Трудовые будни барышни-попаданки 5 - Дэвлин Джейд

Глава 10

Мы в ответе за всех, известно кого, даже если они грызут мебель, писают на пол и совершают еще много всякого. Например, срываются с поводка, когда этого меньше всего ждешь. Как хочется иногда таких прирученышей взять да и стукнуть о стенку!..

Выплеск мысленного гнева не продолжался и секунды. И оказался полезным: я поняла, что должна сделать.

– Да как ты посмела?! – сказала я. Не крикнула, именно сказала. Но громко, четко и железно. Тоном, который я обычно применяю к низовым менеджерам, повинным в мелком воровстве или большом головотяпстве. Даю им последний шанс в моей корпорации. Вот расстаюсь – сухо и тихо.

Тон сработал. Князь, еще секунду назад удивленно глядевший на Татьяну, уставился на меня.

– Теперь не ждать тебе пощады, мерзавка, – столь же велегласно произнесла я и обернулась к князю, тотчас же сменив тон: – Правы вы, ваше сиятельство: я хуже вас подлый народ знаю, отчего опять попала в конфузную ситуацию. Нет у меня вашего таланта видеть коварство в рабских душонках.

Татьяна молчала – хоть на это ума хватило, дуре. Что же касается Бабанова-Ростовского, заход оказался удачным. Я не только отвлекла его от подозрений, но и подарила превосходство надо мной. Ведь я и богаче, и… как сказать, «душистей», «душнее», про феодала, у которого гораздо больше душ? Но сама, не дожидаясь его выводов, признаюсь, что наивней и глупей. Любые издевательства над дворовыми таких удовольствий не принесут.

– Но все же… как же?.. – недоуменно произнес он, продолжая безмолвно ликовать и наслаждаться моим комплиментом, будто перекатывал леденчик за щекой.

– Нельзя в гости без подарка являться, – с печальной улыбкой продолжила я. – Встретила дурочку, на дороге почти замерзшую. Узнала, что от вас сбежала. Привезла к вам, пообещала походатайствовать перед вами, – последние слова так смущенно произнесла, что покраснела. – Сказала, что выпрошу у вас снисхождение, тогда позволю из возка моего выйти. А подлая душа без спросу выскочила, стала Степашку-своевольника искать.

– Простите, Эмма Марковна, пощадите, ваше сиятельство, – простонала девушка.

– Ну как я могу простить тебя, чужую холопку? – развела я руками в прямом смысле слова. – Прощать да щадить тебя – хозяйское дело.

– Ты же, душенька, – сказал князь столь умильно, что содрогнулась даже стража, – больше всего моих ласк испугалась? Пощажу, избавлю от них – теперь ты мне постылая. А от наказания избавить не могу. Сейчас, гостья дорогая, вернемся в Зал Справедливости, и вы увидите, как я воздаю за дерзость. Только, – бросил он взгляд на шеф-повара, несмело маячившего в дверях, – десерт отведаем. А если спешим, могу распорядиться там же и сервировать: сладенькое вкушаем, солененькое созерцаем. Будто сердце чуяло: велел недавно ее дружка с холода в тёплышко перетащить, чтоб в забытьи душу не отдал. Чать, согрелся чуток, нам в забаву.

Я взглянула на солонку. На толстые лимонные ломтики, обрамлявшие рыбу. Представила, как жую их, заедая солью, лишь бы избавиться от тошноты. Настала решающая секунда моего плана.

– А главное-то я вам не сказала, ваше сиятельство, – произнесла чуть смущенным, неуверенным, а главное, загадочным тоном. – Не сказала, зачем пожаловала. Верно ведь, обо мне идет слух не только как об удачливой прибыльщице, но вы, должно быть, наслышаны о моих различных придумках.

– И об этом слышал, – с неудовольствием заметил князь, будто он – кот, который только что мышь скогтил, играть начал, а ему показали бантик на веревочке.

– Медициной я интересуюсь не меньше, чем паровыми машинами. Вот только с машинами просто: захотела – построила модель. А как быть с новым лекарством? На собаках пробовать – пес все же не человек.

– Верно сказали, любезная, – недобро усмехнулся князь. – Псы не своеволят, если и укусят хозяина, так разве с бешенства. Как мне неведомый медикамент испытать надо было бы, так никогда бы собаку не позволил губить.

