Требуется рыцарь. Недорого! (СИ) - Аристова Рита

Джон находился при Его Светлости недолго, но уже питал к нему симпатию. Человек острого ума, полное отсутствие пороков. Как бы там не говорили, но священнослужители тоже люди и зачастую, пользовались своими преимуществами вовсе не на благо святой церкви. Сколько было таких, которые набивали собственные карманы до самой старости. Будто, смогут забрать с собой всё золото мира в загробную жизнь. Архиепископ Кинтарийский другого сорта.

Джон знал, что Его Светлость не слишком ему доверяет. И высылка эта под предлогом сопровождения леди Эльзы, подтверждала его догадки. Но министрант не обижался. Он наслышан как часто к духовным лицам подсылают помощников с определённой целью — следить, докладывать о каждом шаге. И вроде всё с благими намерениями, но как раз ими и вымощена дорога в ад...

Одного дурного доноса достаточно, чтобы испортить жизнь любому, в том числе и лицу духовному. Конечно, необходимо подкрепить доказательствами, но и их можно подтасовать при желании. Жизнь требует осторожности в словах и делах от каждого.

К шикарной резиденции Его Светлости карета подъехала примерно через час. Вот и скажи, что духовенство отрекается от всего, когда тут почти дворец в собственности имеется. Нет, он конечно же принадлежит не лично архиепископу, а церкви, но проживает-то он по большей части здесь.

Эльза, открыв рот оглядывала всё вокруг. Неподалёку разбит сад и запах цветущих роз манил заглянуть в него. Разрешат ли ей прогуливаться по территории или запрут в комнате — пока неизвестно. Министрант терпеливо ждал, пока лёгкий шок у юной леди сойдёт на нет. Да, он тоже под впечатлением, но видел резиденции и пошикарнее. Проживать там ему не доводилось.

— Вы, наверное, голодны с дороги? — Напомнил он о своём присутствии. — Велю подать завтрак. Идёмте. Сможете выбрать комнату из гостевых. На сей счёт архиепископ не давал строгих указаний. — Разоткровенничался Джон.

Эльза не могла относится плохо к человеку, который так заботился о ней на корабле, когда она зелёная от морской болезни ходила. Сразу он как-то не вызвал в девушке симпатий, но он же и не красна девица, чтобы всем нравится. Зла от министранта она не видела, по крайней мере, пока. Улыбнувшись, Эльза проследовала за мужчиной в дом.

— На втором этаже расположены гостевые. — Поднимаясь по ступеням, сказал Джон. Он умолчал, что они имелись и на первом. Допустить, чтобы леди сбежала никак нельзя. Пусть повыше живёт, так надёжнее. И хоть резиденция охраняется, однажды, девушку уже упустили в приходе. А там тоже имелись сторожа. — Любая комната в вашем распоряжении. Ваши вещи, я сейчас принесу.

Эльзе было неудобно, что он таскает её поклажу. И пусть там всего пара платьев, да дорожный костюм, но неловко делалось. Министрант пресекал её попытку помочь, ссылаясь на то, что ему не тяжело, а ей не положено. Больше всего девушке хотелось смыть с себя дорожную пыль и перекусить. Она вошла в первую попавшуюся комнату, на ней и остановилась. Дверь не прикрыла, чтобы министрант её не искал.

— О! Чудесный выбор. Вид отсюда на сад. — Радушно произнёс Джон. Он поставил сундук с вещами у входа и поспешил исчезнуть. Ему и самому не терпелось привести себя в должный вид. Дорога выдалась утомительной.

Глава 18. Воспоминания об Анне

 Пока Эльза обустраивалась в Тайрине, двое в Улленгтоне вступили в негласный поединок. Ричард, приехав в приход требовал немедленной встречи с архиепископом и тот не заставил себя ждать. Их диалог был резким, каждый остался при своём. Его Светлость не считал себя обязанным отчитываться о своих действиях перед несостоявшимся женихом. Маркиз видел в действиях архиепископа личный мотив. Зачем отсылать девушку так далеко? Пусть в Улленгтоне ей оставаться опасно, так имелись города не за тридевять земель! Один из старых знакомых в письме сообщил маркизу, что именно в Тайрине находится резиденция архиепископа. Тут уж Ричард и вовсе взбесился.

— И зачем ему Эльза? Мм? — Пыхтел маркиз, вернувшись в поместье с конной прогулки. Благодаря столь стремительно развивающимся событиям, Леннокс решил вспомнить утраченный навык сидеть в седле. Надоело ему на каретах разъезжать.

