Какая-то из девушек робко уточнила:
– Подождите… На ёлке же иголки…
Лицо Гримсона красноречиво вытянулось, а злые глаза, казалось, спалят несчастную на месте:
– Меня это не волнует. Сказал пересчитать – ищи среди иголок листья и пересчитывай. Марш! Шевелите конечностями, убогие!
Ни слова не говоря, мы пустились в бег.
Я без труда вырвалась вперёд, радуясь, что никогда не пренебрегала физическими нагрузками. К тому же зачастую приходилось стрелой лететь с одной подработки на другую, а времени было впритык.
На пятом круге, поравнявшись с отстающей, запыхавшейся Мэйв и её верными подругами, ещё больше прибавила скорость.
И именно в этот момент моя нога врезалась в подставленную ногу одной из “свиты”.
– Ай! – вскрикнула я под ехидные смешки нахалок во главе с их белобрысой королевой.
Взмахнув руками, попыталась сохранить равновесие, но не успела.
С размаху упала на вытоптанную до камня землю и почувствовала острую боль в колене.
Глава 13
Вот чёрт! Я сдавленно зашипела и попыталась подняться, помогая себе ладонями. Однако при каждом движении колено простреливало аж до звёздочек перед глазами! Ощущения были мерзкими, точно раскалённый нож вонзили в сустав и медленно проворачивали по кругу.
Нога предательски подогнулась, и я с ужасом поняла, что не в состоянии сделать ни шага. Максимум – кое-как прыгать на здоровой.
Мимо пробегали остальные, не забывая награждать меня язвительными репликами:
– Ой, какая жалость! Предательская кровь дала о себе знать!
– Не видела, кто это сделал, но сработали на опережение. От такой, как ты, можно всего ожидать!
– Да не тратьте на неё силы, бежим!
Первый прыжок получился весьма опасным: я едва не потеряла равновесие и кое-как смогла удержаться, не рухнув обратно на твёрдую землю. Колено пульсировало огнём, стреляя болью при каждом толчке.
Отлично!
Первый есть, осталось ещё штук тридцать до финишной черты.
Однокурсницы резво наматывали оставшиеся круги, а я потратила много сил, чтобы уйти в сторону с их маршрута. Плевать на издёвки, если кто-то меня заденет, я могу упасть и травмировать вторую ногу.
Из принципа не поползу на четвереньках, хотя умом понимаю, они бы с удовольствием на это посмотрели.
Краем глаза заметила, как Гримстон нарочито неспешно идёт в мою сторону, сопровождая шаги ехидными репликами:
– Что, Дельвиг, царапина вывела тебя из строя? Беги скорее в лекарскую, там тебя поцелуют в лобик и дадут леденец от боли.
“Вот же белобрысая гиена”, – скрипнув зубами, подумала я и сдержала рвущийся наружу стон. Челюсти едва не свело от напряжения.
Уж ему из принципа не покажу свою слабость! С криком я кое-как запрыгала к финишу, а те, кто уже закончили и переводили дух, прогуливаясь взад-вперёд по мягкой травке, смотрели с откровенной насмешкой.
Мэйв пожала плечами, не скрывая ухмылки победителя, хотя пришла далеко не первой:
– Ёлки ждут, Дельвиг. Выбирай ту, что погуще.
Внутри всё клокотало от вопиющей несправедливости. Я же была первой! Все это видели!
А из-за подставы девицы из свиты Мэйв стала последней.
Кулаки сжались сами собой, а жилка на виске забилась быстрее. Сердце работало как насос, разгоняя кровь по телу. Злость смешалась с болью, к горлу подкатила тошнота, но я упрямо прыгала к своей цели, глотая всхлипы всякий раз, когда нога расцветала новой вспышкой агонии.
Конрад, лениво потягиваясь, рыкнул на отдыхающих:
– Хватит с меня сегодня. Брысь! Чтобы через секунду не видел ни одной из вас!
Повторять не пришлось. Девушки заторопились, покидая площадку, но худенькая победительница с тонкими светлыми волосами, забранными в высокий хвост, боязливо полюбопытствовала:
– Извините, а как же ценный совет?
Нахальный мужлан закатил глаза и сплюнул на землю:
– Вот тебе совет, моя хорошая: не испытывай моё терпение. Никогда. А теперь ушла с глаз моих, живо! Иначе ёлки ждут и тебя.
