Артефакторы. Уходя, закройте двери - Соболь Екатерина

Он ни с кем не заигрывал, ни на кого не смотрел, просто двигался под музыку, закрыв глаза. Я почувствовала, что улыбаюсь. Встретив человека зимой, никогда не знаешь, каким он окажется летом! Тут песня закончилась, Антон остановился, уронив руки, и открыл глаза. Он туманно осмотрел помещение, будто искал, где оставил стакан, – и наткнулся взглядом на меня.

В прошлый раз, перед тем как выбросить меня за призрачную дверь, Антон сказал: «Если вернешься, будешь моим врагом». Я его слова всерьез не приняла – чего только не скажешь сгоряча! Мы ведь столько пережили вместе: дворец Гудвина, Ночь Открытых Дверей. На глазах у Антона я провалилась в реку, пытаясь забрать артефакт со льда, а потом он дал мне свою куртку, чтобы согреть. Он читал мне стихи на крыше, показывал городские виды. Мы скрывались от Клана, лихо нарушая Правила дорожного движения. Антон показал мне тайник, где мать оставила для него подарок. А еще он не мог быть уверен, что я благополучно пережила падение за дверь. Значит, хотя бы обрадуется, что я жива.

Но Антон увидел меня и вздрогнул. Через стеклянную стену я не могла расслышать, что он бормочет себе под нос, но, кажется, это было «нет, нет», а потом что-то матерное. Я почувствовала внезапную обиду, но если не показывать неудобных чувств, никто не узнает, как причинить тебе боль. Поэтому я широко улыбнулась Антону, который таращился на меня через стекло, как на призрака, и помахала рукой. Уже началась следующая песня, народ вернулся к танцам. Антон не двигался. Я распахнула дверь в бар. Антон попятился и наступил кому-то на ногу. В баре пахло специями и чем-то жареным. Я протиснулась между танцующими и подошла к Антону.

– Нет, – простонал он. – Это же глюк, да?

Он тяжело дышал от танцев, взгляд фокусировался на мне с трудом. «Да он пьяный», – поняла я. Может, он меня с кем-то перепутал?

– Привет, – бодро начала я. – Ты как?

Антон молча обогнул меня и вышел на улицу. Футболка влажно липла к его спине. Через стекло я видела, что он сгорбился и уперся ладонями в колени, будто его сейчас вырвет. Я вышла следом и подкралась к нему.

– Привет, Антон, – вкрадчиво повторила я.

Он резко выпрямился – похоже, всерьез надеялся, что я ему привиделась и на свежем воздухе исчезну. От него пахло потом, сигаретами и чем-то теплым, знакомым, как дом. Несколько секунд Антон с каким-то отчаянием смотрел на меня, потом бесцеремонно пощупал мою голову. Она точно была настоящей, и его это не обрадовало – он отдернул руку, будто обжегся.

За полгода Антон определенно сдал – лицо осунулось, как от бессонницы, бровь разбита, на скуле синяк. Все еще дерется с Кланом за каждый артефакт? Да он даже парней из Клана не боялся так, как меня сейчас!

– Ты, – с ноткой искреннего ужаса пробормотал он.

– Ага. Ну, как у вас тут? Я смотрю, город не развалился.

Во мне все еще сияла радость, но мрачная физиономия Антона ее портила, и мне хотелось быть вредной. Ну почему он так на меня смотрит!

– Это не глюк?

Я не стала отвечать, но Антон, похоже, сам себе ответил. Забавно: в нашу первую встречу его тоже зациклило на одном вопросе, только в тот раз это был вопрос «Где дверь?». Антон подошел к парочке, курившей у входа, вытащил бутылку с водой, торчавшую у девушки из сумки, и жадно выпил. Та возмутилась, но Антон нетвердым движением вынул из кармана своих смехотворных шорт удостоверение.

– Стража. Я воду… это… конф… Конфисковал.

Ой, он и правда пьяный, язык еле ворочается.

– Да толку от вашей Стражи! Если б я так работал, меня бы уволили! – возмутился парень и зашел вместе с девушкой в бар.

Антон повернулся ко мне.

– Исчезни, – хрипло сказал он. – Быстро, пока тебя не ув… увидели.

Он говорил медленно, будто каждая фраза долго блуждала в закоулках его мозга, натыкаясь на стены.

– Неудивительно, что ты не приехал на вызов. Я ждала-ждала, пришлось самой закрыть.

