно, не бросается в глаза.