Отбор. Помощница кронпринца (СИ) - Верескова Дарья

Что творилось на душе у остальных — я не знала.

Но внутри у меня что-то будто умерло, покрылось льдом, когда я поняла: мне придётся вновь приносить извинения графине. Ведь не случайно он назначил встречи именно в таком порядке — сначала публичные извинения, а уже после повышение.

Судорожно, прерывисто вздохнув, я начала подниматься наверх.

Я не смогу? Дура, зачем вообще говорила с Леонардом? Никогда больше не подойду к нему ближе чем на десять шагов.

Шум голосов в зеркальном зале не смог заглушить мысли в моей голове, хотя именно сейчас, вероятно, происходило самое важное: первое общение кронпринца с участницами, первые тайные знаки внимания, ленты — красные и белые — предложения закусок, сладкого вина...

Всё это имело значение — каждый жест, каждый знак внимания был символом намерений молодых аристократов.

Но в этот момент мне было всё равно.

— Леди Валаре? — знакомый голос прервал мои размышления, когда я уже тянулась к бокалу вина, стоявшему на одном из боковых столов. — Леди Валаре, я узнал, что вы здесь, и хотел бы поговорить.

Ко мне обращался совершенно трезвый барон Рено Эсклар — тот самый, кто семь лет назад рассказал мне о споре Леонарда на мою невинность.

Барон Эсклар пах стыдом и азартом охоты.

Здесь, в зеркальном зале, чувствительность моего обоняния вновь обострилась. Отчасти это происходило потому, что в других помещениях использовалась магия, снижающая восприимчивость, но даже без неё — я не понимала, почему так отчётливо различаю эмоции.

Словно физически ощущала, что гепард Эсклар вовсе не собирался ко мне подходить… но не сдержался, когда узнал, что я здесь.

Вообще-то говорить с ним мне совсем не хотелось. Думаю, он прекрасно мог прочитать это по моему запаху. Но я решила, что буду держаться как можно тише и стоять в самом углу, не создавая себе лишних проблем.

— Вы можете говорить здесь. Только не пытайтесь приближаться ко мне, — сказала я, отступая на шаг, так, чтобы все видели, на каком расстоянии мы находимся.

С лёгким удовлетворением сделала глоток терпкого, насыщенного вина, окидывая зал взглядом.

Леонарда не было видно — жаловался своей матери? Именно поэтому теперь от меня требуют извинений?

Вряд ли. Какого бы мнения я ни была о Лео, он во многом избегал своей матушки, особенно на людях. Скорее, Гелена де Рокфельт сама всё выяснила — и теперь требовала извинений их роду.

— Я хотел бы поговорить с вами во время танца, если вы не возражаете, — запах охотничьего азарта усилился, а глаза мужчины сузились, не отрываясь от меня. — Вы совсем не изменились, леди Валаре.

— Я не танцую. Я здесь по работе, — спокойно произнесла я.

Танцевать с одним из тех, кто заключил пари на меня? С тем, кто при всех вручил Леонарду цену — за мою невинность, любовь, гордость и репутацию — пятьдесят золотых? Даже разговор с ним унижает меня, потому что в глазах остальных означает: я не считаю его поступок оскорблением.

Но я не могла позволить себе ещё один скандал. Не сейчас.

— Я готова поговорить с вами здесь, — произнесла я. Похоже, мой ответ не обрадовал барона, но, в отличие от Леонарда, он не решился тянуть меня силой.

В это время в зале зазвучали новые аккорды медленного танца, и я невольно взглянула через его плечо.

Зеркальный зал сверкал, как драгоценность за стеклом: каждый свод, украшенный тонкой лепниной, отражался в стенах, создавая иллюзию бесконечности. Потолок терялся в высоте между изогнутыми сводами. Натёртый до блеска пол — чёрный мрамор с вкраплениями серебра и обсидиана — сиял под лакированными туфлями танцующих. Воздух был пропитан ароматами духов, шорохом тканей и живой музыкой. Смех, приглушённые фразы, шелест вееров и плеск вина в бокалах сливались в единую мелодию — зал дышал роскошью, порядком и величием дома Грейдис.

Почти всё внимание было приковано к паре, танцующей в самом центре зала: Его Высочество Каэлис Арно кружил в танце светловолосую, изящную Селину д’Авелин, что разговаривала с кронпринцем уверенно, с широкой улыбкой.

