Пепел жизни - Харос Рина

– Я думал, что тебе хватит мозгов не соваться сюда после того, как поставил защиту на крови. Признаюсь, Высшие порой тоже ошибаются.

– Заткнись! – прошипев, я сделал выпад и задел демона за бок, из которого потекла тонкая струйка крови. Враг провел ладонью по ране, поднес ее к лицу и удивленно выгнул бровь, будто не до конца верил, что я решился напасть на него.

– Для чего ты опять здесь?

На следующий удар демон наклонился и повел левым плечом назад – рассекающий воздух звук пронесся по поляне, когда я замахнулся острием ветки для очередного удара.

– Ты забрал у меня Касандру. Чем тебе не веская причина прикончить тебя?

– Она вещь, которую можно забирать? Касандра пошла со мной добровольно.

– Ты заставил ее магией!

Я сделал передышку и встал напротив демона, крепко сжимая палку в здоровой ладони.

– Признаю, пытался, но только не получилось. Неприятно знать, что она выбрала меня, правда?

– Она еще никого не выбрала!

– Ты так уверен в этом?

Последние слова демона утонули в моем реве, когда я набросился на него и повалил на землю, откинув палку в сторону. Сжав здоровую руку в кулак, я превращал в кровавое месиво лицо врага, который в открытую глумился и улыбался, выводя из себя. Когда моя рука занеслась назад для очередного удара, демон обхватил ее, сжал и, согнув левую ногу, коленом заехал по животу, отчего я закашлялся. Воспользовавшись замешательством, Высший выбрался из хватки и ногой, словно я ничего не весил, перекинул меня через себя. Ударившись спиной о землю, я издал хрип и попытался встать, но демон прислонил правый локоть к кадыку, надавив, а левой рукой ухватился за грудь, где билось сердце. Почувствовал, как его пальцы болезненно вжимаются в кожу, норовя прорваться насквозь и вырвать пульсирующий орган.

Демон одним махом встал с земли, сплюнул кровь и провел ладонью по подбородку. Вскинув руку, он убрал щит, который укрывал Касандру. Должно быть, она не видела, что творилось по эту сторону, потому что при виде демона приоткрыла рот и шумно выдохнула. Сатир, сидевший рядом, издал крякающий звук и чуть было не повалился на бок, когда Высший протянул ладонь к фее, призывая подойти. Она встала, поправила халат, обвязав пояс вокруг талии, и подошла к Мулциберу, обхватив его пальцы. Тот едва заметно улыбнулся и повернулся ко мне. По сердцу болезненно полоснуло, когда я заметил, как Касандра посмотрела на врага – нежно, с опаской, что ему было больно. Едва было не вцепился в Высшего здоровой рукой, но в последний момент сдержался, лишь сжал ладонь в кулак.

– Касандра, ты должна сделать выбор. Не знаю, что руководило тобой, когда ты решалась выйти к этому… мужчине посреди ночи, – глупость, безрассудство или сострадание, но прошу, скажи, с кем из нас хочешь остаться. Сделай выбор, лишив его одного из нас, – спокойно предложил Мулцибер.

– Ты… Ты предлагаешь мне решить, с кем я останусь?

– Да.

Демон лишь на мгновение сжал ладонь Касандры, что не скрылось от моих глаз. Фея смотрела на меня отсутствующим взглядом, полным разочарования. Наверняка она думала, что я приду просить прощения и умолять вернуться, но надоело, что Касандра игралась со мной, словно с бесчувственной куклой, позволяющей манипулировать собой.

Молчание, которое повисло между нами, напрягало всех – я сжимал и разжимал кулаки, демон стоял спокойно, лишь кадык подрагивал от неопределенности.

– Я останусь с Мулцибером, – тихо произнесла Касандра.

– Нет! – взревев, я сделал пару быстрых шагов в сторону феи, но она, вскинув руку, направила в мою сторону поток магии, которая окутала тело, словно плетьми. Я не мог пошевелиться, лишь рычал от собственного бессилия.

– Я останусь с Мулцибером, потому что… с ним спокойно и безопасно, – осеклась фея, но я чувствовал, что не эти слова она хотела произнести. – В следующий раз, если увижу рядом, то убью. Такие, как ты, никогда не изменятся. Уйди… Просто уйди. Прошу тебя, Йенс.