— Кому, сэр? — Поинтересовался дворецкий, следуя за маркизом в обеденную.

— Архиепискому, Оскар, кому ж ещё! И пока у меня нет против него совершенно ничего! — Сокрушался Леннокс, падая на один из стульев.

— Погодите, вы хотите пойти против церкви? — Недоумевал дворецкий. Брови его взлетели вверх. — Это плохая идея, сэр. Утопичная! И потом... — Чуть замолк мужчина, оценивая такую бурную реакцию маркиза на отъезд юной леди в Тайрин. Он хотел бы думать иначе, но глаза его не обманывают — маркиз ревнует! — Его Светлость — лицо духовное. Полагаю, он сжалился над бедняжкой и заменил обряд изгнания высылкой, пока тут всё не утрясётся. К тому же сам он остался здесь, в Улленгтоне. Есть ли причины для беспокойства?

— И ты туда же, Оскар... — Вздохнул Ричард. — Я даже не смогу написать ей, там ведь магия запрещена.

— Ох, сэр! Но письма в Тайрин пусть и идут дольше, но всё же доходят. — Поспешил успокоить дворецкий.

— Но как я узнаю, получила ли Эльза послание? А вдруг ей вообще запрещена переписка? — Как малое дитя раскапризничался Леннокс. Оскар снисходительно глядел на молодого господина. Как славно, что чувства снова пробудились в нём, а то был похож на овощ. Ничто не интересовало маркиза до всего лишь письма дочери графа Арчибальда.

Ричард решил не пренебрегать советом умудрённого жизнью дворецкого и написал Эльзе. Дойдёт ли это послание неизвестно. Леннокс вспомнил как когда-то похожие чувства овладели его сердцем, но то была другая девушка — Анна и переписку они вели совсем иную.

Доверчивый маркиз искренне верил, что его любовь взаимна, а девушка подпитывала эту веру. Леннокс по молодости и, отчасти, наивности, не замечал очевидного. Он готов был подарить ей целый мир или хотя бы своё сердце, а Анна искала выгодный вариант. Не то, чтобы стать маркизой, а в последствии герцогиней её не прельщало, но имелись и другие варианты. Кроме титула и состояния в Ленноксе девушку не интересовало ничего. Она крутила им как удобно, оставляя про запас. В обществе перешёптывались на сей счёт, но тогда, Ричард был слеп.

Удивительно, что как раз, когда пошли те самые некрасивые разговоры за спиной, родители Ричарда были в отъезде. Они не могли образумить сына. А когда вернулись, он изменился до неузнаваемости. Прежде жизнерадостный и открытый молодой человек, превратился в отстранённого, совершенно неразговорчивого. Глаза его потухли и не зажглись. Лишь позже, герцог узнал в чём дело. Тогда и настоял, чтобы супруга вопросами сына не донимала.

Анна, обнадёжив, юного Леннокса предпочла ему другого. Девушка вовсе не думала, как такое поведение будет выглядеть со стороны. Будучи девушкой хоть и знатного происхождения, но не такого, чтобы появляться в высшем свете, она использовала Ричарда как входной билет. На балах непременно танцевала с ним, но выискивала кого-нибудь получше и поприятнее.

Он ей совсем не нравился. Глаза такие влюблённые, добрый слишком и обходительный. Анне не доставало страсти, да такой, чтобы всё искрило во всех местах. В свои юные годы, она уже познала некоторые порочные удовольствия. А маркиз, что? Ручку поцелует, да комплимент отвесит, ну подарит дорогую безделушку. На том всё его внимание и закончится. Он на большее до женитьбы не пойдёт. Добропорядочность Леннокса девушка не оценила.

Везде их видели вместе и некоторые поговаривали, что, вполне вероятно она женит маркиза на себе. Перешёптывались и как к этому отнесутся герцог с супругой, ведь людям их положения лучше бы поискать партию поприличнее. Несмотря на ангельское личико Анны, грешность проскальзывала в облике. Но Ричард видел только свет. Анна же окунула его в самую тьму.

В тот вечер он отправился на бал один. Леннокс даже думал не поехать, но больно уж друзья упрашивали. Анна отказалась, сказав, что больна. Проклятая простуда и всё такое... На его желание её проведать, девушка ответила отказом. Удивительно, что и его она просила без неё сие мероприятие не посещать. Ричард принял эту просьбу за девичий каприз. Неужто красавица ревнует, что с другими он танцевать станет? Он не сообщил Анне, что не может отклонить то приглашение. Она приняла молчание за согласие.