Путь его и его отряда лежал на север, в земли клана Армстронгов – туда, где ещё пару лет назад Грегори с друзьями-мальчишками воровали овец. Многие из этих друзей скакали сейчас у Грегори за спиной. И так же, как он, знали все пастбища и амбары Армстронгов наперечёт.
Взяв в опустевшей деревне повозки для скота, всадники больше не останавливались до вечера – лишь слегка сбавили ход, чтобы телеги успевали ехать следом.
Забравшись достаточно далеко в лес на востоке, они устроили привал. Это было нужно так же, как и сам поход – вина почти не пили, зато Грегори успел переговорить со всеми своими воинами до одного и ещё раз убедиться в том, что выбрал правильно – все они были на его стороне. Каждому он пообещал, что в замке продолжит этот разговор, и только потом отправился спать.
На следующее утро всадники разделились по трое и весь день, до вечера, провели в шотландских полях – четыре группы сгоняли овец в лес, чтобы там загнать их в телеги, остальные грабили амбары.
Ещё через день обозы, полные овец и зерна, вернулись на землю Вьепонов – раньше, чем кто-то из шотландцев успел позвать на помощь солдат.
Крестьяне встретили телеги радостными воплями. Никого из них не интересовало то, откуда взялась еда.
Грегори, наблюдая, как в полном хаосе расхватывают трофеи, высмотрел в толпе Доба Воробья и подъехал к нему.
– Я решил вашу проблему? – спросил он.
Воробей нехотя кивнул.
– До поры, – уточнил он, – если сэр Генрих продолжит в том же духе, то…
– Я надеюсь, ты не забудешь этих слов, – Грегори холодно улыбнулся. – Однажды он возьмётся за старое. И вот тогда придёт срок навести в замке порядок. Я надеюсь, твои люди в этот час будут со мной.
Воробей прищурился, внимательно глядя на него, а потом кивнул.
В замке Грегори первым делом встретил Тизон – едва Грегори спешился, сенешаль взял его за плечо и потащил в полутёмный закоулок между донжоном и крепостной стеной.
– Ты в своём уме? – прошипел сенешаль, прижимая Грегори спиной к стене.
– Да, а что?
– Ты ведь у Армстронгов был, так? Ты понимаешь, что они придут мстить?
Грегори прищурился, и на губах его заиграла улыбка.
– Когда, в ноябре? Пока они соберутся в поход, наступит зима. Кроме того, мы зашли с востока, пусть думают, что их грабили Колвелы.
Тизон отпустил его плечи и покачал головой, смотрел он так же сердито, как и до сих пор.
– Когда ты начнёшь думать о завтрашнем дне? – спросил он устало.
– Когда он наступит, – Грегори вскинул подбородок и улыбнулся ещё шире, а затем мгновенно стал серьёзным. – Сэр Тизон, я прекратил войну, разве нет?
– Развязав новую!
– Которая состоялась бы в любом случае – Армстронги придут, когда наступит весна, буду я у них воровать или нет.
Тизон скрипнул зубами и промолчал.
– Сэр Тизон, признайте, я заслужил стать хотя бы оруженосцем?
Тизон секунду мрачно смотрел на него, затем, не переставая хмуриться, махнул рукой.
– На колени, – приказал он и выдернул из-за пояса кинжал.
Как только Грегори опустился на одно колено, Тизон коснулся кинжалом его плеч.
– Тебя, Грегори Вьепон, сим посвящаю в оруженосцы, – Тизон произнёс ещё несколько ритуальных слов, осенил Грегори святым знамением и приказал встать. – Иди. Тебя ждёт лорд.
«Наместник», – пронеслось у Грегори в голове, но вслух он не сказал ничего.
К сэру Генриху он не пошёл – лишь просил стражу передать, что слишком устал, и направился прямиком в темницу.
Когда и здесь стражники заступили ему путь, Грегори лишь свирепо зыркнул на них из-под бровей и бросил на ходу:
– С дороги! Приказ сэра Генриха!
Стражники расступились в стороны, но, едва он миновал их, направились следом.
Грегори же, оказавшись в темноте, снял факел со стены и стал спускаться вниз той дрогой, которой один раз уже ходил.
Данстан сидел всё там же, будто и не прошло для него трёх дней. Только исхудал и истончился ещё сильней.
