Лекарь для захватчика (СИ) - Романова Елена

Пока она вопит, сжимая кулаки и потрясая волосами, я молча облокачиваюсь плечом на косяк двери. Когда она умолкает, спрашиваю:

– Все сказала, Элизабет?

Ее губы подрагивают, и я впервые вижу, что с того дня, как я вырвала ее из лап смерти, она ничуть не поумнела. Все это время она просто пыталась меня задобрить, понимая, что если я вернусь во дворец, то и она, скорее всего, вернется. А теперь ее надежды рухнули. Да еще и запасной вариант в лице Эрта подкачал.

– Ты даже не просила его величество взять меня в Вельсвен! – взвизгнула она. – Я его люблю, а ты нет!

– То-то ты переживала, когда его принесли сюда после падения с лошади, – усмехаюсь.

– Чем бы я могла помочь? – уязвленно шипит фрейлина. – А, когда он очнулся, я пришла к нему, солгав, что ты отправила меня поухаживать за ним, но едва он это услышал, рассердился и выгнал!

– Удивительно, почему, – спокойно говорю я. – Возможно, он устал от того, что раньше я пыталась подкладывать под него своих фрейлин? Ты не подумала, что он воспримет это именно так?

Ее зрачки расширяются. Она, наконец, осознает, как сглупила.

– Ему нужно было отстегать тебя сильнее в тот раз! – наконец, бросает она. – У тебя память так коротка, что ты забыла, как я ухаживала за тобой! И мэтр Финч, которого ты на порог не желала пускать, думая, что он тебя отравит. А ведь он следил за тем, чтобы у тебя не осталось даже шрамов, хотя вся спина у тебя была в синяках и ссадинах!

У меня непроизвольно дергается мышца на щеке. Я тру ее рукой, а пальцы подозрительно дрожат. Кусаю нижнюю губу, пытаясь представить эту чертову картину. Реиган и тот чертов хлыст в его руке, замах, удар… Все внутри холодеет, обрывается, осыпается осколками, оставляя неприятное саднящее чувство.

Видя мою растерянность, Элизабет кривит губы в усмешке и продолжает:

– А потом он проводил время с Элен, и она говорила, что он брал ее много раз за ночь, и что он очень пылок и внимателен. Даже ее девственность забрал осторожно. А ты провалялась в постели две недели, и все смеялись над тобой!

Я скрежещу зубами, потому что это начинает нервировать. А тон Элизабет становится и вовсе торжествующим:

– Ты даже встречалась с магистром Ордена, чтобы он помог тебе покончить с этим браком! И он сказал, что для этого нет никаких оснований, особенно учитывая твою репутацию. И ты молила его помочь, придумать хоть что-то, а потом велела мне уйти, и вы почти час занимались непонятно чем!

То есть Антуанетта искала возможность разрушить собственный брак, и единственный выход увидела именно в том, чтобы выпить яд? Или это было задумано не ею?

Возможно, стоит ответить на вопрос, кому именно была выгодна смерть императора Ронана Уилберга?

Сдается мне, Антуанетту лишь использовали. Ослепленный ненавистью и полностью уверенный в распутстве супруги, Реиган принял это за чистую монету. Ему докладывал о моих похождениях даже камергер бывшего императора. Весь двор гудел о моем падении, да и сама Антуанетта щедро подливала масло в огонь.

– И после всего ты просто бросишь меня здесь! – наконец, выдает Элизабет.

Я качаю головой.

– Ты неисправима, – говорю спокойно, хотя внутри ощущаю разрастающуюся клоаку, будто соприкоснулась с чем-то грязным. – Прости, Элизабет, но я действительно не хочу видеть тебя рядом с собой в Вельсвене, – вытягиваю руку ладонью вверх, когда она открывает рот и набирает в грудь воздуха. – Теперь я попрошу его величество дать мне возможность ознакомиться со всеми материалами, допросами и свидетельствами, касающимися смерти его отца. А тебе лучше остаться здесь, пока я во всем не разберусь.

Элизабет не ожидает, что я буду так категорична. Она уже привыкла к моей доброте и даже к тому, что я пыталась быть ей подругой и с великим терпением относилась к ее капризам.

Но сейчас она сознает, что нашей дружбе конец. Ее глаза наливаются яростью.