Его Высочество явно временами присматривался к конкурсанткам — его взгляд то и дело скользил по залу, замирая на графе Яне Арвелларе, беседующем со старшей Великой Принцессой, на герцоге де Вьене, не сводившем глаз со своей бывшей невесты, и на самой Лианне Бэар...

— Я должен извиниться перед вами за то, что раскрыл правду о том пари. И за то, что сделал это публично, — произнёс барон. — Тогда я был смертельно пьян и больше не мог выносить, как Леонард заговаривает вам зубы, обманывает вас… и как вы, возможно, снова всё бы ему простили.

Рено Эсклар излучал желание выговориться, стоял прямо, смотрел мне прямо в глаза, желая, чтобы я увидела его эмоции.

Он казался благородным, возвышенным аристократом в самом расцвете сил — вполне завидным женихом, достойным многих из тех, кто участвует в Отборе.

Но я не могла воспринимать его таким. Он сам был участником того спора. И ухаживал за мной, возможно, лишь потому, что хотел победить в этом жалком пари.

— Скажите что-нибудь, леди Валаре! — горячо попросил он.

— Спасибо. Я принимаю ваши извинения, — спокойно ответила я, чувствуя, как в меня постепенно проникает усталость. — И поверьте, на самом деле я очень рада, что вы рассказали мне о споре. Горькая правда лучше самой сладкой лжи.

— Мы были очень юны, когда затеяли то пари. Недостойное джентльменов, недостойное мужчин. И возраст нам не оправдание. Я глубоко сожалею о том, что произошло.

Вообще-то… большинству из них тогда было столько же, сколько мне сейчас?

Похоже, барон мучился угрызениями совести. Я не особенно хотела продолжать этот разговор, но поняла, что это может быть мой шанс узнать...

— Скажите, Ваша Милость, кто ещё участвовал в том пари?

Мужчина немного побледнел, но взгляда не отвёл. Наоборот — его запах усилился, выдавая желание доминировать, охотничий азарт. Почти звериный запах — именно таким сегодня пахли многие на балу. Видимо, чувствовали конкуренцию.

— Нет, — произнёс он наконец. — Вам не следует этого знать. Это не пойдёт на пользу вашему будущему. Особенно в такое время, когда здесь — весь цвет аристократии.

Я криво усмехнулась, подумав, что он, наверное, считает, будто я начну выяснять отношения с каждым из них.

Прошлая Мио, чувствующая за спиной поддержку семьи и верящая, что достойна уважения, — возможно, так бы и сделала. Но нынешняя я… совершенно точно ничего подобного делать не собиралась. Мне нужно получить постоянную работу и квалификацию. Я уже и так сорвалась с Леонардом.

— Хорошо. Спасибо за ваши извинения, лорд Эсклар, — сказала я, считая разговор оконченным, и вновь посмотрела за его спину.

Аделаида Кейн танцевала с одним из приглашённых аристократов — его имени я не могла вспомнить — и о чём-то увлечённо, почти ожесточенно ему рассказывала, время от времени бросая взгляды на свою матушку. А та тем временем дружелюбно беседовала с...

Кажется, барон Эсклар что-то сказал, но я не расслышала — замерла, растерянно уставившись на симпатичную шатенку с тончайшей талией, высокой прической и дорогими украшениями.

На свою лучшую подругу.

На ту, с кем делила комнату долгие годы в академии. Ту, что была мне ближе, чем Имир, ближе, чем кузины. Ту, кто знала все мои тайны.

Барбара?.. Что она здесь делает?

Она вышла замуж за виконта Ле Гуинна, а его поместье находится очень далеко от столицы. Да и сам виконт всегда слыл замкнутым человеком…

— Леди Валаре! — барон, оказывается, ждал ответа, и я, растерявшись, вновь подняла на него взгляд.

— Простите, я отвлеклась. Тяжёлый день, я была на службе… Пожалуй, мне стоит покинуть зал.

— Да, я как раз об этом, — Рене Эсклар сделал шаг ко мне, но я машинально отступила.

Я же просила его не приближаться.

— Я говорил о вашей работе. О том, что всё может измениться к лучшему, если вы позволите мне помочь. Леди Валаре, я… правда этого хочу. От всего сердца.