– Отпереть, – приказал Грегори, услышав шаги за спиной.
– Сэр Генрих…
– Сэр Генрих приказал отпереть, – повторил Грегори с напором, и на сей раз стражник подчинился – подошёл к двери и принялся ковырять ключом в навесном замке.
Только когда металл зазвенел о металл, пленник поднял голову и тут же встретился взглядом с Грегори. Кровь ударила Грегори в виски, голова зашумела, и будто сквозь вату он услышал собственный голос.
– Поднять пленника и вести его следом за мной.
Двое охранников протиснулись в камеру и подхватили Милдрет под локти, так что ноги её продолжали волочиться по земле, а затем потащили в коридор.
– Да не так, – Грегори поморщился, силясь скрыть злость.
Перехватил пленницу подмышку, так чтобы можно было закинуть её руку себе на плечо и, бережно придерживая другой рукой за пояс, сам понёс в сторону лестницы.
– Можешь идти? – шепнул он в самое ухо Милдрет. Та кивнула, но никаких усилий, чтобы сделать шаг, не предприняла.
Сейчас тело шотландца было так близко, и казалось таким хрупким и нежным под слоем ссадин и синяков, что Грегори, как ни старался, не мог поверить, что перед ним такой же юноша, как и он сам. От волос пленника пахло тиной, а от тела – застоявшимся потом, но Грегори всё равно втянул его запах, силясь уловить в нём знакомые, хоть и забытые давно уже нотки.
– Мой, – прошептал он и на секунду довольно зажмурился.
– Ты пришёл… – произнесла Милдрет почти в унисон.
Грегори не ответил ничего. Дальше они двигались молча. Грегори прислушивался к новому чувству, нарождающемуся в груди. Это было уже не желание обладать и не удовлетворение от новой игрушки, это было странное, пронзительное счастье, от того, что пленник наконец-то находится в его руках. От того, что можно трогать его, обнимать… от того, что сегодня вечером Элиот не покинет его, как должен был делать это всегда. И не покинет уже никогда.
«Что со мной?» – спросил Грегори сам себя, но урезонить чувства не смог. Улыбка продолжала расцветать на губах.
Радость его разбилась о заслон из трёх рыцарей, стоявших у выхода из темницы.
– Как это понимать? – спросил Грегори, поднимая взгляд от земли, куда смотрел до сих пор, чтобы не споткнуться.
– Сэр Генрих приказал препроводить вас в башню.
– Я доберусь сам.
– Сэр Генрих приказал вас охранять.
– От ко… – Грегори замолк, осенённый внезапным пониманием. – Или кого-то от меня?
Грегори смотрел то на одного рыцаря, то на другого, ожидая ответа, но ответом ему была тишина.
– Хорошо, – сказал он наконец. – Ведите.
Усталость вдруг навалилась на него, и он необыкновенно остро осознал, что двое суток толком не спал. Он бы, может быть, пустился в драку и сейчас, но на плече у него висел Данстан, и самым важным казалось донести его до постели и отмыть.
Рыцари быстро окружили его, и тот, что шёл впереди, стал указывать путь – но не к башне рыцарей, как ожидал Грегори, а к другой, стоявшей на южной оконечности замка, пустой и холодной до сих пор.
Поднявшись по узкой лестнице, рыцарь открыл дверь, и Грегори, всё ещё державший на плече Милдрет, шагнул в открывшийся проём. Он замер, разглядывая то место, где оказался – здесь были все его вещи, включая кровать, гобелены и сундук с оружием и одеждой. Сэр Генрих явно подготовился хорошо.
– И сколько я буду находиться здесь? – спросил Грегори, уже догадываясь, что вряд ли переезжает сюда на один день.
– Пока не вернётся ваш отец.
Грегори сглотнул.
– Я смогу выходить? Или мне сидеть в четырёх стенах целый день?
– У вас будет два часа в день на прогулку, – рыцарь помедлил, и Грегори почудилось в его голосе сочувствие, от которого ему захотелось ударить рыцаря по лицу, – под нашим надзором вы сможете упражняться с мечом.
Грегори сглотнул.
– Мне нужна будет прислуга… Еда, растопка для очага.
– У вас есть слуга. Остальное он принесёт.
Грегори невольно крепче стиснул руку всё ещё не державшегося на ногах спутника.