***

Элизабет Голлен

Элизабет едва сдерживала слезы, ощущая себя преданной и обманутой. В очередной раз. И кем? Этой лживой дрянью, Антуанеттой!

Все два месяца леди Голлен пыталась ужиться с принцессой, терпела ее выходки и даже покрывала перед императором, ведь Анна беззастенчиво соблазняла Эрта, зная, что ей, Элизабет, нужно выбраться из грязного, чахлого Рьена. Пусть и с помощью этого нищего графа. Но Анна таскала его на конные прогулки, любезничала и откровенно ему благоволила. Кобра! А Элизабет, тем временем, писала императору, что его жена исправилась.

О, леди Голлен надеялась, что Анна заберет ее из этого покрытого мхом и воняющего сыростью замка. Но принцесса, кажется, решила бросить свою верную фрейлину здесь совершенно одну!

Элизабет стискивает зубы, идя по коридору и содрогаясь от дрожи и ярости. Антуанетта свое еще получит! Саорельская потаскуха никогда не станет матерью будущего императора и не ляжет в постель к Реигану. Он и сам вздохнет с облегчением, если Антуанетта утратит свой лоск и получит сполна за все свои злодеяния.

Ненависть настолько сильно затмевала разум леди Голлен, что она была не в силах понять, к чему могут привести ее опрометчивые решения. Она всем сердцем презирала Анну. За то, что та ее обманула, списала со счетов и даже не попыталась вернуть ко двору! А Элизабет в очередной раз повелась на уловки Антуанетты, ведь и правда думала, что принцесса изменилась. Но на самом деле, не изменилась нисколько. И, наверняка, жизнь своей фрейлине спасла только для того, чтобы Элизабет ей прислуживала!

Леди Голлен упустила последний шанс, а ведь ей всего восемнадцать лет, и она рассчитывала, что император обратит на нее внимание и позаботиться о ней. Он же заботился об Элен, баловал подарками, исполнял капризы и ласкал ночами. Элизабет всегда завидовала счастливице Фант, представляя себя на ее месте.

А теперь все мечты рассыпаются прахом! И во всем виновата хитрая саорельская тварь! Скорее всего, Антуанетта просто испугалась казни и вмиг стала покладистой. Поняла, что смерть Ронана Уилберга – это уже серьезно.

Элизабет спускается на первый этаж, идет в комнатку, где стоят склянки с настойками и порошки Асиньи. Отмахиваясь от трав, свисающих с потолка, леди Голлен извлекает одну из корзин, где лежит приготовленный Антуанеттой эфир. Здесь же находятся склянки с неким ингредиентом для него – принцесса называла это «серной кислотой». Леди Голлен помнит, как Антуанетта просила ни в коем случае не допускать, чтобы кислота попала на кожу – оставит ожоги!

Элизабет вытягивает запечатанную бутылочку, оборачивает в тряпку и ухмыляется. Реиган ни за что не станет спать с уродиной. Интересно, что кислота сделает с хорошеньким личиком Антуанетты? Обезобразит так, что его величество упрячет жену в глухой монастырь?

На секунду Элизабет чувствует укол стыда. Не слишком ли она жестока? Быть может, Антуанетта не заслуживает такой суровой кары, особенно после того, как спасла и выходила ее?

Леди Голлен хмурится, стоя у корзины. Пару секунд она пытается договориться с собственной совестью, ведь иногда она искренне переживала за Антуанетту и мирилась с ее характером. Она старалась быть покладистой даже в те моменты, когда принцесса ставила ее вровень с жалкой служанкой или когда заставляла помогать Ройсам и следить за всеми тратами в доме.

Но, с другой стороны, именно из-за Антуанетты их обеих изгнали из дворца. Принцесса виновата, но ведет себя так, будто не случилось ничего страшного. Разве она не заслуживает наказания? Бросая Элизабет в старом, жалком замке, Антуанетта обрекает ее на страдания, а сама, между тем, возвращается в великолепный Вельсвен в постель к самому могущественному и красивому мужчине Эсмара, чтобы стать матерью его ребенка.

Но ведь именно Элизабет хотела родить Реигану детей – сколько он пожелает!

Леди Голлен содрогнулась.

Еще будучи в столице, она брала настойку против беременности у мэтра Финча не для Антуанетты, а для того, чтобы служанка леди Фант подливала ее своей хозяйке. На самом же деле принцесса ничего не знала про снадобье.