– Дверь… Ты из двери… – Он сжал переносицу. Мысли кое-как пробрались сквозь лабиринт его сознания и с трудом переползли к следующему вопросу. – Клан видел?

Да что все стали такие испуганные!

– Никто не видел.

Антон перевел взгляд на мою футболку и низко застонал, будто от взгляда кошки в платочке его замутило окончательно.

– Да какого хрена тебе надо тут? – Он с силой потер лицо. Я и забыла, какой он высокий: нависал надо мной, как дерево. – Как ты меня нашла?

Его пьяные страдания и умиляли, и обижали. Пожалуй, сейчас не лучший момент, чтобы вручить ему коробку с ключами. Обойдется! И про артефакт поиска, конечно, тоже не скажу.

– Да просто как-то… Иду, вижу – ты! Объясни, что тут было без меня?

Но сейчас Антон и слово «объясни» существовали в разных вселенных. Он вряд ли смог бы объяснить даже, где живет. Антон побрел в сторону мостика со львами – туда, откуда я пришла. Шел он немного под углом, с легким креном влево. Похоже, удерживать это длинное пьяное тело в равновесии было все равно что строить башню из желе.

– Если ты вдруг был не уверен, что я жива после того, как ты выкинул меня за дверь, можешь быть спокоен, – сказала я, не отставая ни на шаг. Антон поморщился. Это вина или раздражение? – Гудвин вернул твою маму, она в порядке?

Антон резко развернулся ко мне и сам от этого движения чуть не упал.

– Открой себе дверь и катись отсюда!

– Ничего я не открывала! – вспылила я. – Она сама открылась, я увидела ее, вошла и… вот.

Ладно, соврала, но что делать? Не говорить же ему, как я отчаянно пыталась сюда попасть! Пусть думает, что я тут случайно, как в прошлый раз. Антон утомленно прикрыл глаза. Похоже, каждое мое слово причиняло ему боль, как скрип ногтей по стеклу. Я из последних сил выдавила фальшивую улыбку. Ладно, сейчас вручу коробку с волшебными ключами, он протрезвеет, обрадуется и поймет, какое я золото.

Я полезла в сумку, но тут у Антона из кармана раздался знакомый двойной сигнал: «та-да». В их городе нет мобильных телефонов, так что это могло быть только одно: почталлион. Машинка, на которую стражникам поступают сигналы о том, что где-то открылась дверь. Ну, сейчас он увидит, что я до сих пор блистательно их закрываю!

Антон начал вяло шарить по карманам своих дурацких шорт – и, к моему удивлению, вытащил по почталлиону из каждого. Уставился в них, пытаясь понять, который из них звонил. Раньше он бросался на вызов мгновенно, как спринтер мчится по стартовому свистку. В этом и состояла работа Стражи, и он делал ее лучше всех. Но нынешний Антон тупо смотрел на экраны и, похоже, безуспешно пытался сложить буквы в слова.

– Ты что, теперь на двух работах?

– Помогаю еще Адрим… Адмир… лейскому району. Садовая, 62… Вадик первый приедет, мне… мне пора. Так… – Он снова начал копаться по карманам и застонал. – Нет.

– Жвачек, которыми ты можешь дверь закрыть? – Я обрадовалась, что хоть что-то поняла. – Они не нужны, когда есть я.

Антон меня уже не слушал – он выбежал на середину проезжей части, смешно путаясь в собственных ногах, и раскинул руки. Я охнула. По переулку ехала машина – и тут ей, конечно, пришлось затормозить. Антон помахал удостоверением и полез на пассажирское сиденье, по пути приложившись лбом о дверцу. Я хотела сесть сзади, но Антон бросил на меня взгляд, полный такой отчаянной ненависти, что у меня мурашки по спине поползли.

– Только попробуй, – пробормотал он, высунувшись из машины.

– Почему?! Я помогу!

– Нет! – рявкнул он и сам поморщился от громкого звука. – Побудь тут. Чтоб тебя никто не видел. Вернусь.

Он же не оставит меня вот так стоять на дороге! А, нет, именно это он и сделал. Машина рванула с места. Я подскочила, когда мне посигналило следующее авто – я мешала ему проехать.

Вот паскудство! Ничего, я тоже умею быть упрямой. Вскоре показалась еще одна машина, и я замахала ей, стоя посреди дороги. Машина вильнула в сторону, хотела объехать меня, но потом все же остановилась.

– Рехнулись? – зло спросил водитель, открыв окно.