Развернувшись, Касандра вырвала руку из хватки Мулцибера и быстрым шагом проследовала во дворец. Сатир, который сидел с ошарашенным видом в траве, встрепенулся и последовал за феей, скрывшись за массивными дверями.

Мулцибер посмотрел на меня с сожалением. Фыркнув, я развернулся и побрел прочь, не желая еще больше пасть в глазах Касандры, которая наверняка будет следить за продолжением в окно.

– Мой тебе совет – найди девушку, которая просто будет рядом. Возможно, кто-то согласится полюбить монстра.

Слова Мулцибера гвоздем вбились в голову. Я быстрым шагом пересек поляну и скрылся в густом лесу – у меня созрел план, от одной мысли разливалось приятное тепло.

Глава 37

Мойры

Лахесис широко распахнула глаза и вдохнула влажный воздух пещеры. Оглядевшись, она улыбнулась, увидев вдали силуэты сестер – Атропос и Клото, которые медленно, почти лениво переплетали нити судьбы смертных существ, даруя им надежду на перерождение и жизнь.

Мойра встала с промозглого каменистого настила, что долгое время служил ей постелью, и на дрожащих ногах подошла к сестрам, поочередно коснувшись каждой ладонью. Те, как одна, вскинули головы, распахнули беззубые рты в подобие улыбки и издали стон облегчения, который окутал стены пещеры, подобно ласковым объятиям матери.

– Сестра…

Многоголосое эхо было полно любви. Лахесис кивнула и присела рядом с мойрами, протянув руку к нити судьбы одного из существ – кончики пальцев согревало приятное тепло, которое она забыла за столько лет заточения в беспокойном сне. Магия, таившаяся в теле женщины, стрелой накинулась на душу и окутала своей силой, осветив яркой вспышкой пещеру.

Магия сестер воссоединилась. Мойры, которые столько лет предавались сну, скинули оковы забвения, чтобы закончить начатое.

Возродиться, чтобы умереть.

Забыть, чтобы вспомнить вновь.

– Жизнь погибла, – начала рассказ Атропос, не сводя пристального взгляда с яркой нити судьбы, извивающейся в руках мойр, – барьер, который сдерживал тьму, разрушен. Сартисаг – поселение сатиров, воссозданное Смертью, теперь в опасности. Заслонка, укрывающая его от Джомсона, которая возродила Жизнь, больше не представляет собой секрет. Жители поселений теперь могут беспрепятственно блуждать по континенту. Жизнь и Смерть не могли коснуться друг друга так же, как существа не могли видеть себе подобных. Одно из поселений столько лет скрывало чудовище, которое не должно было рождаться.

– Только два бога заслужили право на перерождение, – голос Лахесис напоминал скрипучие половицы, которые отсырели от дождливой непогоды, – и лишь они будут единственными потомками силы Олимпа – забудут все, что было до, начнут новый отсчет и возродят новую эпоху. В мертвых богах будет магия огня и природы – мужчина возродит пламя, женщина станет матерью для природы.

– И только одна из сестер сделает правильный выбор, – Клото отложила нить судьбы на колени и устремила отрешенный взгляд на каменистые стены пещеры, будто видела то, что неподвластно смертному взору, – наши творения скоро окончат свое существование, последовав за нами в Забвение. Мы слишком устали, чтобы начинать цикл заново, но мы можем даровать одной из Высших право выбирать… Они похоронили нас на словах, пора это сделать и в действии…

Мойры смолкли так же внезапно, как и заговорили. Нить судьбы, которую они полюбовно ткали, устремилась ввысь, направившись к существу, для которого была уготована. Сестры, встрепенувшись, скинули старческие личины – кожа начала отходить от тел, морщины, что они носили как трофеи, начали разглаживаться, волосы, напоминающие первый снег, стали окрашиваться в темные тона. Плоть мойр начала опадать на каменистую поверхность пещеры с гулом. Сухожилия, суставы, мышцы – такими предстали некогда могущественные мойры. Но на месте кровоточащих ран образовывалась новая кожа – гладкая, нежная, девичья. Сестры не хотели погибать вот так, в обличии старух.