– Потому-то я к вам и пожаловала, – проникновенно произнесла я, глядя умильно и умоляюще. – Вы можете мне помочь. Есть у меня лаборатория – камора для тайных опытов. Там недавно я особое снадобье произвела – сублимированную рептильную вытяжку на гадюках да кобрах индийских, атомизованную и электризованную. Одни мелкие зверюшки от нее тотчас оживали, даже если были дохлые, другие сразу лапки протягивали. На человечке бы проверить. На мужике, на мужи́чке, а коли на двоих, так лучше некуда.

Первые несколько секунд князь слушал без особого интереса, а когда дошло до «сублимированной вытяжки», заскучал. Зато на последних словах ожил, будто сам принял волшебный бальзам.

– На человечке проверить вам надобно?

– Пощадите, – пискнула Татьяна.

– Пощажу, коль повезет, – заскрежетал князь. – Испытаем лекарство змеиное на тебе да дружке твоем. Помрете сразу – счастье и пощада. Живы будете – обычной методой вас покараю. Эмма Марковна, от вашего лекарства человечкина плоть к розгам-плеткам, огоньку-тискам чувствительней становится?

Я поспешила заметить, что если подопытный не погибнет сразу же, то будет охвачен жизненной силой и не помрет, даже если его пилить пополам. И тут же добавила, что хочу не только испытать лекарство, но тотчас же вскрыть умершее тело и посмотреть – не озмеилось ли сердце?

Князь не успел отозваться, как заглянул еще один прислужник.

– Ваше ясновельможное сиятельство, по дому басурманка ходит!

Бабанов-Ростовский опять оторопел, а я улыбнулась – поняла, в чем дело.

– Это моя ассистентка Таснасия. Незаконная дочь преступной страсти имеретинской княгини и русского генерала, греховна тремя смертоубийствами, помогает мне в делах чудесных, понимая, что душу уже не спасти.

В эту минуту в зал вошла Настя – Анастасия, обозванная мною Таснасией. Моя презентация была правдой лишь в одной детали. Настя была плодом преступно-принудительной страсти мелкого помещика средней полосы к дворовой девке. Но стоит ли посвящать собеседника в такие нюансы?

Тем более наряд моей верной секретарши-компаньонки вполне соответствовал характеристике. Лицо девушки скрывал синтез никаба и профессиональной шапочки ниндзя – загадочно и пугающе. Настя была одета в коричневую амазонку – дамский верховой охотничий костюм. В моих вместительных возках хватало места для всякого гардероба.

Завершающая деталь облика компаньонки – длинные, почти по локоть, красноватые перчатки из бычьей кожи.

– Они ей необходимы для работы с ядами, – пояснила я, не без радости отметив, что удивление на лице хозяина дополнилось еле скрываемым страхом.

– Благодарю вас, что нашли ее и задержали, – коротко бросила Настена стражникам. – Здравствуйте, ваше сиятельство. – И, не дожидаясь ответа, обратилась ко мне: – Госпожа Шторм, я готова к манипуляции.

– Ну тогда десерт после отведаем, – заявил опомнившийся князь. – Пойдемте, применим вашу вытяжку.

Хочет контролировать ситуацию, сукин сын. Хотя она непривычна: дамочек такого облика он еще не встречал.

Хозяин что-то приказал капитану стражи, встал из-за стола и направился из залы, мы – следом. Я заметила, что караул сменился – видимо, не всей дворне, даже обряженной в псевдоландскнехтские мундиры, полагалось присутствовать при исполнении приговоров господина.

За время пересменки Настя успела немного пошептать Татьяне. Из монолога я разобрала «дура!» и «всё будет хорошо».

Каюсь, я обрадовалась, что выпила немножко вина. Небольшой кураж необходим.

Зал Справедливости был обильно освещен. Кроме романтических факелов, имелись подсвечники. Я обратила внимание, что напротив дыбы стояло кресло – вип-ложе, полюбоваться с комфортом на страдания.

Возле стены под охраной двух конвоиров стоял Степан – парнишка в белой сорочке, с мутным, почти невидящим взглядом. Когда я входила, он откинулся назад, но не успели конвоиры его выпрямить, как сам отпрянул от оштукатуренной поверхности – коснулся спиной и простонал.

Гримаса боли сменилась ужасом – Степан увидел Татьяну.