Какой же он… Гусеница ядовитая!
Я повернулась спиной к хаму-преподавателю и попыталась ковылять к общежитию, стирая слёзы, выступившие от боли. Нога опухала и пульсировала, на колене разодрались штаны, и края раны пропитались алой кровью.
– Дельвиг! – недовольный окрик Конрада камнем влетел в мою спину, вынуждая снова скрипнуть зубами. Хочет поиздеваться и ткнуть меня лицом в случившееся? – Уши повредила? Неужто нигде не свербит пожаловаться на несправедливость? Только здесь и только сейчас дарю тебе такую уникальную возможность.
Я сделала глубокий вдох, насколько это было реально в нынешней ситуации, с трудом повернулась к нему и криво усмехнулась:
– Вы же сами всё видели.
– И что? – он выразительно поднял бровь, не скрывая издевательской ухмылки.
– На поле боя мне тоже бежать к командиру жаловаться, если кто-то подставит подножку?
Повисла пауза. Гримстон наградил меня долгим взглядом, в котором мерцали искорки любопытства, а затем вальяжно скрестил руки на груди:
– После занятий найдёшь меня. Назначу наказание.
– Лично выберете для меня ёлку?
Мужлан громко захохотал, отвернулся и ушёл, оставив мой вопрос без ответа.
– Прекрасно, – выдохнула я и, поморщившись, поковыляла к общежитию. Мышцы на здоровой ноге забились так, что казалось, ещё одно движение и она подломится, как стебель травы во время сенокоса.
В воздухе стоял многоголосый гомон, но до меня никому не было дела. Студенты сновали туда-сюда, словно я была невидимой.
Для всех, кроме одного.
На крыльце я задержалась, с облегчением облокотившись на прохладные железные перила, и в этот момент навстречу мне вышел сердитый и мрачный Орхард.
Что он здесь забыл в такую рань? Да ещё и в женском общежитии?
Ректор смерил меня странным, вмиг потемневшим взглядом и стал ещё мрачнее, хотя куда уж…
Быстро оценил обстановку и холодно спросил:
– Дельвиг, что произошло?
Глава 14
Я отвела взгляд в сторону, делая вид, что меня жутко интересует клумба с бархатцами у крыльца. Несколько мучительно долгих секунд подбирала убедительный ответ и выдала, наконец:
– Упала на пробежке.
Надежда на то, что ректора удовлетворит моё объяснение, рассыпалась в прах. Даррайн медленно подошёл ближе, и меня едва не сбила с ног (точнее с ноги) мощная энергетика, что исходила от сильнейшего воина нашего королевства. Невольно захотелось податься назад, но стоило чуть пошевелиться, как нога дала о себе знать острым всплеском боли. В ушах пронзительно зазвенело, а перед глазами расцвели жёлтые и красные салюты-вспышки.
К горлу подкатила тошнота, и я прижала ладонь ко рту, борясь с подступающими рвотными спазмами. Лёгкие стиснуло широким обручем, и я пропустила момент, когда Орхард оказался неприлично близко.
Ноздри уловили тонкий аромат кедра и чего-то цитрусового. Прохладного и свежего, как ветер в горах. И что удивительно, стоило аромату проникнуть в лёгкие, как тошнота немного отступила, и рёбра смогли раскрыться на глубокий вдох.
Ректор протянул ладонь к моему плечу, но в последний момент не коснулся. Задержался на мгновение, сжал пальцы в кулак и дёрганным движением спрятал её за спину.
Зато раздражения в голосе было хоть отбавляй:
– Ты факультеты не перепутала, Дельвиг? Какой тебе боевой, если ты не в состоянии пробежать по прямой и не запнуться о собственные ноги?
Мне следовало бы обидеться, но я, сама того не ожидая, ехидно фыркнула:
– Вы с наставником Гримстоном случайно не приятели? Говорите одинаково.
Лицо Орхарда, как истинного вояки, осталось невозмутимым, зато радужку в глазах затопило чернильной темнотой, выдавая гнев, поднявшийся внутри.
– Где субординация, Дельвиг? – угрожающе произнёс глава Воинской Школы, но при этом не повышая голоса. Наверное, не хотел привлекать внимание студентов, хотя завидя нас, парни и девушки приостанавливали шаг в попытке подслушать выговор ректора дочери его врага. – Хочешь не вылезать из отработок?
