Вкус полыни (СИ) - Осокина Анна

Его горячая мягкая ладонь легла на ее кисть теперь уже полностью. Сердце ее выскакивало из груди. Отбивало неровный ритм. Спешило куда-то.

— Почему же? — Исха могла только шептать.

— Наш последний разговор прервали. И все эти луны я вспоминал твои глаза.

Он сделал шаг навстречу. Она не отошла. Григ был почти ее роста, невысокий. Их лица оказались на одном уровне. Пушистые медные волосы ведьмы шевелились от его теплого дыхания.

— О чем ты?..

— В ту ночь Йерскай сказал, что займется тобой, если я не исчезну. Я должен был прогнать тебя…

— Я тоже вспоминала твои глаза, Григ, — Исха опустила взгляд. — И в них читалась лишь жалость. Но я не виню тебя. Мое лицо — мое проклятие. Я примирилась с ним, но понимаю, что не каждый готов вытерпеть такое зрелище.

— Боже Ясногорясщий, Господи! — тихо воскликнул Григ. — Исха, нет! Ты все не так поняла!

Он отвел от ее лица волосы, заправив непослушные пряди за маленькое ухо.

— Посмотри на меня. Пожалуйста.

Ведьма замотала головой. Она чувствовала, как глаза заполнила пелена слез, которые вот-вот собирались пролиться, и она не желала, чтобы он видел это.

— Ты все еще одна из самых красивых женщин, которых я видел. И точно самая притягательная.

Почему-то она вспомнила ту ночь, когда случайно позвала его в свой домик на краю Лога.

— Ты жрец, тебе нельзя даже думать об этом, — она все же подняла на него полные слез глаза.

Он, кажется, прекрасно понял, что она точь-в-точь повторила свою тогдашнюю фразу, и ответил с грустной улыбкой теми словами, которые произнес когда-то:

— Ты говоришь очевидные вещи, — стер с ее щек соленые капли большим пальцем и добавил: — Скажи только слово, и я оставлю служение. Сейчас, когда Йерская больше нет, когда ничего меня не сковывает, я могу говорить свободно и открыто. Я все брошу ради тебя. Только позови… Ясногорящий простит. Он милостив.

— Григ, — Исха чувствовала, что ей не хватает воздуха.

Те слова, которые она так ждала услышать из уст Веренира, произнес тот, который тоже много значил для нее. Не так, как десница. Совсем не так. Однако Веренир никогда такого ей не предложил бы. На первом месте у него всегда стояло княжество. Она приняла это, но до сих пор до конца в глубине души не смирилась. Зато Григ — вот он. Весь. Она не испытывала к нему того, что чувствовала к Верениру, но по-своему любила.

Их глаза находились безумно близко. И когда он сократил расстояние, не отстранилась. Мягкие полные губы коснулись ее. Совсем не такие, как у Веренира: всегда сухие и обветренные, немного жесткие.

Она прикрыла веки, наслаждаясь прикосновением. Григ не углублял поцелуй. Касался ее почти целомудренно. Чуть отстранился и прижался к ее лбу своим.

— Я пробуду здесь еще пару дней. А потом, если ты скажешь нет, уеду. Меня уже ждут в одном маленьком городке очень далеко отсюда.

— Григ, я…

— Ш-ш-ш, — он прижал палец к ее губам. — Не говори сейчас ничего, ладно? Оставь мне надежду на эти несколько дней, — он горько усмехнулся. — Подумай. Я о большем не прошу.

— Хорошо, — выдохнула Исха, не в силах отказать в этой маленькой просьбе.

Он медленно отпустил ее руку, запечатлел поцелуй на ее челе и отошел от ведьмы.

— Куда ты сейчас? — растерялась она.

— Уже поздно, а ты устала с дороги. Отдохни. А мне каштелян замка, господин Шалюта, выделил временные покои. В этом преимущество служителей Ясногорящего, — он улыбнулся уже у самого выхода. — Нам везде найдется место.

***

Веренир мчался по коридору, как будто тысяча демонов плевалась ему в спину. Где-то далеко позади остался Висгарт. Он не думал о писаре. Парень сам найдет дорогу. Хотя куда — десница не задумывался. Он ведь не успел дать ему никаких распоряжений.

Время — почти полночь. А в замке непривычная суета. Кое-кого из слуг, видимо, уже успели разбудить.

