Го Чанчэн невольно накрыл ладонью своё оружие в кармане куртки, и у Чжао Юньланя насмешливо дрогнул уголок рта.
— Я поеду в спецотдел, проведаю своих невезучих сотрудников.
— Я позабочусь о второй жертве, — понимающе кивнул Шэнь Вэй.
Они обменялись взглядами, и Чжао Юньлань мягко улыбнулся Шэнь Вэю, а затем обернулся к Го Чанчэну:
— Иди, позвони Чжу Хун и скажи ей: пусть свяжется с властями. Чтобы это дело было у меня на столе сегодня же вечером. И не вздумай бездельничать, узнаю — мало не покажется. Брысь!
Профессор Шэнь, единственный, кто мог бы вступиться за него, уже ушёл, и Го Чанчэн, сжавшись в комок, резво побежал исполнять приказ шефа.
Примечание к части *Персонаж видеоигры-платформера компании Sega.
Глава 53.
После четырёх часов дня, но ещё до заката Чжу Хун влетела в больницу с официальным разрешением от властей.
— Всех полицейских из местного участка отозвали, а внизу я наткнулась на офицера Ли, и он пригласил нас на ужин, но…
Увидев идущего к ним Шэнь Вэя, Чжу Хун оборвала себя на полуслове и понизила голос:
— Дело только наше, что будем делать?
Заметив недоверие в её глазах, Шэнь Вэй сунул стаканчик с кофе в руки Чжао Юньланю и вежливо произнёс:
— Не буду вам мешать.
Юньлань тут же схватил его за руку и лениво заявил:
— Я тебя не отпускал. Вдруг ты передумаешь, а я потом не смогу тебя найти?
В больничных коридорах всегда полно людей. А Чжао Юньлань к тому же был высоким, ладным и очень красивым человеком, присутствие которого невольно притягивало взгляд. А стоило ему начать лапать другого мужчину… Кое-кто уже вовсю глазел на бесплатный спектакль.
— Мы на людях, — тихо предупредил Шэнь Вэй. — Будь аккуратнее.
Услышав эти слова, Юньлань немедленно развернулся к зевакам и громко спросил:
— Чего пялитесь? Никогда раньше не видели пару красивых геев?
Таких — точно не видели.
Гордый собой, Юньлань обернулся обратно к Шэнь Вэю, ища его расположения.
Шэнь Вэй не сумел подобрать для него нужных слов.
А Чжу Хун поверить не могла, что их бравый и смелый шеф Чжао может быть таким идиотом. Стыдно смотреть!
Шэнь Вэй нахмурился:
— Ты на работе. Неправильно будет тебя отвлекать.
— Да, шеф, — поддакнула Чжу Хун, — у нас же правила…
— Правила тут диктую я, — отрезал Юньлань, — и в моих силах менять их так, как вздумается. Кроме того, там только сказано, что к делу нельзя допускать посторонних, а он уже давно для нас свой.
Шэнь Вэй замер — на мгновение ему показалось, что Юньлань собрался раскрыть его личность перед Чжу Хун.
Но Юньлань только таинственно понизил голос и с гордостью изрёк:
— Разве моя вторая половинка [1] может быть посторонней?
Шэнь Вэй окончательно лишился дара речи.
Чжу Хун торопливо отвернулась к окну и ровным голосом, словно у оператора сотовой связи, произнесла, обращаясь к Го Чанчэну:
— Малыш Го, смотри, какой закат зелёный! Словно в уксусе мариновали! [2]
Го Чанчэн потёр глаза.
Чжао Юньлань сухо кашлянул, взял себя в руки и вернулся в образ строгого шефа.
— Так… Чжу Хун, позвони остальным, пусть едут сюда. Особенно Линь Цзин! Паршивец вчера сбежал самым первым, пусть теперь пожинает плоды своей лени.
Чжу Хун кивнула и отвернулась, чтобы отправить сообщение коллегам из дома номер четыре по Яркой улице: «Приезжайте все в больницу на улице Жёлтого камня, полюбуйтесь на самодовольную рожу нашего шефа!»
К моменту, как все собрались вместе, небо уже начало темнеть. Убедившись, что все на месте, Чжао Юньлань принялся командовать:
— Старик Чу, поднимайся на крышу и создай там сетку, двухслойную, с одним входом и без выхода, чтобы наш друг не сумел сбежать. Малыш Го, пойдёшь с ним и обо всём напишешь в отчёте. Чжу Хун, займись дверями и окнами. Всё закрыть и задраить, убедись, что по ошибке сюда никто не зайдёт. И проверь, чтобы не осталось следов… Да Цин, поможешь ей с этим.
Да Цин в это время прислушивался к взволнованному шёпоту Линь Цзина:
— Видели руку профессора Шэня? Бинты! Шеф что, совсем не умеет держать себя в руках?
Шэнь Вэй торопливо натянул на запястье рукав пиджака.
— Линь Цзин… — произнёс Юньлань, доставая маленькую бутылочку, и тот невольно поёжился. — Сюда я поместил осколок недоброй воли одной из жертв.
— Все озлобленные призраки рождены от недоброй воли, — объяснил Чу Шучжи недоумевающему Чанчэну. — Её следы остаются на тех, кому не повезло попасться им на пути, и они оказываются связаны с призраком невидимой нитью, через которую призрак может их чуять. Словно опутывает всех своих жертв осьминожьими щупальцами.
Го Чанчэн весь день таскался за шефом, и теперь его желудок жалобно заурчал при одном упоминании осьминогов.
Чу Шучжи поражённо замолчал. Иногда ход мыслей новичка был ему совершенно непонятен.