Не стараясь осмысливать, что сейчас произошло, иначе он в ту же щепку вернулся бы и собственными руками прикончил этого зарвавшегося жреца, десница отдавал короткие приказы слугам о том, что нужно подготовить к приезду делегации. Наорал на стража, который нерасторопно открыл перед ним дверь. Пнул какое-то ведро, которое почему-то оказалось в том крыле, в котором находятся княжеские покои.

Что за бардак творится вокруг?!

Он хотел ворваться в покои князя, но вдруг резко затормозил и пошел обратно к Висгарту. Очень скоро он наткнулся на парня, потому что тот все это время шел за ним. Писарь выглядел чрезвычайно бледным. Глядя на его лицо, Веренир попытался умерить свою злость. Он еще так никогда не срывался на окружающих. Не знал, что на него нашло. Остановился и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Все это время Висгарт стоял как вкопанный, боясь и слово сказать.

— Кто вообще впустил жреца в замок?! — спросил он первое, что пришло в голову.

— Но, господин десница, он же жрец.

— И что?

— Ну, как? — замялся паренек. — Духовные лица имеют право входить в замок.

— Надо бы это правило упразднить. А вдруг он оказался бы переодетым врагом?

— А у него грамота с собой была, — попытался оправдаться Висгарт. — Я сам ее проверял. Все подлинное.

— Любой документ можно подделать, — не сдавался Веренир. Но говорил уже без злобы. Да, не вина писаря в том, что произошло.

— Господин десница, но ведь мы все помнили господина жреца. Он уже гостил у нас в том году.

— И никого не смутило, что мы его похоронили? — брови Веренира поползли вверх.

На этот раз Висгарт виновато опустил глаза.

— Ну, он не был похож на мертвяка… Вот мы и…

Договорить он не успел. Веренир разразился смехом. Громогласным. Переживания этого дня вылились почти в истеричный хохот.

— Рад, что у тебя хорошее настроение, но ты не мог бы вести себя немного тише? Златка только что уснула! Разбудишь — пойдешь сам укачивать.

Веренир мгновенно замолк. Из своих покоев вышел князь.

— Прости, господарь. Последние дни выдались не самые легкие. А теперь еще эта делегация…

— Пойдем к тебе, — взял десницу под руку правитель. — Поговорить надо.

Через полщепки Веренир тщательно затворил за собой дверь покоев. Их охранял дружинник снаружи.

— Выкладывай, — зевнул Тройтан. — Что у вас в Логе случилось, что вы как ошпаренные с Исхой туда ломанулись?

— Висгарт не доложил? — удивился маг.

Князь только отмахнулся, устроившись в кресле у очага. Десница без напоминания шепнул заклинание, и в очаге затрещал огонь. Уж на это простецкое применение умений сил у него еще хватит. Злость как будто обновила его. Он чувствовал себя полным энергии.

— Доложил, разумеется. Но я хочу, чтобы ты рассказал мне все сам. Во всех подробностях.

Веренир взял серебряный кувшин и разлил его содержимое по кубкам, которые стояли на столе. Подал сосуд князю. Тот лишь кивнул, приняв напиток, и сделал несколько мелких глотков. Веренир последовал его примеру. Только глотки были жадные. Он опустошил сразу всю емкость. Князь присвистнул, глядя на это. Зато десница ощутил, как по телу прокатывается тепло, и сжатый внутри кулак как будто немного разжимается. Он сел рядом с правителем и уставился в огонь. Больше себе не наливал. Если сейчас заявятся коревцы, нужно сперва всех встретить.

— Если коротко, то у нас появилось еще одно дитя с магией, — он задумчиво прикусил внутреннюю сторону нижней губы и побарабанил кончиками пальцев по резному подлокотнику кресла.

— Сирота? — уточнил князь.

— Теперь уже да, — Веренир перевел взгляд на Тройтана и рассказал ему все в подробностях, включая разговор со жрецом.

Лицо правителя то темнело, то светлело, то становилось удивленным.

— Веренир, ты поступил глупо, — заключил он. — Храбро, да. Но глупо. Нужно было взять две дюжины воинов, тогда не пришлось бы рисковать собой.

— Я знаю, княже, но не мог заставить их войти туда. И не мог оставить на верную смерть дружинника в доме. Понимаешь?

Он не сказал, что не мог этого из-за Исхи. Эта женщина делала его слабее. Но Тройтан, кажется, сам обо всем догадался.